Пройдя быстрым шагом несколько минут, Ида заприметила вагон и «тойоту» совсем рядом с киоском с грилем на задней улице, но не успели они туда дойти, как Лассе жестом велел ей зайти в жилой дом с желтой штукатуркой, над подвальным этажом которого висела большая неосвещенная рваная вывеска боулинга.

— Мы больше не можем использовать фургон. За ним наверняка следят. Финская полиция.

Стоя в подъезде и проверяя, нет ли на улице их преследователей, он показал Иде клочок бумаги с какими-то цифрами.

Она увидела имя Ирма и номер телефона.

— Ну что я говорил, — многозначительно произнес Лассе. — Хорошо иметь такой контакт.

Они спустились вниз по грязной и почти неосвещенной лестнице и оказались рядом с входной дверью самого боулинга. За дверью находился большой зал с низким потолком и восемью боулинговыми дорожками. Горел тусклый свет, мускулистый охранник коротко кивнул Лассе, и они прошли мимо бара, где громко шумел холодильник со стеклянной дверцей, потом через грязные, но все равно скользкие дорожки с длинными царапинами на покрытии, и дошли до отверстия на третьей дорожке без металлической ручки, которая бы отправляла кегли вниз.

Лассе по-хулигански присвистнул.

Внизу в отверстии сразу же показалось лицо Ирмы.

— О, отлично, — сказала она на своем ломаном английском. — Спускайтесь сюда.

Вот как, подумала Ида, какую же историю Лассе рассказал этой Ирме?

Лассе сел и прыгнул в отверстие. Ида сразу же последовала за ним.

Внизу находилось что-то вроде машинного отделения, а за ним — довольно большое помещение с несколькими койками, огороженными складными ширмами. Пахло раздевалкой и презервативами.

— Извини за такое помещение, — улыбнулась Ирма и обняла Лассе.

Она понизила голос.

— Я все устроила. Но еще рано. Сегодня вечером в девять. О’кей?

— Сколько ты за это получила?

Она опять улыбнулась.

— Достаточно. Мой контакт сказал, что бриллиант в полном порядке.

— Да, так и есть.

Они прошли немного дальше и попали в очень узкий коридор с несколькими дверями. За одной из них кто-то фыркал.

— Подождите здесь. Если хотите здесь, то будет вам здесь.

Ирма показала на автомат с лимонадом и на что-то вроде алькова в стене, где стояла диванная группа с зелеными подушками.

Что происходит, подумала Ида, в чем я участвую?

В дальнем конце коридора зазвенел старомодный дверной звонок. Ирма посмотрела в ту сторону. Там виднелась еще одна входная дверь и лестница, которая, похоже, вела на улицу. У стеклянной стены стоял и ждал мужчина в пальто.

— Мне надо работать, — сказала Ирма, пожав плечами. — Оставайтесь здесь. Никуда не уходите.

Они сели на диван, и Ида заметила, что в самом углу стоят два больших черных мешка.

— Вон те мешки, — сказала она и покосилась на Лассе, — надеюсь, не наши.

Он коротко кивнул.

Казалось, он читал ее мысли.

— Что мне оставалось делать? У меня не было выбора. Я был вынужден сразу же бросить фургон. А потом еще пойти на этот фестиваль культуры, чтобы забрать тебя…

Ида молчала. Лассе подошел к автомату с напитками, кинул монету в один евро и купил бирюзово-голубую банку с лимонным тоником.

— Я по-прежнему не понимаю, — сказала Ида. — Каким образом Ирма хороший контакт?

Лассе пил, делая глоток за глотком. Банка опустела, и он бросил ее на пол так, что она закатилась под одно из кресел.

— Мы же договорились, что попытаемся попасть в Россию.

Ида вдруг почувствовала страшную усталость и огорчение.

В Россию? Как нам это удастся?

— Да, — тихо сказала она.

— Вот об этом я и думал. Поэтому сохранил телефон Ирмы.

— Что? — спросила она.

Он сделал паузу.

— Если людей контрабандой переправляют с одной стороны, — медленно сказал он, — то, наверное, можно переправлять и с другой?

