Комендант свирепо глянул на всё ещё неподвижного Чарльза.

— Ты слышал меня? Пошёл вон!

Отбросив манеры и сдержанность, Чарльз позволил гневу вспыхнуть лесным пожаром и тут же сжал его обручем воли, направляя в русло действий. Мгновенье, и вот уже клинок освобождён из плена ножен и, жаждущий боя, нацелен на коменданта:

— К услугам вашим, сударь! Надеюсь, зелень и салаты, не слишком истощили вас, мой друг? Хотите в деле посмотреть меня? Извольте! Сейчас вам гриву подстригу. О! Не волнуйтесь, я буду осторожен! Как с девой юной, в ночь любви!

Обезумевший Джек яростно зарычал и потянул из ножен свой меч...

— Довольно!

Холодный голос лорда Хассана пролился на пылающий гнев коменданта, как ледяной дождь — вот только что на Чарльза скалился обезумевший получеловек, и вот уже за креслом герцога стоит спокойный и надменный военачальник.

Юноша тоже замер. Гнев всё-таки затуманил его рассудок, почти порвав оковы воли... Но слова лорда Томаса вовремя его остановили.

— Неплохо... поэт, — сказал лорд Томас с улыбкой. — Признаться, поначалу я подумал, что ты безвольный червяк, и в тебе нет ни капли смелости... Что ж, я ошибся.

Он чуть склонил голову.

— Я принимаю твою службу и разрешаю жить при дворе. Но всё же ответь мне, поэт. Ты согласен с тем, что изменишься, оставшись здесь?

Чарльз, в глазах которого ещё не угасли последние огоньки гнева, поднял голову и взглянул в глаза лорда.

— Изменюсь? За жизнь короткую свою, я в шкуре побывать успел солдата и писаки, певца и музыканта, наставника и подмастерья! Бывал я ранен, кровью истекал, был награжден, сидел в тюрьме — невинным и виновным! Я многолик, изменчив, как... как женщина; я верток и уклончив, как хорек; я молод и невинен, как дитя! Я... я — поэт, мой господин! Я ваш, я здесь — и будь, что будет!

— Ну что ж, тогда мы рады приветствовать тебя в Цитадели Метамор. — еще раз улыбнулся лорд Хассан. — Джек, где он может расположиться?

Комендант пристально осмотрел гостя и нахмурился:

— Ну... У нас недавно освободилась бочка в винном погребе. Просторная, сухая...

Лорд Томас чуть ухмыльнулся и покачал головой:

— Нет. Знаешь, мне не хотелось бы, чтоб наш поэт свёл близкое знакомство с иными бутылками и бочонками. Нет.

— Хм... А вот как раз позавчера оружейник выбросил ржавые латы, могу предложить освободившийся уголок.

— Тоже нет, — сказал герцог, немного подумав. — Вдруг мне срочно понадобится поэт, а он весь в масле и в ржавчине! Нет.

— Тогда... Остаётся только поселить его в комнатах, где живут придворные писатели. Сразу за библиотекой. Всё равно там занята только половина...

— Отлично! Что скажешь, поэт?

— Согласен, милорд, — сказал Чарльз, скрывая облегчение. — У меня нет возражений.

— Хорошо, — сказал Томас. — Вложи меч в ножны и можешь идти.

Чарльз, подобрав ножны, отброшенные в порыве ярости в дальний угол, уже выходил в дверь, когда его окликнул Джек:

— Эй, поэт, а как нам называть тебя?

Юноша замер в проеме открытой двери, обернулся...

— Зовите меня Странник!

Крис долго смеялся, местами даже взрыкивая:

— И они так и не сказали тебе, так и не сказали! Я всё еще не могу поверить! Ведь ты был единственным претендентом, не сбежавшим из Цитадели! Все! Все остальные моментально удирали, едва узнав о предстоящих изменениях...

— Да-а… были «люди» в наше время! — Странник тоже ухмыльнулся. — Быть может, они лишь опасались, что я последую благому примеру других поэтов?

Крис расхохотался еще раз.

— Может быть, может быть. Ха! А помнишь нашу первую встречу?

— Первую? Конечно, помню!

— Что ты искал тогда в библиотеке?

