— Родители и должны трудиться на благо своих детей. Такая у них судьба. — Джекки попыталась свести все к шутке. — Оп! Приехали.

Эбби обернулась — позади проступали темные очертания острова. Не было ни намека на побережье — только обросшие водорослями скалы в тумане.

— Готовься мокнуть, — сказала она.

Лодка ткнулась в первый оказавшийся на пути плоский камень, и Эбби, обогнув его сбоку, выпрыгнула. Она ухватила носовой фалинь, пытаясь устоять, пока забурливший в ногах прибой не отступил. Джекки выкинула из шлюпки кирку с лопатой и рюкзак и выбралась сама. Затянув шлюпку повыше, они осмотрелись.

Вокруг царило сплошное уныние. Перед ними высилось нагромождение расколотых гранитных глыб; среди выброшенных на берег обломков дерева виднелись истрепанные рыболовные снасти, разбитые буи и обрывки каната. Скалы были белыми от гуано — помета чаек, а над ними, выражая злобными криками свое недовольство, кружили невидимые птицы.

Эбби надела рюкзак на плечи. Миновав полосу прибрежного мусора, они добрались по покатым скалам до поросшего меч-травой луга. Остров под углом поднимался к краю обрыва, который венчал гигантский осколок гранита, словно оставленный ледником дольмен. Меч-трава сменилась колючим кустарником с восковником. Дойдя до гранитной глыбы, они двинулись мимо нее к началу обрыва.

Не веря своим глазам, Эбби остановилась возле дальнего ее края как вкопанная.

— О Господи!

Перед ней зиял свежий кратер около пяти футов в диаметре.

Проследовав за солдатами к шахте, Форд увидел настоящее олицетворение хаоса: пыль столбом, в панике разбегающиеся вояки и сбитые с толку, обескураженные рабочие — одни в ужасе метались на месте, другие целыми семьями пытались скрыться в лесу, уводя и унося больных и раненых близких.

Форд огляделся в поисках Хона и наконец увидел знакомую кругленькую фигурку, бегущую от леса с сумкой в руках. Добежав до Форда, он попытался отдышаться; пот градом катился по его физиономии.

— Приветствую, мистер Мэндрейк!

— Здорово сработал, Хон. — Расстегнув принесенную им сумку, Форд вынул из нее портативный радиометр и включив его, сделал замер. — Сорок миллирем в час — ничего.

Хон увидел на рубашке Форда кровоподтеки.

— Что они с тобой сделали?

— Ты несколько припозднился со своим фейерверком, друг мой, чуть было совсем не опоздал.

— Украсть из сарая динамит оказалось не так-то просто, и я успел добежать только до ближайшей горы.

— А что с солдатом, отправленным проверять?

— Я предвидел это и поделил взрывчатку пополам — из второй части сделал мину-ловушку. Бедняга попался.

— Хитер. — Форд достал из рюкзака цифровую камеру и Джи-пи-эс, который протянул Хону. — Разберись с месторасположением, а я поснимаю.

— Есть, босс.

Выставив радиометр, Форд приблизился к стволу шахты. Кратер был несомненно метеоритным, что подтверждал радиальный рисунок выбросов — брекчиевые горные породы и трещиноватые конусы.

— Восемьдесят миллирем, — сказал Форд. — Довольно низкий. Можно пробыть здесь около часа.

Он опасливо заглянул в шахту. С глубиной кратер становился круче, превращаясь в вертикальный ствол диаметром около десяти футов с оплавлено-стекловидными стенками. К ним крепились провода освещения и две бамбуковые лестницы, спускавшиеся до слоя с россыпями камней. Из построенного рядом сарая доносился звук продолжавшего работать генератора. На массивной бамбуковой конструкции над стволом шахты крепились лебедка и грузовая сеть для спуска и подъема оборудования Форд смотрел в это жерло как завороженный. Кратер был невероятно глубокий — он казался бездонным, словно упавший объект продолжил свой путь. Форд сделал несколько снимков ствола шахты и панорамные снимки вокруг, а также ряд замеров радиометром с фиксированных расстояний.

Хон вскоре вернулся с Джи-пи-эс.

— Готово.

Место практически опустело, если не считать валявшихся вокруг трупов.

