Даниэль делает глоток апельсинового сока, а затем засовывает руки в рукава длинной рубашки.

— Я хотел встретиться со своим другом Джошем в Джульярде перед отъездом. Не забудь, машина прибудет в четыре.

— Не забуду.

— А, и еще. — Даниэль поворачивается на пятках и идет к шкафу в коридоре. — Тебе нужно начать готовиться, если ты собираешься сдавать тест в июне. — Он тянется на верхнюю полку, забитую настольными играми. Они падают на пол.

— Все пошло не по плану. — Мы начинаем подбирать коробки: «Риск», «Монополия», «Эрудит». — О, вот ты где.

Я поднимаю взгляд и вижу в руке брата кусок дерева в форме сердца; планшетку. От спиритической доски. Оглядываюсь и, естественно, обнаруживаю ее у него за спиной, лежащую между «Простите!» и «Игра жизни». Братец поглядывает на меня сквозь небольшую пластиковую дырку в середине.

— Хочешь сыграть?

Я окидываю его сердитым взглядом, покрываясь гусиной кожей.

— Шучу-шучу. — Он опускает деревяшку в коробку. — На самом деле я хотел дать тебе это. — Он копается в играх и берет книгу: «Тысяча малоизвестных слов для подготовки к SAT[9]»

Я закатываю глаза.

— И что бы я без тебя делала?

— Этого нам никогда не придется узнать.

Интересно, понимает ли Даниэль, что я пойду на что угодно, сделаю все, что в моих силах, чтобы это оказалось правдой?

— Что тут у нас, полуденный спиритический сеанс? — Я оборачиваюсь при звуке голоса Джейми. Он смотрит на доску. Недовольно.

— Это случайность, — говорит Даниэль, кидая мне книгу. Я прячу ее в новую сумку, а брат возвращает игры обратно в шкаф. — Увидимся позже, детишки, — машет рукой. — Машина будет в четыре, Джей.

Как только дверь за ним закрывается, я поворачиваюсь к Джейми.

— Джей?

Он задирает нос.

— Мы быстро сдружились. Пока вы с Ноем были… заняты.

Я пячусь к двери, закидывая сумку на плечо. И краснея.

— Я гулять.

— Ты? Гулять? С каких пор ты нуждаешься в еде, солнце и свежем воздухе? — парень театрально осматривается. — А-а. Ной не дома. Тогда ясно.

— Заткнись.

— Пошли. Поищем его вместе, — Джейми предлагает мне руку, и я быстро хватаюсь за нее. Мы бродим по улочкам и вскоре решаем пойти в парк. Не могу не заметить кулон на его шее; за последние пару недель у парня выработалась привычка наматывать его на палец в процессе разговора. Мой лежит в кармане рядом с кулоном Ноя. Я пока не приняла свое решение.

— Итак, про какой колледж мне врать твоим родителям? — спрашивает Джейми, пихая меня в плечо.

— Не знаю. — Мы проходим мимо уличного киоска с жареными орехами; их аромат смешивается с запахами пыли и стали от стройки неподалеку. — Но мне нравится Нью-Йорк.

— И мне. Я подумывал о Колумбийском или Нью-Йоркском. Не уверен, что поступлю, но я черный, нетрадиционной ориентации и к тому же еврей — три моих главных козыря.

Я ухмыляюсь и краем глаза улавливаю наши отражения в темном стекле офисного здания. Еще совсем недавно я бы умерла от смеха с шуток Джейми. Но то, через что нам пришлось пройти, заставило нас повзрослеть как минимум лет на десять. Люди, которые нас не знали, все еще видели бы в нас подростков, и посмотри они на наши фотографии «до» и «после», то не заметили бы разницы. Но я ее вижу. Наши улыбки натянутые, ухмылки и шутки полны горечи. Вот, что отличало нас от толпы. Наша жизнь была труднее. Мы были научены горьким опытом. Но это не мешало нам смеяться. Либо это, либо мы сдадимся.

А я ни за что не сдамся. Я совершала ужасные поступки, о которых жалела и которыми гордилась. Меня не нужно исправлять. Или спасать. Я просто должна двигаться дальше.

Мы переходим через улицу в парк, на наши головы падает снегопад лепестков. Небо голубое и безоблачное — идеальный весенний денек. Он как сон: светлый, прекрасный и счастливый — такие мне никогда не снятся.

