В последний раз Паскаль видел Мазарин во время романтического ужина в отеле "Кост". Он названивал ей не переставая, но девушка не брала трубку, а через несколько дней отчаянных звонков Паскалю пришел ответ, что телефон Мазарин переполнен и больше не может принимать сообщения.

Хотя Паскаль не требовал от Мазарин немедленного ответа, для него самого ужин в отеле был именно помолвкой. Кольцу с бриллиантом предстояло стать его оружием в борьбе с неизвестным соперником.

Молодой человек не сомневался, что его невеста решила побыть наедине с собой, чтобы покончить с сомнениями и сделать выбор. Если у него и вправду существовал соперник, он наверняка был сейчас рядом с ней. От мысли об этом Паскалю становилось невыносимо больно.

Тем временем его пропащая мать опять умчалась неизвестно куда. Паскаль знал, где ее искать, но не собирался этого делать. Сары вечно не было рядом, когда он в ней нуждался... А от Кадиса никакого проку...

В приемной ждали своей очереди пациенты, и среди них — Сара Миллер, рассеянно листавшая журнал. Она решила появиться без предупреждения и сделать сыну сюрприз. Секретарша, охотно ставшая сообщницей матери шефа, пропустила ее в кабинет. Обняв Сару, Паскаль вдруг понял, как сильно соскучился.

— Ты вернулась! А я как раз о тебе думал. Ты как будто прочла мои мысли.

— Прости, что не звонила, Паскаль. Понимаешь...

— Мама, ты, сколько я себя помню, только и делаешь, что извиняешься... Только что это меняет? Ты просишь прощения, а потом снова исчезаешь.

Паскаль усадил мать на диван в углу своего аскетического кабинета.

— Не смотри на меня так, Сара. Я тебя не упрекаю, просто констатирую факт. Но сейчас ты здесь. — Он взял мать за руки, стараясь смягчить резкость сказанных слов. — Скажи, когда ты прилетела? Как Кадис? Знаешь, он мне один раз звонил, спрашивал, где ты.

Я ему, конечно, ничего не сказал... Тебе понравилось в Колумбии?

Саре не хотелось тратить время на расспросы. Она была слишком заинтригована.

— О чем ты хотел поговорить? Когда я звонила из Нью-Йорка, ты сказал, что нам предстоит очень важный разговор.

— А, это... — Паскаль помрачнел. — На самом деле говорить пока рано. Еще ничего не ясно.

— Что случилось, сынок? Ты такой... Не знаю, грустный, что ли.

— Ты правда так думаешь? — спросил Паскаль с горькой иронией. Сара задела его старую рану. Он всегда был грустным, одиноким и жалким. Брошенным матерью, отцом, Мазарин, всеми. — Отлично, ты наконец поняла, что у меня тоже есть чувства. По- твоему, все это... — он обвел рукой свой кабинет, — спасло меня от пустоты в душе? Я тоже человек, мама, не забывай. У меня есть чувства и всегда были... — Паскаль смотрел матери прямо в глаза. — Особенно в детстве, когда ты была мне так нужна...

Сара хотела что-то сказать, но Паскаль перебил ее:

— Возможно, эти чувства и сделали меня таким, каков я есть. Одиночество, это жуткое ощущение, что ты совсем один в холодной и равнодушной Вселенной. То, что происходит со мной сейчас, лишь эхо пережитого тогда. Я думал, что излечился, что моя профессия стала мне надежной защитой, но... Это трудно выразить словами, мама, очень трудно. На моих отношениях с женщинами лежит печать твоего тогдашнего отсутствия. Это страх, страх того, что меня никто никогда не полюбит.

— Прости меня, сынок. Я не знала... Я думала, ты счастлив. Ты никогда мне ничего такого не говорил.

— Бывают безмолвные крики о помощи. Если бы родители знали, что их слова и поступки, на первый взгляд совершенно невинные, могут причинить детям такую страшную боль, они не делали бы очень многих вещей. Ты представить себе не можешь, сколько отчаяния видят эти стены.

— А как же ты? Что тебя мучает, сынок?

Паскаль не ответил.

— Та девушка, с которой ты встречал Рождество?

— Откуда ты знаешь?

