Возможно, он действительно делал нас ненормальными. Я подумала о своем отражении, которое общалось со мной.

— Это объясняет, почему никто не обнаружил еще этот ген, — сказал парень, возвращая мое внимание. — Если кто-то страдает галлюцинациями, иллюзиями, голодает, вредит себе, самое очевидное объяснение — психическое заболевание, а не поразительная генетическая мутация…

— Мутация? — сказала я. — Теперь мы мутанты?

Джейми ухмыльнулся.

— Не рассказывай «Марвелу». Они нас засудят. Но сами подумайте, гены не могут просто проявиться в нескольких людях. Так не бывает, они меняются с течением времени. Деградируют, изменяются…

— Эволюционируют, — вставила я.

— Именно! Потому наши особенности… кем бы мы ни были — мы в это эволюционировали.

— Супермен или Спайдермен, — тихо сказала я.

Стелла переводила взгляд с меня на него.

— Что, прошу прощения?

Я вспомнила разговор с братом, как рассказала ему, что мне нужно сделать выдуманное задание для «Горизонта», чтобы он помог мне во всем разобраться, сам того не понимая.

— Значит, она может быть супергероем или суперзлодеем, — сказал мой брат. — Это Питер Паркеровская или Кларк Кентовская ситуация?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, твой персонаж родился с этими силами, а-ля Супермен, или приобрел их, как Человек-паук?

Тогда я не знала ответ, но сейчас…

— Спайдермен приобрел свои способности от укуса радиоактивного паука. Супермен же родился с ними…

— Потому что на самом деле он Кал-Эл, инопланетянин, — сказал Джейми.

Я была Суперменом. Как я и думала.

Но когда я рассказала Ною о теории Даниэля, он был уверен, что мы приобрели наши способности.

— Как часто ты желала кому-то смерти, Мара? Кому-то, кто подрезал тебя в коридоре или еще что?

— Да уж, я многим людям желала смерти, — сказала я, вспоминая его слова.

— Все так делают, — заверила меня Стелла.

— И родители Ноя заметили бы, что он быстро исцеляется, когда отвозили его к врачу на прививки. Так почему все происходит сейчас, если мы с этим родились?

Джейми стукнул ладонями по столу.

— Должен быть спусковой механизм. Как у рака. Можно поставить генетическую ширму, чтобы увидеть, находишься ли ты под риском его развития, ведь все указывает на это. Но только потому, что ты под риском…

— Не значит, что ты заболеешь раком, — закончила я, и отсутствующие кусочки пазла стали на место.

— В яблочко. Это просто значит, что ты находишься под большим риском, чем кто-то другой, а факторы могут быть биологическими и экологическими.

— Или химическими, — в голове зазвучали мамины слова.

— Ты прошла через многое, и я знаю, что мы не можем этого понять. Но я хочу, чтобы ты знала, это, — она указала на комнату, — не ты. Может быть, это химическое или поведенческое, или даже генетическое…

Из темных вод моего разума всплыл образ. Картинка. Черная. Белая. Размытая.

— Что? — быстро спросила я.

— То, что ты чувствуешь. Все, что происходит с тобой. Это не твоя вина. С ПТСР и всем, что произошло… То, через что ты проходишь, — сказала она, явно избегая слова, связанные с психическими заболеваниями, — может быть вызвано биологическими и генетическими факторами.

— Но что тогда служит спусковым механизмом?

— Сколько тебе лет? — посмотрела на меня Стелла.

— Семнадцать.

— Джейми?

— Шестнадцать.

— Мне тоже семнадцать, — сказала она, — но будет восемнадцать через пару месяцев. Помните, что сказала Кэллс на том видео? Она рассуждала о половом созревании и развитии мозга подростка.

— Разумно полагать, что возраст на это как-то влияет, — сказала я. Стелла начала слышать голоса в шестнадцать. Мне было столько же, когда случился инцидент со спиритической доской. Рэчел и Клэр умерли шесть месяцев спустя. — Как и то, что наши способности находятся на разных стадиях прогрессии, ведь…

— Ведь мы не однолетки, что может быть чудеснее! — сказал Джейми. — С детства с рифмой я дружу, — зачем-то добавил он.

