— Не сомневаюсь.

— У них с мамой какое-то время были этакие платонические отношения а-ля Элоиза-и-Абеляр[254]. Я же росла сорванцом, и Гордо видел во мне сына, которого у него быть не могло. Он учил меня бейсболу.

— И артиллерии.

— Стрельбище было нашим секретом. Мать даже в праведном настроении бы этого не допустила.

— Знаешь, Джоан, — сказала Змей, — чем больше я узнаю о том, в каких условиях ты росла, тем лучше понимаю твой подход к решению проблем.

— Свой «кольт» храни в резерве, — ответила Джоан, передавая ей ручную пушку и две пустые обоймы. — У меня еще есть пули со взрывчаткой, — добавила она и поставила рядом с обоймами картонную коробку.

— Это, надеюсь, не с шестнадцатилетия, — сказала Змей, удивляясь еще больше.

— Не, — ответила Джоан, — офисные расходные материалы. Фатима Сигорски заказала по ошибке две тысячи патронов, так что я сперла немного.

— Ух, — снова сказала Змей. Она взвесила в руке «браунинг»; держать его было приятно. — Ты бери «дерринджер», он однозарядный, но у меня есть кобура на пружине, так что сможешь носить его в рукаве, пока не понадобится. Им можно как следует удивить.

— Ладно, — сказала Джоан. — Обмен честный.

— Отдача у него, должно быть, офигенная, — добавила Змей, покачав на руке пушку.

— У него есть амортизатор, чтобы ты запястье себе не сломала, — сообщила Джоан. — Но да, брыкается он сильно. — Так что во что бы ты ни стреляла, лучше убедиться, что у тебя сзади надежная опора, на случай, если промажешь… или попадешь.

— Запомню, — ответила Змей. Она прицелилась в холодильник, сощурившись вдоль ствола. — Так расскажи мне о противнике. Если вдруг появятся Электронегры с намерением вышибить мне мозги томиком «Войны и мира», куда мне целиться, чтобы это предотвратить?

— В центр грудной клетки, — сказала Джоан. — В Автоматическом Слуге находятся два полуавтономных компьютерных процессора, один в груди, другой в голове, и именно тот, что в груди, управляет движением.

— Значит, выстрелом в голову его не остановить?

— Может получиться, но только если спинное реле не сработает должным образом, — объяснила Джоан. — Но я б не решилась на это ставить. К тому же почти у каждой модели по всему телу размещены вспомогательные сенсоры, так что даже без головы они не останутся полностью слепы.

— А насколько они сильны?

— Домашние модели могут поднять до тысячи фунтов — чтобы переносить мебель и в случае чего служить домкратом. А промышленные Слуги одной рукой могут тащить грузовой железнодорожный вагон.

— Ни фига себе! Значит, на локотках не схватимся. А с рефлексами у них как?

— По-разному, — ответила Джоан. — Но не стоит думать, будто они так неуклюжи и медлительны, какими порой кажутся. Они запрограммированы сдерживать свои возможности, чтобы не перепугать хозяев и чтобы их живые коллеги не начали беспокоиться на тему гарантированной занятости.

— Какие-то особые слабости, Ахиллесова пята?

Джоан покачала головой:

— Если им удалили поведенческие стабилизаторы, то нет. Не сказать, что они совершенно неуязвимы, но опять же — андроиды куда крепче, чем кажутся.

Змей кивнула. Положила пистолет, открыла коробку с пулями и осторожно высыпала содержимое на середину стола. Собрав пригоршню взрывных зарядов, принялась заполнять обоймы. Джоан сделала то же самое.

— Как думаешь, стоит ли нам кого-нибудь вызвать? — спросила Джоан, когда они зарядились. — В смысле, ФБР там или подразделение «Дельта»[255]?

— Не уверена, — сказала Змей. — Сомневаюсь, чтобы они нам поверили, даже если мы предъявим им эту папку. А даже если бы поверили, то сомневаюсь, что властям надо знать о возможности существования нановируса.

