Рэнди Уорт привинтил назад панель и вытер грязные отпечатки своих пальцев. Он посветил фонариком в машинное отделение: все в порядке — никаких следов его деятельности. Он закрыл и задраил люк, вновь протерев все вокруг от масляных отметин.

Положив инструменты в рюкзак, он застегнул его к повесил на плечо, затем встал и осмотрелся, окидывая взглядом поверхности в поисках случайно оставленных последствий его присутствия. Чисто. Он проверил все рычажки и выключатели, чтобы убедиться в их изначальном на момент его прихода положении.

Выскользнув из рубки, он прислушался к тому, что творилось на острове. Дождь, вовсю барабанящий по крыше, изрешетил морскую гладь, но он все же слышал доносившийся звук лопаты, стучавшей по камням, и возбужденный диалог. Похоже, они пока не собирались возвращаться.

Дойдя до кормы, он отвязал шлюпку и забрался в нее. Кожа зудела, голова чесалась, и появилось странное ощущение за глазными яблоками. Ему требовался амфетамин, и чем быстрее — тем лучше. Он хорошо поработал и заслужил награду. Уорт навалился на весла, да с такой силой, что одно из них вылетело из уключины. С проклятиями он дрожащими руками вернул его на место и продолжил грести. Вскоре «Мареа» скрылась в тумане, а минутами позже появилась его «калоша», ржавая и замызганная.

Забравшись на катер, Уорт сразу же поспешил в кладовку. Отыскав трубку, он трясущимися руками стал засовывать в нее кристаллик, но обронил его; чертыхаясь нашел и, наконец, зажег.

Как же хорошо, мать твою! Он со стоном откинулся назад, чувствуя возбуждение и эрекцию, и мысленно представил, как доберется до этих сучек и сделает с ними все, что захочет.

Эбби продолжала загружать ведро лопатами грязи и ковырять камни на дне кратера, постепенно добираясь до основной породы. Дождь становился все сильнее, и с невидимых скал уже долетал шум прибоя. Начиналось волнение, и им стоило поторопиться.

Ей удалось отковырнуть довольно большой кусок скалы, и Джекки спустилась, чтобы помочь выкатить его наверх. Немного потыкав дно лопатой, Эбби встала на четвереньки и сунула руки в холодную жижу.

— Здорово он тут все проломил. Но думаю, мы уже близко.

— Ну и видок у тебя, — рассмеялась Джекки.

— У тебя тоже вид не для бальных танцев.

Еще несколько порций осколков с грязью. Она вновь прощупала месиво.

— Не найдем мы никакого метеорита, Эбби.

— Здесь он. Никуда не денется. — Встав на колени, она попробовала отгрести жижу с гранитного дна руками. Дождь, словно помогая ей, смывал грязь с породы. С растущим волнением Эбби увидела было расходящиеся лучами трещины, но жижа заливала дно. — Должен быть именно здесь, — громко сказала она, словно отдавая приказ, и вновь почерпнула ведром грязь с камнями.

— А он не мог оказаться среди тех кусков, что мы уже выкинули? — спросила Джекки.

— Я же сказала тебе, он железоникелевый!

— Ну… я просто спросила.

Выбиваясь из сил, Эбби ощупывала дно ямы. Сердце заныло. Может, он вошел туда с такой силой, что сровнялся с основной породой? Она вновь и вновь наполняла ведро, стараясь зачерпнуть со дна как можно больше грязи с камнями.

— Джекки, набери морской воды, попробуем смыть всю эту грязь.

Джекки спустилась с ведром к берегу и через несколько минут вернулась. Эбби окатила потрескавшуюся породу водой.

Раздался хлюпающий звук, и жидкость ушла сквозь трещину в скале, точно в сливное отверстие раковины.

— Что за хрень? — Она сунула туда пальцы.

— Принесу еще.

Джекки вернулась вприпрыжку, расплескивая воду. Схватив ведро, Эбби торопливо вылила его на дно. И вновь вода ушла, как в трубу, обнажив на этот раз в скале совершенно круглое отверстие около четырех дюймов в диаметре, уходящее в глубину. Лучевидные трещины расходились именно от него.

