Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Хорошо. Очень хорошо, — в голосе Фелиции Рамирес слышалось удовлетворение, несмотря на то что Дороти-Энн явно обессилела. Мексиканка встала на колени рядом с молодой женщиной и начала легонько надавливать сверху на живот ладонями обеих рук. Кожа на грушевидном вздувшемся животе натянулась. — Так лучше? — спросила она.

— Да… Да, мне кажется, — с удивлением прошептала Дороти-Энн. — Сейчас как будто уже не так больно.

Миссис Рамирес удовлетворенно кивнула.

— Это от того, что я сделала. Малыш больше не давит туда, куда не нужно. — Она жестом подозвала Фредди. — А теперь двигайте ее вперед-назад. Осторожно. Вот так. Словно она плывет на лодке. — Женщина согнула руки и изобразила равномерное качающееся движение. — А я тем временем займусь ребенком. Начинайте!

Фредди начал раскачивать Дороти-Энн, держа ее осторожно, но крепко, чтобы не дать ей упасть на бок.

Вдруг Дороти-Энн тяжело задышала.

— Что случилось? — озабоченно воскликнул Фредди. — Я сделал тебе больно?

— Нет. Ребенок. — Она покосилась на мужа сквозь завесу светлых волос. В ее голосе появились удивленные нотки. — Он… Он двигается. Я чувствую его движение. — Ее спина выгнулась и напряглась, молодая женщина подняла голову и взглянула широко открытыми изумленными глазами сначала на Фредди, потом на миссис Рамирес.

Но мексиканка на нее не смотрела Ее взгляд был прикован только к провисшему животу. Даже снаружи можно было увидеть, как выпуклая линия — голова ребенка — явственно поворачивается.

Миссис Рамирес затаила дыхание.

— Ну еще чуть-чуть, — шептала она сквозь зубы, пощипывая волосы над верхней губой. — Ну еще чуть-чуть.

Выпуклость перестала двигаться. Потом через мгновение снова начала поворачиваться.

Фелиция облегченно вздохнула.

— Оставайтесь так, — скомандовала она. Затем изменила свое положение на кровати, так чтобы ей было удобно ввести пальцы во влагалище Дороти-Энн. Какое-то время она ощупывала внутри, потом зажмурилась и глубоко вздохнула.

— В чем дело? — прошептал Фредди.

Миссис Рамирес медленно вытащила руку. И вдруг рассмеялась.

— Головка! Я нащупала головку! Младенец повернулся головкой вниз, как и должно быть. Dios mio[35]! Мы сделали это. Мы сделали это. — Слезы облегчения покатились из темных глаз. — А теперь, быстрее. Нам необходимо перевернуть ее.

— Вы хотите сказать… что теперь все в порядке? — недоверчиво спросил Фредди.

— Все отлично, — миссис Рамирес радостно закивала головой. — Быстро положите ее на спину. — Потом добавила тихонько: — Еще будет больно. Но это будет нормальная боль… Теперь мы сможем родить. Вы слышите? — Ее глаза сверкнули торжеством. — Мы сможем родить маленького. Мы сделали это!

АЛЛИЛУЙЯ!

КВЕБЕК, ШТАТ ТЕХАС

15 августа 1985 года

Дороти-Энн никогда раньше не переживала моментов такого торжества, не была так преисполнена изумления, как тогда, когда услышала первый крик новорожденного ребенка.

— Посмотрите, красивая девочка! — радостно воскликнула Фелиция Рамирес. — У вас великолепная маленькая дочка.

Слезы застилали глаза Дороти-Энн, но это были слезы радости. Ужасная боль тяжелой ночи родов осталась позади, ушла вместе с грозой, грохотавшей и стонавшей так же яростно, как кричала она сама. Но теперь это останется лишь воспоминанием. Утреннее солнце ворвалось в маленькое окно спальни и залило комнату теплым светом. И радость затопила ей сердце.

Фредди сидел рядом. Когда он взял ребенка на руки, слезы потекли у него по щекам. Дороти-Энн наслаждалась этой картиной, а потом ее взгляд переместился на урну Буччеллати, стоящую на туалетном столике. Она гордо сияла в лучах рассвета.

