— Георг уже и так заставил всех задаваться вопросом, — рассуждал между тем Энтони, — чем так обидел и разгневал его Эдуард. И потом, Георг ведь попросту постоянно поносил вас обоих. Распускал мерзкие слухи, и теперь вокруг только и делают, что судачат о том, похож ли принц Эдуард на своего отца, и откуда вообще известно, что принц действительно сын Эдуарда, ведь на свет он появился в убежище, где никого из достойных свидетелей не было. В общем, я попросил у Эдуарда разрешения вызвать Георга на поединок. Пояснил, что не могу допустить, чтобы Георг так о тебе отзывался, и хочу защитить твое имя.

— И что тебе ответил Эдуард?

— Что будет лучше, если я постараюсь не обращать на Георга внимания. А бросив ему вызов, я лишь окажу поддержку его лживым сплетням. В общем, Эдуард прав, только мне эта идея совершенно не по душе. Ведь этот мерзавец Георг поливает грязью не только тебя, но и всю нашу семью, и даже нашу мать.

— А уж как он оскорбляет своих родных, — заметила я. — Да, он считает нашу мать ведьмой, но ведь свою-то собственную мать он и вовсе шлюхой называет. Вот уж кто действительно не боится оклеветать кого-то напрасно. Странно только, отчего его мать не прикажет ему заткнуть свою вонючую пасть.

— Думаю, она уже пыталась это сделать. Да и Эдуард не раз упрекал брата в личной беседе. Но Георга этим не остановить. Злоба из него так и брызжет.

— По крайней мере, теперь его при дворе не будет. И он уже не сможет вечно шептаться по углам с придворными и отказываться от участия в танцах.

— Но только до тех пор, пока он не начнет снова плести против нас заговор. Ведь когда Георг окажется у себя дома, в окружении своих сторонников, Эдуарду уже ничего не будет известно о том, кого Георг призвал на помощь, пока тот снова не соберет войско и не поднимет очередной мятеж, который Эдуарду придется вновь подавлять.

— О нет, теперь Эдуард все выяснит заранее, — возразила я. — За Георгом будут постоянно следить люди Эдуарда. Даже у меня есть там оплачиваемый шпион, а уж у Эдуарда их десятки. И я узнаю, что Георг собирается делать, прежде чем он это сделает.

— И кто же твой шпион? — спросил Энтони.

Я улыбнулась.

— Точнее, шпионка. Совсем необязательно быть мужчиной, женщина тоже может вовремя все увидеть, понять и передать сведения по назначению. В доме Георга служит… одна моя знакомая, она мне все и докладывает.

Моя шпионка Анкаретта, посылая мне еженедельные отчеты, сообщала, в частности, что Георг действительно получает письма из Франции от нашего злейшего врага. Затем перед Рождеством Анкаретта написала, что здоровье Изабеллы, жены Георга, значительно ухудшилось. Маленькая герцогиня, родив своего четвертого ребенка, так и не сумела оправиться после родов. Она все больше слабела, совершенно перестала сопротивляться недугу и утратила волю к жизни, а в последние дни и вовсе ни с кем не желала общаться. В итоге тихая и безмолвная Изабелла умерла.

Я помолилась за спасение ее души. Я всегда искренне ей сочувствовала. Все-таки бедняжке Изабелле ужасно не повезло в жизни. Ее отец, лорд Уорик, обожал свою дочь и рассчитывал сделать ее герцогиней, а потом — даже и королевой. Однако вместо красавца-короля она получила в мужья вечно надутого младшего сына Йорков, который дважды становился перебежчиком и предателем. Первенца своего Изабелла потеряла на том корабле, который попал в бурю близ Кале, где колдовской ветер не дал судну войти в гавань; затем она родила еще двоих детей, Маргариту и Эдуарда, которые теперь остались без матери. Маргарита была чудесной умненькой девочкой, а вот Эдуард соображал очень медленно и, судя по всему, был просто дурачком. Да поможет им Бог, думала я, ведь теперь Георг — их единственный родитель. Разумеется, я послала ему письмо, выразив глубочайшие соболезнования, и весь наш двор облачился в траур, оплакивая ее — дочь великого графа, «делателя королей», и жену герцога Кларенса, который приходился королю родным братом.