Сняв перчатку, Эбби попробовала засунуть руку в дыру как можно дальше: ее стенки были гладкими словно стекло; само цилиндрическое отверстие оказалось настолько ровным, будто его просверлили.

Схватив камешек, она бросила его в самый центр. Через мгновение снизу донесся слабый всплеск.

Эбби подняла глаза на Джекки.

— Нет его. Нет здесь метеорита.

— А где же он?

«Дальше полетел». И, несмотря на усилия сдержаться, она все-таки разрыдалась.

Разрушенный монастырь заполонили деревенские беженцы; монахи устраивали в пострадавшем от бомбежек храме больных и раненых, приносили им воду и еду. На фоне общего тревожного гула голосов раздавались плач детей и рыдания матерей. Форд в поисках настоятеля натыкался на облаченных в оранжевые одежды монахов, вооруженных, с патронташами через плечо, которые, очевидно, патрулировали окрестности с ведущими с гор тропами. Он был поражен увиденным. Вдали над горными вершинами в раскаленное небо поднимался столб черного дыма.

Наконец он нашел настоятеля — тот, опустившись на колени, успокаивал больного парнишку и поил водой из старой бутылки из-под кока-колы. Подняв голову, настоятель увидел Форда.

— Как вам это удалось?

— Долгая история.

— Спасибо, — просто ответил он.

— Мне нужно воспользоваться спутниковой связью из какого-нибудь уединенного места, — сказал Форд.

— Кладбище, — кивнул тот в сторону заросшей тропы.

Форд удалился от царящего в монастыре хаоса в лес. Там среди деревьев десятками торчали разрозненные ступы — крохотные башенки с прахом почитаемых монахов. Когда-то покрашенные и позолоченные, теперь они в большинстве своем выцвели от времени, а то и разрушились. Отыскав среди гробниц укромное место, Форд достал спутниковый телефон, подключил его к портативному компьютеру и набрал номер.

Через мгновение он услышал глуховатый голос Локвуда — в Вашингтоне было два часа ночи.

— Уаймэн? Вам удалось?

— Вы мне нагло наврали, Локвуд.

— Погодите. О чем вы?

— Вы прекрасно знали, где шахта. Эта гадость такая здоровая, что ее нельзя было не заметить из космоса. Зачем вы лгали? К чему весь этот спектакль?

— На все есть свои причины. И довольно веские. Так вам удалось собрать необходимые данные?

Форд с трудом сдерживался, чтобы не нахамить.

— Да. Абсолютно все — и фотографии, и замеры, и координаты.

— Отлично. Можете мне переслать?

— Когда получу объяснения.

— Не стоит играть в эти игры.

— Никаких игр. Просто обмен информацией. У вас в офисе.

Последовала долгая пауза.

— Глупо с вашей стороны вести себя так по отношению к нам.

— Я человек неосмотрительный, и вы это знаете. Да, кстати, а шахту я взорвал.

— Вы — что?

— Все — ее нет. Пропала. Сайонара.[35]

— Вы спятили?! Я же просил не трогать ее!

Форду стоило невероятных усилий сдержать негодование. Он набрал побольше воздуха и сглотнул.

— Они поработили целые деревни, включая женщин и детей. Здесь умирали сотни людей. Они сбрасывали трупы в общую могилу. Я не мог оставить все как есть.

Последовало молчание.

— Что сделано, то сделано, — наконец сказал Локвуд. — Увидимся в моем офисе, как только сможете сюда добраться.

Форд выключил телефон, отсоединил и отключил питание. Он несколько раз глубоко вдохнул, стараясь сохранить душевное равновесие. На кладбище царила тишина; надвигались сумерки, и в последних лучах уходящего солнца, пробивавшегося сквозь верхушки деревьев, все стало пестрым, золотисто-зеленым. Он постепенно приходил в себя, но увиденному не суждено было когда-либо забыться.

К тому же оставалось и кое-что недосказанное Локвуду — недоступное для понимания, но жуткое по смыслу.

Уорт встал за штурвал своего катера и, открыв пиво, принялся наблюдать за струившимися по стеклам ручейками дождя. Девчонки уже по меньшей мере часа два на острове. «Видать, сокровища-то оказались нехилыми», — раздумывал он.