Девушка протянула руку детективу.

— Я Рошель Хоффман. Адвокат.

Как оказалось, это была двоюродная сестра Джейми. Он набрал ее, как только избавился от полиции. Затем дал копам ее номер, назвав его моим домашним. Естественно, ему поверили. У них не было выбора.

Когда нас наконец оставили наедине, я перестала изображать несчастную жертву и сказала, что хотела бы поговорить с Джейми. Она все организовала, наверняка с его же помощью, и покинула нас. Он повернул стул и оседлал его спинкой вперед.

— Итак. Дело обстоит следующим образом.

Мне казалось, что он рассказывает так медленно, а я жаждала информации!

— Даниэль тоже в больнице. — Я открыла рот, чтобы задать вопрос, но Джейми быстро сказал: — С ним все хорошо. Нам придется выбить себе пропуск после наступления темноты, устроить какую-нибудь заварушку ради него и Ноя. Может, во время пересменки…

— Что насчет нас?

— Ну, ты стала бы подозреваемой в убийстве, если бы мне не удалось мучительно, с большими издержками для моего физического и психического благополучия, убедить полицию в обратном.

— Я благодарна.

— Похоже на то.

— Значит ли это, что мы можем просто уйти?

— Вроде как. Рошель работает над этим.

— Что, по мнению твоей кузины, мы должны делать? Со всем?

— Ну… — протянул он. — Я описал ей ситуацию с гипотетичной точки зрения.

— Хм, поясни.

— Типа: «Предположим, что один миллиардер спонсировал жуткие генетические эксперименты на подростках…»

— Так…

— Предположим, что у них есть суперспособности…

— Ага…

— Предположим, одна из них иногда убивала людей силой мысли и голыми руками. Гипотетически.

Я закрыла лицо руками.

— Предположим, что остались физические доказательства, связывающие ее с некоторыми смертями…

Кэллс. Вэйн. Эрнст.

— Господи, Джейми!

— А другие доказательства были подкинуты, чтобы выглядело так, словно она виновата в убийствах, которых не совершала.

Фиби. Тара.

— О, и еще, чисто ради прикола и интереса, давай предположим, что у всех этих подростков есть документированная история психической болезни. Как думаешь, каковы наши шансы, если мы подадим на этого миллиардера в суд?

— Я так предполагаю, ты упомянул о том, что у нас на него имеется? Видео? Документы?

— Ага.

— Судя по всему, ее ответ был не обнадеживающим.

— Удивительно, правда? Она сказала — естественно, гипотетически — что документы нельзя заверить. Цепочка проблем с правом на опеку, недопустимо, бла-бла-бла. Что ты докапываешься, я что, похож на юриста?

Я медленно втянула воздух, пытаясь успокоиться.

— Я даже опустил те части, где вы с Ноем умерли и воскресли, но, по какой-то причине, она все равно считает, что я ее дурю. Ее это немного обидело, если честно. Но Рошель заслуживает доверия. Она умная. С ее мозгами и моими очумительными способностями, мы сможем уйти в любой момент.

— Приятные новости.

— Кстати, ты была права насчет Ноя. Теперь я готов это признать.

— Насчет чего? Что он жив?

— Это тоже, но я про него в целом.

— Не понимаю…

— Когда мы познакомились, я думал, что он хочет использовать тебя.

— Этим никого не удивишь, Джейми.

— Можешь заткнуться хоть на секунду и дать мне признать свою неправоту? — он прочистил горло. — О чем я там? Ах да, он бы никогда тобой не воспользовался. Ной в твоей власти. Видела бы ты, как он смотрел на тебя, пока ты была в отключке.

Я слабо улыбнулась.

— И как же?

— Словно ты — океан, а он отчаянно жаждет утонуть.

Его слова стерли улыбку с моего лица. Ной утонул. С моей помощью.

Я покачала головой, дабы мысли прояснились. Джейми подумал, что я возражаю ему, потому продолжил:

— Ты сама не понимаешь, что делаешь с ним. Ты вроде девушки его мечты. — Он задумался на секунду. — Хотя, скорее, демон-психопат, вышедший из ночных кошмаров, но неважно. Суть ты поняла.

