Трехэтажный корпус, выходящий на Дворцовую набережную, внешне напоминает дворец елизаветинского вельможи. Отделка фасада импонирует чистотой стиля и тонкой проработкой деталей: это, несомненно, одна из лучших стилизаций середины XIX века «во вкусе Растрелли». Южный фасад дома, выходящий на улицу Халтурина (быв. Миллионная), архитектор Фонтана обработал тоже «под XVIII век», но в несколько ином характере. Его отделка построена на использовании мотивов французской архитектуры второй четверти XVIII века — так называемого «стиля Людовика XV». Характерной особенностью этого стиля была относительная сдержанность декоративного убранства фасадов: лепные детали были немногочисленны, окна обрамлялись несложными, но изысканно прорисованными наличниками (при этом верхняя грань оконного проема нередко выполнялась в виде пологой арки), поверхность стен членилась рустованными лопатками и пилястрами, а в нижней части обрабатывалась рустом. Изысканная сдержанность фасада подчеркивала красоту нарядных балконных решеток усложненного, рокайльного рисунка. Все эти черты, типичные для парижского «стиля Людовика XV», легко обнаруживаются в отделке фасада дома, выходящего на улицу Халтурина. Правда, общие пропорции этого, сравнительно длинного, здания и некоторая суховатость его штукатурной отделки заметно отличают его от особняков французских аристократов 1720-1740-х годов.

Внутренние дворовые корпуса дома Жеребцовой, как это и было принято в те годы, отделаны очень скупо, в том чисто деловом стиле, который родился в практике строительства доходных домов и не имел никаких исторических прототипов.

Фасады в духе парижского «стиля Людовика XV» петербургские архитекторы использовали редко. Гораздо охотнее они обращались к русскому барокко середины XVIII века. Стилизации «во вкусе Растрелли» появлялись в середине XIX века в большом количестве. Доходные дома середины XIX века с фасадами в стиле «второго барокко» можно увидеть на многих улицах в центре города: на углу улицы Дзержинского и улицы Герцена, дом № 9/12 (построен архитектором И. А. Монигетти в 1854 году, но позднее надстроен), на улице Марата, 14 (архитектор К. К. Андерсон, конец 1850-х годов), на углу канала Грибоедова и проспекта Майорова, дом № 79/23 (архитектор А. И. Ланге, 1855–1856 годы), на углу улиц Некрасова и Восстания, дом № 27/34 (военный инженер, академик архитектуры В. В. Витт, 1859–1861 годы) и ряд других. На фасадах перечисленных зданий арсенал художественно-декоративных приемов русского барокко середины XVIII века был использован с исключительной полнотой и весьма умело. Можно назвать и примеры более сдержанной трактовки данного стилевого прототипа, когда мотивы барокко использовались лишь в виде отдельных деталей — декора наличников и т. п. (примером может служить дом № 16 по улице Халтурина, перестроенный архитектором А. X. Кольбом в 1858–1859 годах).

Во второй половине 1850-х годов в отделке фасадов доходных домов стали использовать мотивы, заимствованные из раннего классицизма, — тогда этот оттенок стиля обычно называли «стилем Людовика XVI», в правление которого во французской архитектуре началось развитие классицизма. Впрочем, обращаясь к этому стилевому прототипу, архитекторы-эклектики обычно использовали мотивы отделки фасадов петербургских зданий 1760-1770-х годов. Свойственная раннему классицизму сравнительная простота деталей и их повторяемость привлекали внимание домостроителей, так как позволяли придать фасаду желаемое «изящество» при относительно небольших затратах.

В числе первых примеров «стиля Людовика XVI» в архитектуре доходных домов можно назвать четырехэтажный дом Мейнгарда на Садовой улице, 44, построенный в 1855–1856 годах архитектором А. И. Ланге^[249]. Надстраивая и перестраивая дом середины XVIII века, Ланге декорировал его фасады мотивами раннего классицизма, но при этом использовал балконные перила с рисунком «чешуйчатого» типа, столь распространенные в 1830-1840-х годах.

Первый этаж дома Мейнгарда со стороны Садовой улицы был прорезан широкими окнами-витринами. Естественно, что в арсенале архитектурных форм раннего классицизма подобных окон не было — они были рождены потребностями XIX века. Более того, почти сплошное остекление первого этажа и тонкие столбы-простенки явно противоречили композиционным канонам архитектуры 1760-1770-х годов, откуда Ланге заимствовал мотивы лепнины. Поэтому сочетание широких окон-витрин с декором в духе раннего классицизма, при общей, свойственной отнюдь не XVIII, а XIX веку четырехэтажной структуре здания, породило определенную двойственность и внутреннюю противоречивость композиции.

Нарастающее многостилье архитектуры в середине XIX века в полной мере проявилось в облике фасадов доходных домов. Диапазон их художественно-стилистических решений был очень широк: от примитивных компоновок с минимальным количеством декора до нарядных, обильно декорированных фасадов, вызывающих ассоциации с палаццо римских аристократов и пышными дворцами елизаветинских вельмож. В определенной мере облик фасада связывался с местоположением здания (в центре или на окраине) и с социальным положением жильцов лицевых корпусов, но нередко он всецело зависел от прихоти заказчика или от вкусовых установок архитектора. Характерно, например, что архитектор А. И. Ланге, почти одновременно проектируя для одного и того же домовладельца — «лампового мастера» С. О. Китнера два доходных многоквартирных дома на Екатерининском канале (канал Грибоедова, дома № 79 и 81)^[250], тем не менее использовал в отделке фасадов разные «неостили» — дом на углу Вознесенского проспекта (ныне проспект Майорова) оформлен в необарокко, а соседний дом — в неоренессансе. Очевидно, в данном случае принцип выбора проявился в ином его аспекте: и архитектор, и домовладелец стремились сделать застройку соседних участков более разнообразной.

Декларированный идеологами эклектики на раннем этапе ее развития принцип «умного выбора», требовавший выбирать для фасада «стиль, приличный сущности дела», т. е. искать определенную ассоциативную связь между функцией здания и его обликом, относительно последовательно осуществлялся в архитектуре общественных зданий. Но в архитектуре доходных многоквартирных домов он явно «не срабатывал». Доходный дом как особый архитектурный тип зданий был в середине XIX века сравнительно молодым, он не имел прямых исторических прототипов в те отдаленные времена, к наследию которых обратились архитекторы-эклектики в середине XIX века. Это обстоятельство в известной мере «уравнивало в правах» мотивы исторических архитектурных стилей по отношению к доходным домам середины XIX века: архитектор-эклектик мог с равным правом использовать в отделке фасада многоэтажного доходного дома и «дожевские окна», и лепные рокайли «во вкусе Растрелли». Это создавало объективную возможность для утверждения иной творческой концепции, основанной на принципе «свободы выбора».

Одна из наиболее ярких иллюстраций этого — история проектирования доходного дома К. А. Тура на Большой Морской улице — ныне улица Герцена, 21: она подробно прослеживается по архивным документам, хранящимся в Ленинградском государственном историческом архиве^[251].