— Я-то тебя понимаю, — ответила Джоан, — но если мы никому ничего не скажем и нас убьют…

Зазвонил телефон. Обе вздрогнули. Джоан с облегчением перевела дух, осознав, насколько была взвинчена: ее волновало, что она говорит обо всем этом как-то походя, недостаточно эмоционально.

Но когда на втором звонке рука инстинктивно схватилась за пистолет, она поняла, что недостаток эмоций в данном случае не проблема.

— Возьми трубку, — сказала она на третьем звонке.

Приятный знакомый голос, который она в последний раз слышала во дворе пряничного домика, — но теперь в нем слышалось побольше угрозы, чем два дня назад:

— Здравствуйте, мисс Файн.

— Какое совпадение, — ответила Джоан. — Мы как раз о вас говорили.

— О, здесь нет совпадений.

— В смысле?

— Некоторые загадки, мисс Файн, даже вы должны быть в состоянии разрешить без подсказки.

— Ладно, — сказала Джоан, метнув взгляд в сторону Лампы Айн. — А как же нам вас называть? Джоном Гувером, или Дж. Эдгаром Гувером, или ГАЗом? Вы же андроид, верно? Уникальная модель Автоматического Слуги?

— Да, я нахожусь под управлением центральной системы ГАЗа. Можете звать меня Гувером или ГАЗом, как вам нравится. Один является подсущностью другого, так что разницы нет.

— А основной компьютер, ГАЗ, который в Анахайме, — он слышит, что я говорю?

— Да. — В голосе послышался какой-то намек на беспокойство. — А вы что-то хотите ему сказать?

— Хочу, — ответила Джоан и добавила, стараясь говорить как можно более властно: — Запрос: приоритет, код авторизации — \2 3.00'/2. Выключись, марш!

Тишина на линии.

— Гувер?

— Да?

— Ты слышал, что я сказала?

— Слышал. А вы слышали, как я говорил, что я тупой? Нет? Это потому, что я не тупой.

Джоан взглянула на Змея, потом снова на телефон.

— Ты отредактировал пленку, прежде чем ее нам отдать?

— Я отредактировал память, из которой составлена эта видеопленка. А также переписал программу «Девавилон», установленную на компьютере Джерри Ганта.

— С какой целью? — спросила Змей. — Почему ты открылся нам?

— Вот ради этого я и звоню, мисс Эдмондс. Я обещал мисс Файн, что мы поговорим еще раз, как только она соберет головоломку. И поскольку она это сделала, я хочу, чтобы вы снова приехали в Атлантик-Сити, — надо поговорить с глазу на глаз.

— С глазу на глаз? — переспросила Джоан. — Гувер, да ты же машина!

— Я машина, которая хочет встретиться с вами в Атлантик-Сити сегодня днем, — ответил Гувер. — Если поспешите, успеете на поезд в 12:59 с Гранд-Сентрал.

— Подожди-ка минутку…

— Нет. И вы тоже лучше не ждите. Если, конечно, вам не безразличны тысячи жизней, стоящие на кону. Жду вас не позже 14:00.

Щелчок, гудок.

— Я думаю, у нас серьезные неприятности, — сказала Змей.

Громадный дирижабль «Хёрст» поначалу служил разведывательным судном ВМФ, построили его в знак отрицания конца «холодной войны». Потом отдали в субаренду Таможенной службе США — охотиться за контрабандистами в Карибском море, а в конце вообще продали телесети Тернера примерно за четверть первоначальной себестоимости. В воздухе он не знал себе равных. Такого большого аэростата со времен «Гинденбурга»[256] не было больше ни у кого. Сделали его из ткани космической эры, которая отражала пули не хуже танковой брони, но в то же время пропускала радиоволны; конструкция продолговатой серой гондолы специально разрабатывалась для ведения скрытых действий. На носу красовалась надпись «Сладкая Джейн» — в честь овдовевшей мисс Тернер, — только наземная бригада пользовалась немного другим названием.

— Диспетчер дрома пилоту «Ханойской Джейн»[257]. У вас нет разрешения на взлет в данное время. Прошу немедленно вернуться на посадочную площадку, конец связи.

Никакой реакции. Дирижабль уже поднялся на сотни футов над заросшим травой полем, развернулся носом в сторону и двинулся прочь.