— Давай-ка взорвем все это сооружение, пока наши друзья не поняли, что их обманули, — предложил Форд. — А то они вернутся и все начнется заново. — При виде разбросанных тел его охватывал гнев. Некоторые были еще живы и пытались уползти.

Форд и Хон проломили двери сарая с динамитом и нагрузили брошенную телегу ящиками со взрывчаткой, детонаторами, таймерами и проводами. Подтянув телегу к шахте, они переставили ящики на расстеленную на земле грузовую сеть. Форд закрепил на каждом из них по детонатору с проводами, ведущими к таймеру, и установил его на тридцать минут.

С помощью электрической лебедки они подняли сеть, направили ее в ствол шахты и стали опускать с расчетом примерно на сто футов, придерживая и расправляя провода, идущие от взрывателей. Опустив импровизированную бомбу на бамбуковую площадку, Форд вывел из строя моторную лебедку, ударив металлическим прутом по электрощитку и оборвав провода.

— Двадцать пять минут, — сказал он, взглянув на часы. — Давай-ка убираться отсюда.

Они побежали к джунглям и вскоре очутились на знакомой им тропке, по которой пришли. По пути они обгоняли медленно двигавшиеся группки изможденных жителей местных деревень. Никто не обращал на них никакого внимания. Солдат не было видно.

— Прорвались, — сказан Форд, чувствуя, как внутри что-то нестерпимо сжалось. Никогда в жизни ему не доводилось быть свидетелем более чудовищной сцены человеческого горя, жестокости и эксплуатации. В каких же неизведанных уголках национального камбоджийского характера таилось то, что позволяло по натуре добрым, мягким и кротким людям опуститься до таких низов?

Они остановились передохнуть на валуне в пересохшем речном русле. Взрыв прогремел точно по расчету.

Рэндал Уорт выключил двигатель и лег в дрейф. Он смотрел на радар: яркая точка на экране, в нескольких сотнях ярдов на юг, должно быть, «Мареа»; пятно позади нее — Шарк-Айленд.

Шарк-Айленд на восемь миль удален в открытое море, окружен рифами; высадка возможна лишь в условиях полного безветрия. Самый настоящий «остров сокровищ». И как это ему раньше в голову не приходило?

Стараясь не греметь цепью, он бросил якорь и принялся за сборы. В рюкзак отправились: портативный наборчик инструментов, кусачки, упаковочная проволока, клейкая лента, нож, «РГ» сорок четвертого калибра и коробка экспансивных пуль «винчестер».

Закончив со сборами, он прислушался. Остров находился примерно в четырехстах ярдах, и туман гасил любые звуки. Уорт ничего не слышал. Он чувствовал, как бьется сердце, и ощущал зуд под кожей. Нет, сейчас нельзя. Нужно иметь ясную голову.

Он что-то уловил — до него долетел какой-то слабый звук: вскрик. Уорт подался вперед. Раздалось еще несколько слабых вскриков, за которыми последовали радостные вопли.

Он выпрямился; сердце заколотилось. Счастливые, торжествующие вопли. Нашли. «Охренеть». Швырнув рюкзак в лодку, он прыгнул вслед за ним, оттолкнулся и стал яростно грести туда, где стояла «Мареа». Воды почти не было видно из-за тумана, оказавшегося как нельзя кстати.

Через несколько минут показалась «Мареа». Он поднял весла и внимательно прислушался. На более близком от острова расстоянии он уже различал их голоса, взволнованный диалог, звон лопаты и стук кирки о камни. Он подплыл к корме катера, привязал свою шлюпку, закинул рюкзак на борт и залез сам.

В рубке Уорт отдышался и сделал над собой усилие, чтобы унять дрожь в руках. Мет здорово выматывал его, делал дерганым. Скоро он заживет по-новому, бросит наркотики. Они ему просто не понадобятся. Он чувствовал, как колотится сердце, пылают уши. На приборной панели стояла бутылка «Джим Бим»; он схватил ее и сделал жадный глоток, затем — другой и стал понемногу успокаиваться.

Стараясь сосредоточиться, он проверил, отключен ли аккумулятор, достал из рюкзака наборчик инструментов, взял отвертку и, отвинтив панель электропроводки, отставил ее в сторону. Перед ним предстало хитросплетение проводов, аккуратно распределенных хомутиками по цвету и назначению.