Дороти-Энн глубоко вздохнула. Она чувствовала себя необыкновенно измученной, но и необычайно счастливой тоже. До ее слуха доносились крики птиц и стрекотание сверчков. Миссис Рамирес кудахтала над малюткой. Дороти-Энн ощущала влажную приглушенную свежесть, смешанную с запахом цитрусовых. Горький комок застрял у нее в горле, и она почувствовала, как слезы печали потекли по щекам. Дороти-Энн смотрела на урну. Она казалась выцветшей, пока первый луч солнца не ударился в нее и не зажег ослепительным сиянием.

Голос прабабушки донесся до нее сухим шепотом:

— Посмотри вверх, Дороти-Энн!

Она откинула голову назад, ее глаза следили за пальцем прабабушки, указывавшим вверх на «Палас Хейл». Тысячи и тысячи тонн бледного известняка казались мягкими, словно масло, и невесомыми. Солнце залило окна и превратило их в серебряные зеркала. Две башни, украшавшие отель, доставали до быстро бегущих по синему, цвета фарфора Уэджвуда, небу.

Может ли кто-нибудь отблагодарить за такой подарок, за флагман империи, на создание которой ушла целая жизнь? Чем сможет Дороти-Энн расплатиться за наследство, что Элизабет-Энн оставила ей?

И вдруг Дороти-Энн поняла. Ночь прошла, и теперь начинался новый день. Пятнадцатое августа.

День рождения Элизабет-Энн Хейл. Сегодня ей бы исполнился девяносто один год.

Дороти-Энн повернулась и протянула руки. Фредди осторожно передал ей ребенка.

Молодая мать посмотрела на свою крошечную дочку и улыбнулась. Такая живая, такая маленькая и хрупкая. Ее личико сердито морщилось, словно малышка протестовала против недостойной для ее рождения обстановки. Крошечные ручки были меньше, чем у куклы, она сжимала и разжимала пальчики, словно пытаясь ухватиться за воздух. Золотистый пушок на голове выдавал в ней истинную Хейл, а широко раскрытые требовательные глазки светились аквамарином.

Дороти-Энн крепче прижала к себе дочку и посмотрела на Фредди.

— Элизабет-Энн? — тихонько спросила она.

Тот кивнул.

— Пусть будет Элизабет-Энн, — согласился муж, — только я должен тебя предупредить, ей нелегко будет пойти по стопам ее тезки.

— Конечно, нелегко, — задумчиво проговорила Дороти-Энн. Потом улыбнулась. — Но она сделает это. — Губы Дороти-Энн медленно и беззвучно дрогнули. Так беззвучно, что даже Фредди не смог ничего расслышать: — С днем рождения, прабабушка.

Из справочника «Четыреста избранных Форбса», 1988 год.

Дороти-Энн Кентвелл

Наследство, «Отели Хейл», капиталовложения. Живет в Нью-Йорке. 24 года. Замужем, трое детей. Воспитывалась прабабушкой, Элизабет-Энн Хейл. Самый молодой председатель правления компании, доставшейся от прабабушки. Ориентирована на семью. Живет тихо. Занимается благотворительностью в Нью-Йорке, но все-таки крайне скрытна. Никаких фотографий, интервью, служащие хранят молчание, если хотят сохранить работу. Несмотря на материнство, продолжает расширять сеть сверхроскошных отелей. Последние вложения в «городки» для отпуска — этим занималась еще Элизабет-Энн Хейл — составили предположительно 500 миллионов долларов за пять лет. Уже потратила 100 миллионов долларов, чтобы усовершенствовать существующие отели. О своих делах предпочитает не рассказывать. Годовой доход — 83 миллиона долларов. Заняла место самой богатой женщины мира, ранее принадлежавшее ее прабабушке. И безусловно является самой молодой из них. Муж Фредди расширяет интересы корпорации в сфере недвижимости, жилых комплексов, курортов, ресторанов, туристических агентств, банков и приисков по всему миру. Отказывается подтвердить, что ее состояние составляет 2,6 миллиарда долларов, или указать доход. «Я хорошо устроена. Этого достаточно».

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

вернуться

35

Боже мой! (исп.).

120
{"b":"260526","o":1}