Хон и монах поклонились друг другу и заговорили, но Форд вновь не разобрал диалекта. Монах жестом пригласил Форда.

— Добро пожаловать, — сказал он по-кхмерски. — Проходите.

Они зашли в храм без крыши. Полом служила подстриженная трава — гладкая и ухоженная, словно на поле для гольфа. С одной стороны стояла позолоченная статуя Будды — в позе лотоса, с полузакрытыми глазами, усыпанная цветами. Вокруг нее пучки горящих благовонных палочек источали ароматы сандала. За Буддой, словно заняв оборону, плотной кучкой застыли около дюжины монахов в робах; некоторые из них едва достигли подросткового возраста. Стены храма были сложены из осколков древних развалин — из вновь сформованных строительных блоков торчали то рука, то торс, пол-лица или причудливо согнутая конечность танцующей апсары. По одной из стен неровными линиями тянулись следы от пуль, выпущенных из автоматического оружия. Форд предположил, что это место служило для расстрелов.

— Прошу вас, садитесь, — сказал монах, жестом приглашая их к лежавшим на траве камышовым матам. Свет полуденного солнца, падая на восточную стену, окрашивал ее золотом; в его лучах витал дым благовоний. Какое-то время они сидели молча; другой монах принес старый литой чайник с потрескавшимися чашками, поставил их на мат и налил крепкого зеленого чая. Когда чаепитие закончилось, настоятель поднялся.

— Вы говорите по-кхмерски? — поинтересовался он у Форда птичьим голосом.

Тот кивнул.

— Что же привело вас на край света?

Форд вытащил из кармана фальшивый «медовый» камень. Ахнув, настоятель проворно поднялся и отпрянул; другие монахи тоже шарахнулись прочь.

— Уносите отсюда этот дьявольский камень.

— Это подделка, — успокоил Форд.

— Вы — торговцы драгоценными камнями?

— Нет, — ответил Форд. — Мы ищем месторождение этих «медовых» камней.

Впервые по лицу монаха скользнуло некое подобие эмоции. Похоже, он колебался, поглаживая свою сухую бритую голову. Пальцы с чуть слышным шорохом скользили по едва отросшей щетине.

— Зачем?

— Я работаю на правительство Соединенных Штатов. Мы хотим найти шахту и положить этому конец.

— Там много солдат из бывших красных кхмеров; они вооружены винтовками, минометами и гранатометами. Это очень жестокие люди. Вы собираетесь пробраться туда и вернуться живыми?

— Вы нам поможете?

— Да, — без тени сомнения ответил монах.

— Что вам известно о месторождении?

— Около месяца назад в лесу был мощный взрыв. Вскоре появились они — стали прочесывать местные деревни и забирать людей на добычу этих дьявольских камней. Они заставляли их работать до смерти, а потом набирали новых.

— Вам что-нибудь известно о месторасположении шахты, количестве солдат и руководителях всего этого?

Настоятель подал знак сидевшему в другом конце помещения монаху, и тот, поднявшись, удалился. Спустя несколько секунд он вернулся со слепым ребенком лет десяти в монашеском облачении. Его лицо и голова казались буквально испещренными блестящими шрамами, не было носа и одного уха, на месте глазниц огненно зияли едва зарубцевавшиеся раны. Тело под робой выглядело крохотным, тощим и жалким.

— Ребенку удалось сбежать из шахты, — пояснил настоятель.

Взглянув повнимательнее, Форд понял, что это девочка, одетая в мальчишескую одежду.

— Узнай они, что мы ее прячем, никого бы из нас уже не было в живых, — сказал монах и повернулся к малышке. — Подойди к нам, дитя, и расскажи этому американцу все, что знаешь, даже то, о чем трудно вспоминать.

Девочка заговорила монотонным безучастным голосом, словно читая в школе зазубренный урок. Она рассказала о взрыве в горах, о появлении бывших красных кхмеров, о том, как они напали на деревню, убили ее мать и отца и силой погнали оставшихся в живых через джунгли на шахту. Она рассказала, как медленно слепла, копаясь среди осколков скал в поисках этих камней. Затем довольно четко и подробно описала план месторождения, расположение солдат, местонахождение босса и схему работы шахты. Закончив, она поклонилась и отступила назад.

Отложив свой блокнот, Форд глубоко вздохнул.

— Расскажи мне, что это был за взрыв?

— Похожий на бомбу, — ответила она. — В небо поднялось облако, а потом несколько дней шел грязный дождь. Он погубил много деревьев.

Форд повернулся к монаху.

— Вы видели взрыв? Что это было?

Настоятель испытующе посмотрел ему в глаза.

— Демон, возникший из недр преисподней.

Эбби закрепила якорь штифтом и, вернувшись, спрыгнула в рубку.

— Поплыли отсюда. — Взявшись за штурвал, она запустила двигатель и начала выруливать от только что осмотренного ими Марш-Айленда.

— Засомневалась, — раздраженно сказала Джекки.

— Минус два плюс три. — Эбби старалась придать бодрости своему голосу. — Не унывай — найдем.

— Хорошо бы. Меня уже достало ползать в этих кустах — просто мешок с дикими кошками. Смотри! — Она показала подруге свою исцарапанную руку.

— Боевые раны. Потом будешь хвастаться перед внуками. — «Мареа» огибала северную часть Марш-Айленда. Солнечный закат над далеким материком походил на кроваво-красный апельсин; в воздухе висела легкая дымка. Эбби проверила маршрут до следующего по списку острова — Рипп; он виднелся на морском горизонте, в нескольких милях от старой наземной станции на острове Кроу. Эта станция всегда казалась там неуместной: громадный пузырь, поднимающийся с неприветливых островов точно гигантский надувной гриб. По воде плыла горстка огней — паром между Кроу-Айлендом и Тенантс-Харбор.

— Помнишь, как мы ездили туда в поход? — спросила Джекки, проследив за ее взглядом. — А тех трех типов, что круглосуточно дежурили на станции?

— Это было, когда со станции посылали сигналы на Сатурн, на зонд.

— Интересно, какие же идиоты могли согласиться на такую работу — на каком-то острове, на краю Земли?! Помнишь того, с кривыми зубами, что все время на нас косился? Как думаешь, чем они там весь день занимаются?

— Может, шлют сигналы инопланетянам?

— Эй, поосторожней с «экстази», — сказала Джекки.

Эбби рассмеялась.

— Кстати о психотропных — хочу заметить, что солнце ниже нок-реи. — Она подняла бутылку «Джим Бим».

— Принято.

Эбби сделала глоток и протянула бутылку Джекки; та тоже глотнула виски. Блеснув на горизонте, солнце уступило место сумеркам, быстро распространившимся над зеркальным заливом.

— Так-так! — воскликнула Эбби, вглядываясь в даль. Она взяла с приборной панели бинокль и навела на остров. — В доме горит свет. Похоже, адмирал уже вернулся с Джерси на летний сезон.

— Черт.

По мере приближения к острову огромный особняк рос на глазах; его многочисленные башенки и фронтоны подсвечивались прожекторами.

— Этот адмирал — он же полоумный, — сказала Джекки. — Говорят, воевал в Корее и угробил кучу женщин и детей.

— Байки-страшилки.

— Я к тому, что, может, ну его, этот Рипп?

— Джекки, линия проходит как раз посередине острова. И мы осмотрим его ночью, сегодня же.

Джекки застонала.

— Если метеорит и упал на Рипп, то адмирал наверняка его уже нашел.

— Адмирала здесь еще не было, когда он упал. К тому же остров большой.

— Говорят, у него там охрана.

— Ну да — пара гомиков, просиживающих свои толстые зады на кухне у телевизора.

Эбби осматривала в бинокль гавань с домом. Адмиральский катер — «Краунлайн» с подвесным мотором — был привязан к плавучему причалу, а большая моторная яхта стояла на якоре в бухточке. В окнах дома виднелась некоторая активность.

— Пришвартуемся с другой стороны.

— Осторожно — там на западе сильное течение, — предупредила Джекки. — Довольно опасно. Лучше всего — с юга или юго-запада под углом двадцать градусов.

— Хорошо. — Эбби повернула штурвал, меняя курс, чтобы подойти к острову с дальнего конца. Они бросили якорь в сотне футов от берега. На небе появлялись звезды. С приглушенными якорными огнями и электроникой катер погрузился в темноту; Джекки тем временем собирала в небольшой рюкзак все необходимое: металлическую флягу с виски «Джим Бим», «водолазный» нож, бинокль, еду, спички, фонарики, батарейки и баллончик «Мейс».[24]