Я отказывалась в этом признаваться.

— Кстати о демонах из кошмаров, — изящно сменил он тему, — твоя смерть и воскрешение? Клевый трюк. Как тебе это удалось?

— Джуд сказал, это произошло потому, что я наконец-то проявилась. И самоисцелилась.

— Хм. А Ной?

Я не ответила.

— Должен сказать, он выглядел очень даже мертво, когда ты сидела с ним и качалась взад-вперед, держась за его бездыханное тело.

— Неужели? Правда, должен?

— Почему мне кажется, что ты со мной не полностью честна, Мара?

— Креститься надо. Ты пережил большой стресс.

Судя по его выражению, он собирался пнуть меня, но тут кто-то постучал в дверь. Рошель заглянула внутрь и указала нам следовать за ней в коридор.

— Ты мой должник, братишка, — сказала она Джейми, когда мы прошли мимо детектива Говард и медсестер.

— Ты прекрасно знаешь, что любишь меня.

— И поэтому тебе крупно повезло.

Мы направились к лифту, и по дороге нам попалась закрытая дверь в палату Ноя. Ее все еще обороняли копы. Я узнала одного из них; он был на складе. Это его отвлекли крики Джейми из компьютера.

Вдруг мой друг замер.

— Вы в порядке? — спросил он офицера. Я остановилась и прислушалась.

— Да, — протянул полицейский. — А что?

Он указал на его нос.

— У вас там… что-то.

Мужчина нахмурился и шмыгнул, затем почесал нос. Его пальцы окрасились в красный. Над губой остался кровавый мазок.

Он кивнул Джейми.

— Спасибо.

Мы продолжили идти к выходу. Когда стали у лифта, что-то привлекло мое внимание.

Внутри палаты стояла небольшая тележка со скальпелем. Я оглянулась, чтобы проверить, не следил ли кто за мной.

Но нет.

Я спрятала его в заднем кармане и поспешила за Джейми и Рошель. Когда двери начали закрываться, офицер как раз вытирал салфеткой свой окровавленный нос. 

НОЙ

Джейми и Даниэль подхватили меня, и мы пошли навстречу к Маре. Она стоит под фонарем на пустынном тротуаре, выглядя до непристойного великолепно.

— На метро? — предлагает Джейми.

Даниэль поднимает руку вверх.

— Определенно на такси.

Минутой позже оно подъезжает к нам. Мы садимся, и к нам поворачивается таксист.

— Куда едем?

Мара улыбается мне.

— Куда захотим.

Как только Джейми открывает дверь в дом тети, то тут же бежит в туалет, а Даниэль засыпает на диване в гостиной.

Я осматриваюсь.

— Миленькое место.

Мара заводит меня глубже.

— Вниз или наверх?

— В кровать, — отвечаю я. Ее улыбка становится шире, и она ведет меня наверх. Я следую за ней в спальню, и мы засыпаем в крепких объятиях.

Просыпаюсь я уже на следующий день. Мара лежит рядом, мертвая, ее руки и ноги запутались в простыне.

Нет. Не мертвая. Просто спит.

Но паника не уходит. Я достаю из-под нее руку, и в горле появляется комок раскаяния. Он столь плотный, что я боюсь задохнуться.

Слава Богу, здесь есть ванная, куда я и прячусь, запирая за собой дверь. Смотрю на свое отражение в зеркальце на медицинском шкафчике, на свои пустые глаза и ничего не выражающее лицо. Затем они сменяются другими образами. Голубыми венами на руке Мары, когда я вставил в них шприц. Ее закрытыми веками, неестественно неподвижными.

Я хочу порезать себя на части, которые уже никому не удастся собрать. Вместо этого снимаю футболку, зная и побаиваясь того, что увижу.

Как и ожидалось, моя грудь зашита швами, и как я и боялся, рана почти зажила.

Достаю ножницы из шкафчика и срезаю швы, гадая без особого любопытства, останется ли у меня шрам. Надеюсь, что да.

— Тук-тук. — Слышится приглушенный голос Даниэля и стук в дверь. Я выхожу из ванной, и он говорит: