Я допиваю второй бокал вина, и все вокруг начинает кружиться. Я понимаю, что не смогу вести машину. Я звоню Марко. Мне было трудно набрать номер, взгляд совсем не фокусируется. Так как я никогда не пью, двух бокалов мне достаточно. Мне трудно даже говорить правильно. Кажется, Марко в панике. Он говорит, что приедет через четверть часа, чтобы я особенно не двигалась, а ждала его.

Пока он ехал, головокружение прошло, я расслабилась, успела выпить кофе, и мысли стали на место. Но ничего не изменилось. Он как ветер влетает в бистро, тревожится, увидев меня. Я успокаиваю его, говорю, что мне лучше. Я рассказываю о заказном письме, это настоящая катастрофа.

— Что можно сделать? Я не буду грабить банк.

Он берет мою руку, нежно ее сжимает.

— Может, будет работа с Тутуном, но через две недели.

Без двух бокалов вина я никогда не решилась бы его спросить:

— А твои планы?

— Какие мои планы?

— Ты знаешь, что я хочу сказать… Твои планы… Твои старые планы.

Он вскидывает брови. Как будто он не понял. Но я знаю, что он понял.

— О чем ты, Фанни?

— Те твои женщины…

Он бледнеет. Я подумала, что он встанет и уйдет.

— Ты больная? Я плохо расслышал или как?

— Не нервничай, Марко… Позволь мне тебе объяснить… Иногда ты их только сопровождал, разве нет?

Он не отвечает.

— Ты мне точно говорил, что некоторым больше ничего не нужно.

— Я не хочу об этом говорить… Передай мне ключи от машины.

Я его удерживаю:

— Послушай меня, Марко! Я пытаюсь найти решение! Иначе закрываем салон, и я не смогу тебе сказать, сколько придется отдать! Они могут забрать все! Даже у моей матери!

Тишина. Марко смотрит на меня, качая головой:

— И ты решила, что я должен к этому вернуться? Ты понимаешь, что говоришь?

Он повторяет: «Ты понимаешь?»

— Я не требую от тебя спать с ними, этого не требуется.

Марко делает мне знак понизить голос. Стоящий за стойкой хозяин прислушивается к нам, протирая бокалы. Я продолжаю, уже шепотом:

— Некоторым женщинам требуется только сопровождение.

— Позволь мне объяснить тебе одну вещь, Фанни. Действительно, такое случается, но чаще всего через это приходится пройти. Рано или поздно. Ну, пошли?

— Я хочу сэндвич.

Он вздыхает и заказывает сэндвич. Мы молчим. Я думаю о том, что он сказал. Нужно через это пройти. Конечно, этот вопрос гораздо тоньше. Но сейчас, когда я все знаю, это другое дело. Я размышляла вслух.

— В каком смысле другое?

— Ну… ты не будешь меня обманывать…

Марко молча на меня смотрит. Он тоже раздумывает. Конечно, то, что я от него прошу, нелегко сделать. И в то же время он это уже делал. И этот опыт его не травмировал. Хозяин приносит мне сэндвич. Я жду, пока Марко заплатит и хозяин вернется за стойку, чтобы сказать:

— Ну, это будет на время…

Он обхватывает голову руками, ерошит волосы:

— Я не могу делать это, Фанни… Я больше не могу.

— Даже если я все знаю и я согласна?

— Как раз потому, что ты знаешь!

— Ты предпочел бы лгать?

— Не говори глупостей.

Меня немного тошнит, и я принимаюсь за сэндвич. Хлеб сухой, масло горькое, но мне хорошо. Я почувствовала себя лучше, сказав Марко все это. Я не знаю, права ли я была, возможно, это не лучшая идея, но пока она единственная.

— Ты на меня сердишься?

— Нет, я не сержусь… Я немного удивился — не ждал от тебя этого.

Я отвечаю, что это не страшно, придумаем что-нибудь другое. Но по его глазам я понимаю, что он не более в этом уверен, чем я.

— Я тебя люблю.

— Я тоже, я тебя люблю, Фанни. Я действительно хотел бы, чтобы мы выпутались из этой мерзости.

— Мы придумаем что-нибудь другое, — повторяю я.

Он грустно смотрит, как я доедаю сэндвич. Это он снова поднял тему:

— В любом случае, это невозможно. Даже технически: компьютер в Cash Converters, я не смогу зайти на сайт.

— У тебя нет номеров? Они не оставляли тебе свои номера?

— Некоторые оставляли.

Похоже, что он говорит это неохотно.

— Сколько стоит телефонный звонок?

В тот вечер мы не вернулись домой. Фанни позвонила Мэгги, чтобы предупредить, что мы будем ночевать у моей бабушки. Мэгги, должно быть, удивилась, так как Фанни сказала ей довольно сухо:

— Чтобы нас хоть раз оставили в покое.

Но я не знаю, чувствовали ли мы себя спокойно. Мы опять были в комнате няни. Мы оба чувствовали себя плохо. Не хотелось заниматься любовью.

Я открыл шкаф, там осталось немного одежды Патрика. Я убил его и похоронил. В любом случае, этот парень жил урывками. А Фанни меня просила его оживить. Пока я смотрел на одежду, Фанни сказала:

— Это была глупость. Забудь, пожалуйста, Марко, забудь.

Затем она начала плакать. Я обнял ее, сказал, что нужно попробовать, что это было единственное решение. Самое быстрое, самое эффективное. Для нее и для меня. Чтобы мы смогли выпутаться из всего этого. Она успокоилась, вытерла слезы и спросила, уверен ли я.

Да, я был уверен.

Тогда мы начали говорить серьезно. Я объяснил, как это происходило, сколько денег приносило, я был довольно точен, не вдаваясь в детали. И затем мы посчитали, сколько нужно было заработать и за какое время можно было получить эти деньги. Нужно было только возобновить все связи, которые я оборвал.

По правде, их не так много. Итальянка эмигрировала, моя страница в Интернете закрыта, остаются Джудит и адвокат, чьи номера у меня есть. Адвокат мне радостно отвечает, что она только что встретила шикарного мужчину и собирается выйти замуж. Я ее поздравляю, но это меня не устраивает. Я не решаюсь звонить Джудит, но время поджимает. Может быть, она меня отвергнет, может быть, она тоже… Нет, такие не встречают мужчину своей жизни. И я вспоминаю, что она мне сказала в последний раз, когда мы виделись: «Если когда-нибудь ты вернешься к своей профессии…» Она не знает ничего о моей жизни или знает очень мало, она либо почувствовала, либо достаточно долго была клиенткой, чтобы понять, что так легко не остановиться.

Мы вернулись к Мэгги утром следующего дня, когда Фанни обычно переодевается, прежде чем пойти в салон. Мэгги не сказала ничего особенного, хватило ее взгляда, обиженного, расстроенного. Это меня раздражало, я не хотел находиться в этой атмосфере весь день, учитывая то, что у меня не было никаких особых дел. Кроме звонка Джудит. Это было особое дело. Уходя, я сказал Мэгги, что пошел записываться в службу занятости Manpower. Она довольно улыбнулась и спросила:

— Она открыта по субботам?

— Конечно. Тут нет, но в Париже открыта.

Машина осталась у Фанни, я сел на поезд и доехал до Восточного вокзала. Я тут не был целую вечность. Я не сразу позвонил Джудит, стоял, прислонившись к колонне, курил сигарету, когда кто-то попросил у меня закурить. Я обернулся: это был парень, похожий на мокрую птицу, очень худой, одежда была ему мала, маленькая куртка, слишком узкие джинсы, волосы у него были взъерошены, но это из-за геля. Молодой, почти подросток, немного чумазый. Я достал пачку, протянул ему одну сигарету. У него не было зажигалки, только горло, чтобы закурить, как он сказал. Я зажег ему сигарету.

— С каких пор ты здесь работаешь? Первый раз тебя вижу…

— Что ты несешь… Я не работаю!

Парень начал смеяться, смотря на меня.

— Что тебя смешит?

— Мне показалось, ты занимаешься проституцией! Извини!

Меня это пугает. Я хочу уточнить:

— А я похож?

— И да, и нет, мне кажется. Ты довольно милый… Может быть.

— Да, — отвечаю я, мысленно улыбаясь. — Может быть. А ты?

— Это тебе мешает?

— Мне плевать!.. Но если ты меня кадришь, то не с того начал.

Он смеется:

— Не думай так… Я в основном занимаюсь стариками. Угостишь меня?

Я мог бы его послать и на этом остановиться.

— Ладно, но я тебе говорю еще раз: я не голубой.