— Уэсли здесь ни при чем, — сердито сказал Джеймс. — Я делаю это только для тебя, Тилли. И для Софи.

— Для меня? — удивленно спросила Софи. — Не понимаю.

— Все поймешь в свое время, — произнесла Тилли, взяв ее под руку.

На лице Тилли промелькнула жалость, и страхи Софи усилились.

— Давайте перед дорогой подкрепимся. Ты, должно быть, умираешь от голода. Ты такая худая и изможденная. Мы с Кларри будем тебя баловать, это решено.

— Ах, Тилли, как же мне не хватало твоей заботы! — улыбнулась Софи сквозь слезы.

В саду ресторана Тилли подозвала стройную индианку, и та подошла к ним, толкая перед собой детскую коляску. Софи поняла, что в ней лежит Джейми, и ее сердце сжалось. Вынув малыша, Тилли горделиво подняла его перед собой.

— Поздоровайся с тетей Софи, — проворковала она, обращаясь к пухлому красноголовому младенцу.

Джейми что-то залопотал и улыбнулся.

— Хочешь подержать?

Софи обмерла. Это было выше ее сил. Джеймс тут же вмешался и взял малыша на руки. На мгновение Софи показалось, что это Тэм подбрасывает своего долгожданного сына. Ее глаза увлажнились, и она отвернулась.

— Прости, — сказала Софи подруге, глотая слезы.

— Нет, это ты меня прости, — сказала Тилли, уводя ее в зал. — Пожалуйста, прости!

***

Солнце уже клонилось к горизонту, когда на довоенном автомобиле, взятом напрокат в Шиллонге, они подъезжали к Белгури. Софи догадывалась, что друзья что-то от нее скрывают, нечто слишком важное, чтобы говорить об этом в дороге, и камень на ее душе становился все тяжелее.

Автомобиль остановился у опрятного бунгало, утопающего в зелени лиан, и Софи охватила дрожь. Ей показалось, что она испытывает дежавю. По истертым ступеням, распахнув объятья, сбежала Адела.

— Офи! — завизжала она.

Схватив Аделу на руки, Софи закружила ее, уткнувшись лицом в теплую шею малышки.

— Здравствуй, мой ангелочек, — сказала она, целуя девочку в румяную щечку. — Я скучала по тебе.

Адела засмеялась и, вывернувшись из объятий Софи, побежала обниматься с Тилли, которая тоже расцеловала девочку. Рядом стоял Джеймс, смущенно глядя на них.

— А ты кто такой? — поинтересовалась Адела.

— Это твой дядя Джеймс, — сказала Кларри, спускаясь с крыльца. — Поздоровайся с ним вежливо.

— Здравствуйте, — произнесла девочка и, тут же потеряв к нему интерес, подбежала к Софи.

Кларри радушно обняла Софи и пригласила всех на веранду, где их уже ждал чай. Из цеха, в котором сушили чайный лист, вернулся Уэсли. Софи гадала, в чем причина скованности и настороженных взглядов. Была ли это давняя вражда конкурентов или все дело в ней? Вскоре их отвели в гостевые комнаты, чтобы они умылись и переоделись к ужину.

Когда они рассаживались вокруг стола на широкой веранде, в вечернем воздухе разлилась прохлада. В джунглях без умолку кричали птицы. Софи почти ничего не ела. Ей не давало покоя ощущение, что она когда-то здесь была. Находясь в этой прекрасной усадьбе, она готова была поверить в переселение душ.

Внезапно ее осенила догадка. Софи оглядела взволнованные лица сидевших за столом и спросила шепотом:

— Это… это усадьба «Белый цветок»?

Остальные переглянулись.

— Да, — участливо сказала Кларри. — По крайней мере, так назвал ее твой отец, когда привез сюда тебя и твою мать. Видимо, прежнее название, Белгури, ему не нравилось.

Сердце Софи громко стучало в груди. Она мысленно вернулась в тот давний день своего рождения и увидела себя — маленькую, стоящую в голубом платье на верхней ступеньке этого самого крыльца. За забором гремят барабаны, и она ждет прихода гостей и начала праздничного застолья.

— Расскажите мне о том, что вам известно, — произнесла Софи сдавленным голосом. — Ничего не скрывайте.

***

Спустя несколько минут Софи метнулась вниз с крыльца и согнулась пополам. Ее стошнило на цветочную клумбу. У женщины кружилась голова от того, что она только что узнала: ее отец убийца, а мать постигла ужасная смерть.

