— А как там мой брат Эдуард? — поинтересовался Ричард. — Я все время надеялся, что тебе удалось и его спрятать, только в другом месте.

— Разве герцогиня Маргарита ничего тебе не говорила? Или сэр Эдвард?

— Я спрашивал, но они твердят: мы ничего не знаем, мы ни в чем не уверены… Я и решил, что уж тебе-то точно все известно.

— Боюсь, нашего Эдуарда больше нет на свете. — Я очень старалась сохранять мягкость в голосе. — Боюсь, милый, мы никогда уже не увидим твоего брата. Скорее всего, его убили. А заплатили его убийцам герцог Бекингем и Генрих Тюдор.

— Когда я вырасту, я непременно им за это отомщу! — гордо, как истинный принц Йорков, воскликнул Ричард.

Я с нежностью погладила его по голове.

— Когда ты вырастешь и, возможно, станешь королем, живи спокойно, в мире со всеми, — посоветовала я. — А отомстить им должна я. Не ты. Тебе это будет уже не нужно. Все кончено. И в церкви будут вечно служить мессу за упокой души Эдуарда.

— Но ведь не моей же, — возразил Ричард и улыбнулся, отчего на щеках у него появились ямочки, как в детстве.

— Нет, и по твоей тоже. Мне ведь пришлось притворяться, как и тебе. Я делала вид, что потеряла вас обоих. Зато, когда я молилась, я всегда помнила, что ты жив, что ты в безопасности, что скоро ты снова будешь со мной. И потом, разве плохо, если добрые женщины из Бермондсейского аббатства за тебя помолятся?

— Ладно, — согласился Ричард, — но пусть в таком случае они молятся и за мое скорейшее и благополучное возвращение домой.

— Они и молятся. Как и все мы. С тех пор как ты уехал, я молилась за тебя трижды в день. Не проходило и часа, чтобы я не думала о тебе.

Ричард прижался щекой к моим коленям; я гладила его белокурые волосы, которые слегка вились за ушами, и пропускала их сквозь пальцы, точно золотистые кольца. И только когда Ричард слегка всхрапнул и засопел, точно щенок, я поняла, что мы сидим так уже несколько часов и мой мальчик попросту крепко уснул. И только в ту минуту, чувствуя коленями тяжесть его теплого сонного тела, я наконец осознала: мой сын действительно со мной, мой принц вернулся в свое королевство, и вскоре, когда грядущее сражение закончится победой, белая роза Йорков вновь расцветет на зеленых изгородях Англии.

Эта книга, первая в серии моих романов о Плантагенетах, появилась на свет вследствие того, что я буквально открыла для себя одну из наиболее интересных и заставляющих задуматься фигур английской истории: королеву Елизавету Вудвилл. Большая часть того, что я здесь о ней рассказала, — реальные факты, а не вымысел, поскольку она действительно прожила жизнь, значительно превосходящую мое воображение. Она действительно была самой известной и самой красивой из потомков великих герцогов Бургундских, которые традиционно лелеяли легенду о том, что их прародительницей является богиня вод Мелюзина. Узнав об этом, я поняла, что Елизавета Вудвилл, королева, незаслуженно обойденная вниманием и не слишком любимая, может стать главной героиней истории о некой английской королеве, которая связана своим происхождением с водной богиней, а также является дочерью женщины, подвергавшейся судебному преследованию за колдовство.

Учтя свой интерес к средневековым представлениям о магии, колдовстве и прочих умениях и способностях тех, кого называли ведьмами, а также к тем предрассудкам и суевериям, с которыми сталкивались женщины, облеченные властью, я поняла: эта тема станет для меня чрезвычайно широким полем деятельности и как исследовательницы, и как писательницы. Так и получилось.

