— Отель «Мэдисон Сквайр»?

Он кивнул.

— Он мой? Это правда?

— Как говорят дети: сердце, замри, надежда, умри, палка мне…

— Не надо! Тебе в один глаз и так попало достаточно, на всю жизнь хватит.

Лэрри слабо улыбнулся:

— Согласен, это был неважный выбор считалочки.

— Но… Лэрри. — Она вдруг выпрямилась, и от волнения, и от новой тревоги. — Но мы не можем. Не можем просто пойти туда… и нажиться на несчастье людей. Это воровство.

— Нет, ты не права То, что ты сейчас делаешь, — это выручаешь людей из беды. Если они не могут платить по закладным и по векселям, они банкроты. У них ничего нет, но они все равно должны выплатить оставшуюся сумму по закладной. Как ты не понимаешь! Ты помогаешь людям и одновременно помогаешь себе.

Элизабет-Энн не могла произнести ни слова.

— И это только начало! — торжествующе воскликнул Лэрри. — Вот увидишь. Ты хотела иметь гостиницу, так?

Она кивнула.

— Вот ты ее и получила. Но у тебя будет еще больше. Это только начало. Дома, отели… ты их купишь целую кучу. И почти задаром. Никогда еще на моей памяти не было более подходящего времени для покупки недвижимости. Экономическое положение изменится, посмотришь. А у тебя будет сеть отелей от побережья до побережья.

— Это пугает меня, — тихо ответила Элизабет-Энн.

— Неужели? Может быть, бедность все-таки страшнее?

Женщина кивнула.

Его глаз сверкнул.

— У тебя есть золото, оно будет приходить, каждый день. Только подумай об этом, дорогая. У тебя все будет. Твои мечты становятся явью. Не сразу, но у тебя будет не один отель, а много.

Но Элизабет-Энн не могла думать об этом столь рассудительно. Не сейчас. В этот момент она могла думать только об одном-единственном отеле, да и это было нелегко.

Элизабет-Энн посмотрела на купчую.

— Он мой? — недоверчиво пробормотала она. — «Мэдисон Сквайр» действительно принадлежит мне?

— Все твое. Все полностью, на сто процентов твое.

— О, Лэрри.

И наконец Элизабет-Энн начала плакать. Она обняла Лэрри.

— Я… Я даже не знаю, что сказать. Именно тогда, когда мир рушился вокруг меня… — Она удивленно обернулась на стук. — Кто бы это мог быть?

— Дверь, — сказала Людмила и заторопилась в прихожую.

Элизабет-Энн вытянула шею. Один из лакеев Лэрри появился в дверях, нагруженный двумя плетеными корзинами, похожими, скорее, на чемоданы. Элизабет-Энн посмотрела сначала на слугу, потом, не говоря ни слова, на Лэрри.

— Я думаю, что это еда, — пояснил он. — Тебе понадобятся силы, дорогая. По-моему, ты несколько дней ничего не ела.

Слезы текли у нее по щекам.

Лакей оглянулся, быстро передвинул несколько мешавших ему стульев и расстелил плед прямо на полу гостиной. Когда он открыл корзины, Элизабет-Энн не поверила своим глазам. В них привычной рукой были аккуратно сложены тонкий фарфор, тяжелое серебро, рюмки ручной работы и белые льняные салфетки. Молчащие от удивления Элизабет-Энн и девочки следили, как ловко мужчина расставлял блюда. Он открыл шампанское и стал по очереди доставать изделия шеф-повара: тончайшие кусочки копченого лосося, украшенные прозрачным лимоном и петрушкой, розетки с икрой, обложенные льдом, тосты, яйца с перцем и жареное мясо по-татарски, крошечные корнишоны, куски холодной жареной курицы, тонкие куски розового ростбифа, маринованные овощи, бархатные персики и гроздья бананов, великолепные глазированные пирожные и торт с кремом.

Элизабет-Энн поняла, что она проголодалась.

— Как только мы закончим наш маленький пикник, — предупредил Лэрри, — мы отправимся в город и посмотрим отель. Хотел тебе сказать: как владелица ты имеешь право занять королевский люкс. Почему бы тебе не переехать туда с детьми? Я там был один раз на приеме у одной герцогини из Европы, и, если меня не подводит память, это огромное помещение на последнем этаже. Там даже кухня есть. Хотя ты будешь слишком занята, чтобы готовить. Ты сможешь пользоваться обслуживанием в номерах или питаться в ресторане отеля. Но главный козырь люкса — терраса. Там посажены деревья и кусты.