Это что-то да объясняло. Но не все. Я рассказала ребятам о преследующих меня воспоминаниях событий, которые никак не могла пережить.

— Я думала, что это может быть генетическая память, — дальше я рассказала о книге, якобы о генетической памяти, которую Ной нашел во время одного из своих трансатлантических полетов и которую мы оба безуспешно пытались прочесть.

— Как она называлась? — спросил Джейми.

— «Новые теории о генетике», автор… черт!

— Это… псевдоним?

— Армин Ленард. Протокол Ленарда. — Мне не нужно было думать, где я слышала о нем раньше. Список был высечен у меня в памяти. Мы только что видели его.

Д. Л.: искусственно проявленный, протокол Ленарда, ранняя индукция.

— Убейте меня, — спокойно сказала я. — Серьезно, я хочу умереть.

— Я чего-то не понимаю, — покосилась на меня Стелла.

— Вы видели список… с нашими именами и проблемами, — оба кивнули. — Если Д.Л. и К.Л. это Джуд и Клэр Лоу, это означает, что существовал какой-то протокол, написанный автором этой неприлично скучной книги, в котором объяснялось, что с ними сделали.

— Искусственно проявленный… — тихо прошептал Джейми. — Ранняя индукция… что это значит? Что доктора пытались воссоздать эффект наших способностей… в обычных людях?

— Едва ли Джуда можно назвать обычным.

— Может, именно поэтому, — подметила Стелла.

— Что поэтому?

— Он такой, какой есть. Погодите. Если есть целая книга с описанием наших проблем, вдруг там написано, как положить им конец? — она заговорила громче. — Может, существует лекарство! И все это в книге! — она повернулась ко мне. — Мара, где она?

— Я отдала ее Даниэлю.

— Кому?

— Старшему брату.

— Итак, если мы найдем Даниэля, найдем книгу и лекарство…

— Тише-тише! Притормози, тигрица, — сказал Джейми. — Даже если в этой книге есть лекарство, что под большим, огромным вопросом… То есть, протокол Ленарда, что бы это ни было, был использован на Джуде, верно? Я бы не сказал, что ему это пошло на пользу. Уверены, что мы вообще хотим знать, что в этой книге еще есть? Кэллс тоже пыталась «вылечить» и «спасти» нас, но не знаю… переходить, в итоге, на ее сторону кажется неправильным, — Стелла открыла было рот, но Джейми тут же перебил ее: — А еще, теперь, когда я знаю, что же со мной не так, я не уверен, что хочу лечиться, — он сделал паузу. — Это безумие?

Никто не ответил.

— Ладно, плевать. Невозможно узнать, есть ли в этом протоколе то, что нам нужно. Зато у нас есть другая проблема.

— Джуд? — спросила я.

— Нет. То есть, да, но есть и другая.

— Как выжить без денег?

— Опять не угадала. Слушайте, — в его голос проскользнуло раздражение. — Кэллс была медицинским исследователем. Но чтобы запустить такой проект, нужны огромные деньги. Кто ее спонсировал? И сколько людей знали — знают — об этом? О нас? Разозлятся ли они, узнав, что их персонал был убит, а объекты исследования сбежали? — продолжал он. — Кстати об исследовании, сколько существует носителей? Мы не можем быть единственными, что значит, где-то там есть такие же, как мы. Найдем их? Что, если они найдут нас?

— Это гораздо больше, чем одна проблема, — сказала Стелла.

Джейми жаждал ответов. Стелла — лекарства. Я — Ноя. И наказать того, кто забрал его у меня.

Парень закусил губу.

— Итак, с чего начнем?

Мы так и не пришли к соглашению, с какой проблемы начинать, потому стали разбираться, что у них было общего: «Горизонт». Стелла достала папку с файлами, украденными из офиса Кэллс, и положила ее на стол. Вот, что оказалось внутри:

Семь страниц с записями о пациенте, которого никто из нас не знал.

Двадцать три фотографии внутренней стороны наших глоток и других мест, лабораторные исследования с образцами наших волос, слюны, мочи.