Известно, что Елизавета Вудвилл впервые встретилась с Эдуардом IV, чтобы просить его о помощи в финансовых делах, и что затем она тайно вышла за него замуж. Однако то, что они якобы встретились на обочине дороги, где она ждала его под развесистым дубом (который и сегодня растет в Графтон-Регис, в Нортгемптоншире), — это всего лишь легенда, хотя и весьма популярная; то есть, возможно, это правда, а может, и нет. То, что Елизавета выхватила у Эдуарда из ножен его же кинжал, желая защитить себя от бесчестья, скорее, относится к распространенным в те времена слухам; является ли это историческим фактом, нам неизвестно. Но большая часть ее жизни с Эдуардом была подробно описана, и мне удалось почерпнуть из этих хроник немало полезных сведений, так что в основном мой рассказ об этой удивительной женщине основан на фактах вполне реальных. Разумеется, порой мне приходилось выбирать из соперничающих и даже противоречащих друг другу версий, а то и с помощью собственного вымысла заполнять лакуны, существующие в истории, или как-то пояснять их.

В этом романе, кстати, вообще больше вымысла, чем в моих предшествующих произведениях, поскольку эта эпоха гораздо дальше отстоит от нас, чем эпоха Тюдоров, да и сохранившиеся документы освещают жизнь Елизаветы и Эдуарда IV весьма неполно. Кроме того, в этот исторический период, связанный с постоянными войнами, многие весьма важные решения принимались спонтанно и о них не осталось никаких записей. Некоторые из подобных решений были к тому же связаны с тайными заговорами, и мне частенько приходилось самой с помощью дедукции делать соответствующие выводы из сохранившихся свидетельств о причинах того или иного действия или события. Например, у нас нет достоверных данных о так называемом заговоре Бекингема, зато известно, что леди Маргарита Стэнли, ее сын Генрих Тюдор, Елизавета Вудвилл и герцог Бекингем были основными организаторами мятежа против Ричарда III. Очевидно, что все они имели совершенно разные причины для участия в столь рискованном предприятии. У нас есть кое-какие свидетельства их посредников, а также определенные представления об их планах, но точная стратегия восстания, как и его командные структуры, хранившиеся в строгой тайне, так и остались загадкой. Изучив сохранившиеся свидетельства и результаты этого заговора, я высказала в этом романе кое-какие предположения относительно того, как это могло быть в действительности, соединив все имевшиеся у меня сведения в некую единую картину. Сверхъестественное вмешательство чудовищного ливня — кстати, имевшего место в действительности, правда, в виде всего лишь очень сильных и продолжительных дождей, — приведшего чуть ли не ко второму Всемирному потопу, это, конечно, чистый вымысел, но воображать себе нечто подобное, признаюсь, было очень приятно.

Точно так же (несмотря на сотни всевозможных теорий) мы до сих пор не знаем в точности, что же все-таки случилось с так называемыми принцами в Тауэре. Я могу лишь предположить, что Елизавета Вудвилл наверняка подготовила безопасное убежище для своего второго сына, принца Ричарда, после того как ее первый сын, принц Эдуард, был у нее отнят. И я действительно сомневаюсь, что она могла отослать своего второго сына в Тауэр, где бы он оказался во власти того, кто, как она считала, уже заключил в тюрьму ее первенца. Выдвигаемые многими историками провокационные предположения о том, что принц Ричард вполне имел шанс спастись и выжить, в итоге и меня навели на размышления, что Елизавета действительно могла отправить в Тауэр не своего сына, а маленького подменыша. И все же я должна предупредить читателя: серьезных свидетельств того, что именно так и случилось, не существует.

Как не существует и достоверных свидетельств того, как мальчики встретили свою смерть, если они действительно ее встретили, и кто именно отдал приказ умертвить их. Останки их по-прежнему не найдены — во всяком случае, те останки, которые определенно были бы идентифицированы как принадлежащие принцам. С моей точки зрения, король Ричард III вряд ли стал бы убивать собственных племянников — ведь он практически ничего от этого не выигрывал, зато мог очень многое потерять; к тому же я не верю, что Елизавета Вудвилл доверила бы заботам Ричарда своих дочерей, если бы считала его убийцей малолетних принцев. Мне кажется также, что она велела своему сыну от первого брака Томасу Грею покинуть двор Генриха Тюдора, поскольку не питала никаких иллюзий относительно претензий Тюдора на трон и стремилась заключить союз с Ричардом. Все это по-прежнему остается для историков загадкой, так что я лишь высказала здесь кое-какие свои предположения, присовокупив их к иным уже существующим и весьма многочисленным мнениям.