Странник хмыкнул:

— Ты не поверишь, Крис, ты не поверишь...

Цитадель Метамор. Год 699,  Шесть лет назад

Шумно дыша и бормоча под нос проклятия, Странник схватил очередную книгу, пролистал и с сожалением отбросил в сторону. Учебники, самоучители... для музыкантов. Да вот беда – все они для людей. С нормальными руками и отстоящим большим пальцем. А как быть тем, у кого его нет?!

Странник осклабился, тихонько зарычал, когда резкое движение лапы смяло хрупкий пергамент книжного листа, и принялся осторожно его разглаживать...

Да... Теперь даже в зеркало смотреться не хочется. Вместо лица — жуткая морда, вместо рта — клыкастая пасть, а сзади ещё и хвост! Пришлось даже перешивать штаны ради него...

Единственное что ему понравилось после трансформации — мягкая пушистая шерсть. Хотя, конечно же, добавилось забот — уход, мытье, расчесывание... Но всё это мелочи, так ерунда, по сравнению с ухудшившимся зрением. Теперь, чтобы прочитать хоть что-нибудь, всё приходится подносить очень близко, почти утыкаться носом.

Но даже проблемы со зрением можно терпеть, а вот руки!

Ох, руки...

Или правильней сказать лапы? Они стали очень сильными, приобрели острые когти... и лишились отстоящих больших пальцев. Писать теперь приходилось специальными, остро заточенными иглами (взятыми со шкуры придворного алхимика-дикобраза), привязывая их к лапам ремешками. Почерк получался... ужасный.

Но это ещё полбеды. Как, скажите на милость, играть на банджо, лире, или флейте, наконец? Без большого пальца?!

Чарльз злобно рыкнул и нахмурился. Разве что на лире можно играть, но для банджо точно нужен большой палец — без него струны на грифе не зажмёшь. А флейта? Без большого пальца её и на весу–то не удержишь. Да и лира... если подумать, то и для неё большой палец необходим.

Положив никуда не годную лапу на стол, волк-морф с сожалением посмотрел на неё. Со всем можно смириться, — с подушечками на ладони, с когтями, с шерстью... был бы только нормальный большой палец! И ведь палец-то никуда не делся! Просто теперь он не был противопоставлен остальным четырём. Двигался вместе с ними и не мог ничего зажать или схватить.

Странник зарычал в голос, уже не сдерживаясь — книга в очередной раз закрылась, когда он попытался перелистнуть страницу. В гневе он сбросил увесистый том на пол.

Внезапно за спиной раздался вкрадчивый мягкий голос:

— Что–то не так?

Едва сдержав рвущийся наружу очередной рык, Странник повернулся и сказал:

— Извините. Просто у меня трудно... сти...

Чарльз ожидал увидеть за спиной библиотекаря — лиса-морфа, жуткого зануду и педанта, очень настойчиво просившего беречь книги. Но там высился широченный медведь с ворохом свитков под правой лапой и моноклем в левой.

— Трудности? Какие?

— Ох... Прошу прощения, — сказал волк. — Но мы, кажется, не знакомы. Я Странник. Новый придворный поэт.

— Кристофер, — ответил медведь, с силой пожимая протянутую лапу. — Я тут вроде как наставник, для новичков. Так что у тебя за проблема?

Странник скривился:

— Несколько дней назад я... у меня закончилась трансформация. Ну и до сих пор не могу привыкнуть к рукам... лапам. Может, что-нибудь посоветуете?

— Может быть... — сказал медведь. — Может быть, вам стоит начать с...

— Подождите! — перебил его Странник, сощурившись на огонек в дальнем конце комнаты. — В какое время вы зажигаете свечи в замке?

— Свечи? — Ответил Кристофер и тоже сощурился в том же направлении. — Ох... То рыжее пятнышко, это свеча? Похоже мое зрение, увы, куда хуже вашего!

— Поверьте мне, там свеча, — сказал Странник. — И это значит, что мы вот-вот пропустим ужин! Может быть, продолжим в обеденном зале?

— Если вы согласитесь разделить со мной одну из каменных скамеек, — ответил медведь-морф. — Деревянные просто не выдерживают меня. Я уже боюсь на них садиться!