— Какая неожиданная встреча, — говорит Ной. Он стоит за нашими спинами в узких черных джинсах и выцветшей темной футболке. Его волосы чистые и небрежно уложенные. На его пальцах покачивается кулек из магазина.

Я осматриваю его прищуренными глазами.

— Как долго ты за нами шел?

— Вечность.

Я касаюсь указательным пальцем губ.

— Странно, но твоя футболка сухая и совсем не пахнет.

Джейми хлопает в ладоши.

— Что ж, пора мне удаляться! — целует меня в щеку. — Я собираюсь проститься с моей прославленной кузиной, по совместительству вашим прославленным юристом.

— Передай ей привет.

— Непременно.

— И от меня тоже, — вставляет Ной, но Джейми уже уходит. Он поднимает руку и тычет средним пальцем через плечо. Губы Ноя расплываются в улыбке.

— Так где ты был?

Он прячет кулек себе за спину.

— О, проститутки, наркотики, все как обычно.

— И за что я тебя люблю?

— За подарки, — Ной театрально достает какой-то предмет из кулька. Это оказывается альбом.

Мое ледяное сердце понемногу тает.

— Ной.

— Старый был малость жутковат, — говорит он, улыбаясь уголками губ. — Я подумал, что тебе не помешает начать все с чистого листа.

Я встаю на носочки, чтобы поцеловать его.

— Подожди, — бормочет он у моих губ. — Ты еще не видела самого лучшего.

— Есть еще?

Он берет меня за руку и тянет к лавочке. Берет альбом подмышку и опускает меня вниз за плечи.

— Закрой глаза. — Я повинуюсь. Слышу, как он переворачивает страницы. — Хорошо. Открывай.

Я смотрю на рисунок, если его вообще можно так назвать. Но что на нем изображено — понятия не имею.

— Мне захотелось его опробовать, потому я нарисовал твой портрет.

— О! — Вот черт. — Это… очень особенный подарок, Ной. Спасибо.

Он закусывает губу.

— М-м-м.

— Стой, — я переворачиваю альбом горизонтально. — Почему у меня хвост?

Он опускает голову.

— Это рука вообще-то.

— Почему она растет у меня из задницы?

Он закрывает рисунок.

— Веди себя прилично.

— Или что, отшлепаешь меня?

Ной наклоняется. Касается губами моего уха, а небритой кожей — моей щеки.

— Это будет наградой, дорогая. А не наказанием.

Мое сердце выпрыгивает из груди. Как всегда.

— Кстати, — тихо говорю я. — Мне не хватало тебя этим утром.

— Придется найти способ возместить тебе это. Ты собрала вещи?

— Еще есть время, — я не желаю пока уходить.

Ной догадывается, о чем я думаю. Переплетает наши пальцы.

— Мы вернемся.

Это правда. Я чувствовала. Я ложусь рядом с Ноем, кладя голову ему на колени и задирая ноги на спинку лавочки. Вокруг нас роятся люди, но ощущение, словно мы одни в море бьющихся сердец и дышащих легких. Я наблюдаю, как из люка на противоположной стороне улицы поднимается дым, едва не складываясь в слова: «добро пожаловать домой». Здесь мы никто. Обычная молодая пара, держащаяся за руки в Нью-Йорке.

Я наклоняюсь и достаю книгу из сумки, пока Ной играется с моими волосами. Это учебник для SATа. Не то. Кладу ее на место и нахожу то, что искала — свеженький роман о подростках со сверхспособностями. Можете называть это моим исследованием.

— Что за книга?

Показываю Ною обложку, затем переворачиваю на последнюю страницу.

— Погоди… ты… Мара Дайер, ты что, начинаешь читать с конца?

— Да.

— Какая ты интересная.

— Я странная, — говорю я, не отвлекаясь от книги. — Большая разница.

— Серьезно, как я мог этого не знать? Это все меняет.

Я окидываю его сердитым взглядом и закрываю книгу.

— О, нет, не останавливайся из-за меня.

— Да, я останавливаюсь из-за тебя.

— Мне жаль.

— Вовсе нет.

— Твоя правда. Кроме того, нам, наверное, стоило бы читать… — У меня что-то хрустит в шее, когда Ной наклоняется, чтобы порыться в сумке. Он достает учебник. — Это. Подарок от Даниэля?

— И как ты догадался?

— Давай-ка я тебя протестирую.

— Ной…

— Нет, я настаиваю. — Он переворачивает страницы. — Ладно, первое слово: квинтэссенция.