Когда Ида проснулась, на придиванном столике она увидела две одноразовые тарелки с вермишелью, кусочками бифштекса и овощами. Она села на диване и увидела, что над ней склонилась улыбающаяся и очень сильно накрашенная женщина.

Это была Ирма. В кресле напротив сидел и храпел Лассе.

— Подожди немного, — сказала Ирма по-английски.

Она взяла одну из тарелок, открыла стенной шкаф рядом с автоматом с напитками и положила еду в микроволновую печь. Под шум микроволновки Ида опять услышала стоны из нескольких дальних комнат.

«Дзинь», — раздался звук микроволновки. Ирма сразу же взяла тарелку и опять поставила ее перед Идой.

— Пожалуйста.

— Спасибо.

Как только Ирма отошла, Ида заглянула в рюкзак. Шкатулка была на месте, камень тоже. И все моллюски.

И книга — записки Соландера! Я о них забыла. Надо рассказать Лассе.

Она выдохнула и посмотрела на Лассе, начав есть тонкой пластмассовой вилкой. Чувствовался черный перец и сладко-кислый соус, а вермишель сильно дымилась в прохладном воздухе.

Часы на стене показывали четверть девятого.

Спустя какое-то время она разбудила Лассе, и пока он медленно вставал на ноги, разогрела ему еду в микроволновке.

— Да, кстати, посмотри, — сказала она, медленно протягивая дневник.

Он перевернул книгу, рассмотрел ее и стал читать первую страницу.

— Это писал Соландер, — сказала она.

Лассе, казалось, не знал, что сказать.

— Боже мой, это же совершенно невероятно! Как ты это раздобыла?

Она рассказала.

— Мм, так вот почему их было двое, — поспешно сказал Лассе и быстро пролистал все страницы.

— Чтобы все это прочесть, нужно время. Когда Альма узнает… Но мы отложим это на потом.

— Знаю.

Ида осторожно завернула книгу в майку и положила ее в рюкзак.

— Нам надо сделать еще одну вещь.

Она опустила руку в большое отделение рюкзака.

— У тебя есть острый нож?

Лассе выглянул в коридоры — там никого не было, — а потом сел и начал есть, быстро орудуя руками и челюстями. Из набедренного кармана брюк он вытащил свой толстый красный армейский нож.

Ида разложила моллюсков на столе, раскрыла самое тонкое лезвие и посмотрела на него. Он кивнул.

Первый моллюск был тяжелее остальных. Обе серо-зеленые и совершенно выпуклые створки были по-прежнему плотно сомкнуты.

Им двести сорок лет, подумала она.

Она немного подержала животное в руке, нацелилась и вонзила лезвие прямо рядом с местом крепления мышц на задней стороне.

Раздался хлопок, брызнуло немного воды, и с помощью нескольких быстрых надрезов ей удалось отделить створки.

В нежном, пахнущем илом мясе моллюска лежала яйцеобразная подвеска. Похоже, она была сделана из массивного золота. Овальная оправа была вся украшена синими и красными драгоценными камнями. Но никаких слоев перламутра Ида не увидела.

— Я был прав, украшение! Неудачная попытка Линнея вывести перламутр, — прошептал Лассе, — но попытка того стоила. Фантастика, спрячь это. Может быть, это своего рода предшественница яиц Фаберже? Но… к сожалению, никаких змеиных зевов.

Ида достала другого моллюска и сделала такой же надрез, прямо между створками.

Оттуда сразу же вывалился большой блестящий комок перламутра. По краям торчали маленькие крылышки. Лассе наклонился и стал их рассматривать.

— Может быть, — сказал он, — там внутри золотой ангел. Может быть, брошь? Или это бабочка? Никаких змей.

— Похоже, в любом случае это золото.

— Совершенно точно. Очень хорошо. Пожалуй, перламутр можно отколупнуть… Если так он еще ценнее.

Он опять убедился, что в коридорах никого нет.

— Все спокойно. Продолжай.

Ида кинула плохо пахнущие остатки раковины во внешний карман рюкзака и быстро разрезала следующего моллюска.

У края створки лежало серебряное распятие с большим рубином посредине. Кое-где на маленьких крестовинах виднелся перламутр, но как только они поднесли моллюска ближе, слой перламутра отвалился.