Просила ли она о пощаде, когда отец приставил револьвер к ее голове? Молила ли она его не трогать дочь?

Софи ловила воздух ртом, вспоминая, как пряталась в душном тесном сундуке среди постельного белья. Всхлипывая, она снова почувствовала позывы к рвоте. Подбежали Тилли и Кларри и, обняв ее, стали утешать, уводя назад на веранду.

Уложив Софи на бугристом диванчике, они сели рядом — Кларри стала убирать волосы с ее лица, а Тилли пыталась напоить ее сладким чаем.

Софи чувствовала себя совершенно разбитой. Джеймс и Уэсли стояли и беспомощно смотрели на нее.

— Когда мы вернулись в Белгури, среди местных жителей ходил слух о том, что здесь много лет назад умер плантатор, но я думала, что имелся в виду мой отец.

— Мы ничего не знали до тех пор, пока Тилли не написала нам об этом, — сказал Уэсли, взглянув на Джеймса с упреком.

— Я же говорил, — произнес Джеймс. — Это Бурке решил утаить, что была стрельба. А раз так, нам приходилось об этом молчать.

Он виновато взглянул на Софи.

— Кроме того, я хотел оградить тебя от ужасной правды о поступке твоего отца. Ты была так юна, и тебя бы это ужасно огорчило.

— Это ты нашел меня в сундуке, да? — спросила Софи, ошеломленно глядя на него. — Сколько я там пролежала?

— Всю ночь, — сказал Джеймс. — Мы надеялись, что ты не вылезла и не увидела…

Он замолчал.

— Я слышала выстрелы, — произнесла Софи, не в силах больше сдерживать воспоминания о той страшной ночи. — Я думала, то были фейерверки. А барабаны били так громко, словно барабанщики находились в доме. Я старалась сжаться и стать как можно меньше. Эти люди приходили, чтобы расправиться с нами?

Джеймс покачал головой.

— Не думаю. Май — месяц свадеб. Скорее всего они просто праздновали. Поэтому, видимо, никто и не услышал выстрелов. Было слишком шумно, и прислуга, возможно, потихоньку сбежала и присоединилась к торжеству.

Софи закрыла глаза, но образ убегающей Айи Мими не исчез. Он был таким же ярким, как и прежде. Если няня догадывалась о том, что может случиться беда, почему она не попыталась забрать ее с собой?

— Не могу простить няню за то, что она меня здесь бросила, — с горечью проговорила Софи, — спасая какого-то несчастного котенка.

Тилли положила ладонь ей на руку.

— У Джеймса есть еще кое-что, о чем он рассказал мне только две недели назад. Не знаю, обрадует тебя это или огорчит, но, считаю, ты имеешь право об этом знать.

Джеймс вышел вперед и сел на стул.

— Думаю, твоя няня сбежала не с котенком. Это был младенец.

— Младенец? — переспросила Кларри, вздрогнув. — Ты никогда об этом не говорил…

— Не перебивай, Кларисса, — одернул ее Уэсли.

— Твоя мать родила незадолго до твоего дня рождения, — сказал Джеймс, глядя в глаза Софи. — Когда я приезжал, чтобы уговорить их покинуть усадьбу, твой отец был взвинчен и утверждал, что ребенок не его. Детский крик разозлил его еще больше.

Тилли сжала ладонь кузины.

— Джеймс полагает, что твоя мать отослала няню с младенцем в деревню, подальше от опасности. Она боялась, что ее муж, находясь в возбужденном состоянии, что-нибудь с ним сделает.

— Ребенок, — смущенно прошептала Софи. — Но как же я могла не запомнить маленького брата или сестру?

— Возможно, потому что твоя мать звала его своим котенком, — предположила Кларри, — а ты поняла это буквально. Ты ведь была совсем мала.

— И, может быть, она боялась говорить о ребенке в присутствии твоего отца, — добавила Тилли.

— Я помню, как окликнула няню, чтобы она меня подождала, — сказала Софи, едва сдерживая слезы, — но она даже не обернулась. И она не вернулась, чтобы забрать меня, так ведь?

— Ты не можешь об этом знать, — произнесла Кларри. — Возможно, она отсутствовала, потому что заботилась о малыше, подыскивала ему кормилицу, а когда вернулась — тебя уже забрали.