— Матери, даже плохие, всегда остаются матерями. Мы чуем нутром, что творится с нашими детьми. Расскажи мне о ней.

Паскаль вспомнил снежный вечер и босоногую девушку.

— Она удивительная. — Его голос зазвенел от восторга. — Умная, красивая... Загадочная.

— Боже милостивый! Ты совсем ребенок, Паскаль. Влюбился, как школьник. Боюсь, ты необъективен.

— Разве любовь бывает объективной, Сара?

— Ты прав. Любовь не бывает ни объективной, ни субъективной. Она просто ЕСТЬ...

— Я просил ее руки...

— Так вот о чем ты хотел поговорить? Но это же просто замечательно, сынок. Надо же... Ты скоро женишься.

— Пока не знаю.

— Как это не знаешь?

— Она думает.

— Плохо дело, сынок. Когда любят, не раздумывают

— С этой девушкой все по-другому. Ты просто ее не знаешь, она совсем необычный человек.

В кармане халата психиатра завибрировал мобильный телефон. Это была Мазарин. Сердце Паскаля затрепетало, как раненый птенец; его непокорная невеста вернулась, чтобы огласить свою волю. Он жестом попросил мать оставить его одного, но Сара и сама все поняла. Она поспешно ретировалась в библиотеку и уткнулась в корешки медицинских книг.

Мазарин попросила прощения за то, что так долго не давала о себе знать, заверила Паскаля, что ее молчание было связано вовсе не с раздумьями, а с работой, а потом сказала, что согласна. Совершенно точно и безо всякого сомнения — согласна. Что все эти дни она помнила о нем и любила. Что ей понадобится год или немного меньше, чтобы разобраться со своими делами. Она знает, что Паскаль поможет залечить ее раны. Если он готов принять ее со всеми ее тайнами, она постарается сделать его счастливым. Если он наберется терпения, научится мириться с ее молчанием, не станет лезть в ее секреты...

Потерявший голову от счастья Паскаль слышал только "я согласна".

— Я хочу представить тебя родителям, — заявил он, светясь от гордости.

— Ладно... Но на моих, боюсь, рассчитывать не приходится.

На прощание Мазарин все же сказала "люблю". Молодые люди договорились встретиться вечером на старом месте, в кафе "Ла-Палетт" на улице Сены.

Мама! — Сияющий Паскаль ворвался в библиотеку. — Звони Кадису. У меня для вас грандиозная новость. Мы могли бы поужинать завтра втроем?

В последний момент планы поменялись. Встреча в "Клозери-де-Лила" не состоялась. Вместо этого, воспользовавшись наступившим теплом, Сара устроила ужин прямо на террасе особняка на улице Помп. Ей не терпелось познакомиться с будущей снохой.

Дом прибрали и украсили к празднику. На стол постелили белую скатерть; в вазы поставили букеты белоснежных лилий; повсюду разложили альбомы с детскими фотографиями Паскаля. Все было готово к встрече влюбленных. Хотя торжество планировалось семейное и довольно скромное, прислуга, как в старые времена, облачилась в парадную форму и перчатки; горничная расставляла тарелки и бокалы и раскладывала приборы сообразно строгому протоколу. Шампанское остывало в ведерке со льдом; кухню наполнял густой ароматный пар, исходивший от кастрюли с соусом для омара. Из духовки доносился сладкий запах печеных яблок. Жюльетт была счастлива: в доме хотя бы на один вечер воцарилась нормальная семейная атмосфера.

Чего не хватало старинному особняку, так это жизни. Мадам и месье не хватало внука. И тут подоспела сногсшибательная новость: Паскаль, сын хозяев, которого она растила с такой любовью, женится! Сегодня он представит родителям свою будущую жену. И это значит, что через несколько лет дом снова услышит детские голоса. По воскресеньям в его длинных коридорах будет звучать беззаботный смех малышей.

Сара беспокойно поглядывала на часы; до прихода молодых оставалось меньше часа, а Кадиса все не было.

Мазарин нервничала. Кадис категорически отказывался отпустить ее этим вечером. Выставка была почти готова, оставалось только немного подправить пару холстов.

— Прости, Кадис, но сегодня я не останусь.

— Боюсь, у тебя нет выбора. Тебе ПРИДЕТСЯ остаться.