— Королевский люкс? Для нас? — Элизабет-Энн изумленно смотрела на него. — Разве мы можем? Я хочу сказать… Это правда?

Лэрри засмеялся.

— Все никак не сообразишь, что это твое? Это твое, дорогая. Это принадлежит тебе.

— Н-но я не могу показаться… — Элизабет-Энн сбилась, самолюбие взяло верх. Она пропустила волосы сквозь пальцы. — Мне надо вымыть голову, принять ванну и одеться. В таком виде я никуда не могу идти. Шарлотт-Энн, наполни для меня ванну. Регина, дорогая, поищи мои бежевые туфли…

— Ого! Не так быстро! — захохотал Лэрри. — На все хватит времени. Давайте сначала поедим.

Элизабет-Энн неожиданно прыснула.

— Мне кажется, я сейчас заплачу.

Он вытер слезы у нее на щеках.

— Ты уже плачешь, дорогая.

— О, Лэрри, я так счастлива. Ты спас мне жизнь.

— Ну, я бы так не сказал.

— А я говорю, — она торжественно кивнула, — ты это совершил.

— Тогда сделай мне одолжение. Я хочу посмотреть отель один. Договорились?

— Посмотреть? — Элизабет-Энн подскочила. — Ты посмотришь его, Лэрри Хокстеттер! Будешь смотреть, пока тебя не начнет тошнить. Вот мое слово.

Возбуждение передалось всем. Неожиданно, словно по волшебству, девочки и даже маленький Заккес развеселились, оживленно заговорили, засмеялись, заплакали. Переживая самую страшную трагедию в их жизни, они возродились к жизни.

И так начали свое существование отели «Хейл».

В этот раз, когда они появились в «Мэдисон Сквайр», их ожидал совсем другой прием. «Роллс-ройс» отлично сработал. Как только гигантская машина подъехала к дверям, к ней бегом устремились швейцар и носильщик. Они так старались угодить, хотя все семь пассажиров еще не успели выйти из автомобиля.

— Добрый день, мадам. Добрый день, сэр, — торжественно произнесли оба одновременно.

Лэрри проигнорировал их, Людмила фыркнула, а Элизабет-Энн мило улыбнулась. Дети смотрели на огромное здание широко открытыми сияющими глазами.

— Багаж, пожалуйста, — обратился носильщик к Максу.

Огромный шофер, стоявший, скрестив руки, отрицательно покачал головой, не говоря ни слова. Носильщик быстренько ретировался, а швейцар будто по воздуху перелетел к стеклянным дверям, распахнул боковую дверь во всю ширину и придержал ее. Его глаза странно скользили поверх голов.

За стойкой стоял тот же самодовольный мистер Смит, напоминавший в этот момент часового. Сейчас никакого пренебрежения в его манерах не было. Он явно не узнал вошедших.

— Добрый день, дамы, — приветствовал их Смит, — добрый день, сэр.

Он одарил Людмилу, Элизабет-Энн и Лэрри нервной натянутой улыбкой и лишь недовольно мигнул, когда маленький Заккес испустил вопль и помчался по вестибюлю. Портье озабоченно выгнул бровь:

— У вас забронированы номера?

— Нет, мистер Смит, — слабо улыбнулась Элизабет-Энн, — мы ничего не бронировали.

Его явно удивила такая осведомленность. Потом он самодовольно улыбнулся и, поправив галстук лакированным ногтем, пошел на уступки:

— Конечно, это не обязательно.

— Я так не думаю, — вежливо ответила Элизабет-Энн. — Кто-нибудь может показать нам королевские апартаменты?

Она ничего не смогла с собой поделать: при виде его растерянности душа ее запела.

— Да, конечно, мадам, — заикаясь, ответил он. — Одну минуту.

Смит ударил ладонью по звонку и открыл книгу регистрации, перевернул ее и подвинул к Элизабет-Энн.

— Будьте так добры зарегистрироваться.

Лэрри вышел вперед и захлопнул книгу.

— Я думаю, это необязательно. Как вы полагаете? — мягко спросил он.

Мистер Смит издал странный горловой звук:

— Но, сэр, правила гостиницы требуют…

— Мистер Смит, правильно? — Тон Лэрри не предвещал ничего хорошего.

— Да, сэр. — Портье был сбит с толку.

— Вам пока еще неизвестно, старина, но с этой самой минуты именно миссис Хейл устанавливает правила в этом отеле. Видите ли, она собирается постоянно жить здесь.