Мы еще оплакивали Изабеллу, когда Георг, едва успев похоронить жену и задуть свечи, явился к нам во дворец — напыщенный и полный мыслей о новом браке. На этот раз он целился высоко. Карл Бургундский, супруг Маргариты Йоркской, сестры Эдуарда, погиб во время сражения, и его дочь от первого брака, герцогиня Мария, стала наследницей одного из самых богатых герцогств мира.

Маргарита Бургундская, всегда остававшаяся сторонницей Йорков, была, как и все прочие члены ее семьи, фатально слепа по отношению к просчетам и недостаткам своих родственников, а потому решила, что ее брат Георг, так «удачно» вновь ставший холостяком, должен жениться на ее падчерице. Маргарита явно куда больше заботилась об интересах своего брата, чем о Марии Бургундской, которая после смерти отца находилась под ее опекой. Так, во всяком случае, казалось мне. Георг, естественно, мгновенно загорелся этой идеей и стал строить честолюбивые планы. Он объявил Эдуарду, что женится либо на Марии Бургундской, либо на принцессе Шотландской.

— Но это совершенно недопустимо, — сказал Эдуард в разговоре со мной. — Георг и так весьма ненадежен, хотя и получает от меня огромные средства, будучи герцогом. А уж если он станет богат и независим как принц, получив гигантское наследство Марии Бургундской, то нам и впрямь будет грозить реальная опасность. А уж если Георг воцарится в Шотландии, только подумай, какие беды нам могут грозить. Боже мой! Если он действительно женится на Марии, то там, в Бургундии, он прямо-таки изведет Маргариту своими выходками и угрозами. Она ведь только что овдовела, а ее падчерица, бедняжка, только что потеряла отца. Да я скорее пошлю к ним дикого волка, чем Георга!

Получив отказ, Георг долго дулся, размышляя, почему брат так повел себя, а потом до нас дошли некие возмутительные новости, которые показались нам настолько невероятными, что сначала мы сочли их просто слухами, причем сильно преувеличенными, поскольку это никак не могло быть правдой. Георг вдруг заявил, что Изабелла умерла вовсе не от родовой горячки, а была отравлена. И он якобы уже нашел отравителя и бросил его в тюрьму.

— Быть такого не может! — возмущалась я. — Он что, совсем с ума сошел? Кому могло в голову прийти хоть чем-то навредить бедняжке Изабелле? Кого это он там арестовал? И с какой стати?

— И не просто арестовал, — сокрушенно произнес Эдуард, держа в руке письмо, — а совершил нечто куда более страшное. — Мой муж явно был потрясен полученным посланием. — Ты права: Георг, видимо, совсем спятил. Он поволок эту несчастную служанку в суд, приказал судьям признать ее виновной в убийстве Изабеллы и заставил отрубить ей голову. Служанку уже казнили — для этого оказалось достаточно одного лишь слова Георга, будто у нас в стране и законов никаких нет, высшая власть — это Георг, и ни законы, ни даже сам король ему не указ. Словно это он правит моим королевством и я сам позволил установить в Англии тиранию!

— Кто она? Кто? — спросила я настороженно. — Кто эта несчастная служанка?

— Ее звали Анкаретта Тюиньо, — заглянув в письмо, ответил Эдуард. — Судья пишет, что Георг запугал их, что он прямо-таки силой заставил их вынести бедняжке суровый приговор, хотя против нее не было никаких улик или свидетельств — только обвинение, выдвинутое самим Георгом. Судья и адвокаты не осмелились ему перечить, и он велел им послать на смерть бедную женщину. Он обвинил эту несчастную в отравлении, в колдовстве и в том, что она прислужница настоящей ведьмы. — Эдуард оторвал глаза от бумаги и вопросительно посмотрел на мое побелевшее лицо. — Настоящей ведьмы? Тебе что-нибудь известно об этой женщине, Елизавета?

— Анкаретта была моей шпионкой в доме у Георга, — тут же призналась я. — Но это все. Разумеется, у меня не было ни малейшей необходимости травить бедную маленькую Изабеллу. Да и что бы мне это дало? А уж обвинение Анкаретты в колдовстве — полная чепуха! Да и зачем прибегать к колдовству? Да, мне никогда не нравились ни Изабелла, ни ее сестра, но я не желала зла ни той ни другой.