Финн

— Он делает это нарочно, — сказал я Истону.

Мой мозг казался лоскутным одеялом смерти. Видения тел, сотканных в крошечные, кровавые, прямоугольные воспоминания, мелькали у меня перед глазами. С нашей встречи, у меня едва было время, чтобы привести мысли в порядок, перестать разрываться между жатвой и желанием навещать Эмму столь часто, как мне хотелось. Мне казалось, это и было моим испытанием, но было ли это наказанием или же развлечением? Чувствовалось одинаково.

Я ничего не мог поделать с воспоминанием об Эмме и прошлой ночи. Я не хотел забывать об этом. Как я говорил с ней, пока она не уснула. Как я смотрел на ее кривую улыбку, когда она заснула… Тогда, она выглядела в точности как Элисон. Это стоило мне больших усилий, чтобы не материализоваться и не прикоснуться к ней.

Истон всмотрелся в темный переулок перед нами. В его фиолетовых глазах кружилась смерть. Крыса пронеслась между моими ногами, прежде чем исчезла в пробитом, металлическом мусорном ведре. Глубоко в тенях, кто-то хныкал.

— Конечно, он делает это нарочно, — сказал он, вытаскивая косу. — Что ты сделал на сей раз?

Я позволил ей видеть меня. Трогать меня. Я рассказал ей все. Ну, почти все. То, что я сумел удержать себя от перехода в материальную форму, было единственной причиной, почему моя плоть не была превращена в филе в тот самый момент.

Раскрыться перед ней, вероятно, было одно из худших решений, которые я принимал, начиная с толчка Элисон в портал, но это чувствовалось… удивительным. Видеть ее испуганной и лишенной сна в кухне этим утром все же не было так удивительно. Если мы собирались сделать это, то я должен был давать ей высыпаться. Мысль остановила меня. Я собирался продолжать делать это?

Когда Истон поднял бровь, ожидая, я, наконец, просто сказал:

— Как обычно.

— Ну, если это твое «как обычно», тогда тебе повезло, что все что он придумал, это пожинающий марафон.

Истон проскользнул между двумя крошившими кирпичными зданиями, и я последовал за ним. Нам нужно было быстро двигаться. Это отчасти был темный мир сам по себе, где вещи ползали и выползали и умирали ночью. Здесь было трудно обнаружить тени.

Истон остановился в нескольких шагах от двух искореженных тел, лежащих в кровавой куче на тротуаре. Лица были в синяках и раздуты до неузнаваемости, их конечности были согнуты и повернуты под необычными углами. Они были избиты до смерти. Я прижал тыльную сторону запястья ко рту и отступил шаг.

Истон глянул на меня через плечо и поднял бровь.

— В чем дело, милый? Брезгуешь?

— Просто я не часто вижу подобное. — Я сделал шаг вперед, чтобы рассмотреть получше и нахмурился. Мои жертвы обычно были людьми, которым еще нужно было вырасти. Те, кто перешагнули границу морали. А не взрослые мужчины, бывшие участниками провалившейся наркосделки — Они старше. Намного старше, чем мои обычные жертвы.

Истон нахмурился и шагнул в темную лужу крови, что блестела в зеленом сиянии уличного фонаря.

— Это потому, что они должны быть моими.

Я не мог скрыть свое облегчение.

— Слава Богу.

Но что-то было неправильно. Напряжение было там снова, горячее и настойчивое. Принуждение тянуло меня к мертвому парню в синей ветровке.

— Что происходит?

Истон посмотрел на мертвеца, потом обратно на меня, его темные брови сошлись на переносице, он пытался разгадать загадку.

— Ты должен взять его.

— Что? Но он не мой.

Он слегка наклонил голову назад и простонал в ночь.

— Разве ты не понимаешь? Бальтазар хорошо выполняет свои обещания. Ты честно думаешь, что необычайно напряженный день в офисе будет твоим шлепком по запястью?

Я тряхнул головой, почти механически, не желая верить в это. Он не мог узнать о том, что я сделал прошлой ночью. Я не становился материальным. Я был уверен в этом.

— Он предупреждал тебя, — сказал он. — Теперь, пришло время тебе испытать на себе те видения, что он обещал тебе. Ну, а если всем нам на секунду побыть честными, думаю, это как раз то, что тебе нужно. Может, если ты увидишь, чем он тебе угрожает, ты перестанешь быть таким придурком.

Моя грудь наполнилась чем-то, схожим со страхом, но это было ничем по сравнению с возрастающей необходимостью забрать душу передо мной. Глухое шипение появилось из тьмы. Напротив кирпича, тень скользнула наверх стены, после чего исчезла, скрывшись под покровом ночи.

— Вперед. — Истон подтолкнул меня. — Просто следуй моему примеру.

Я ступил вперед и плавным движением вынул косу из кобуры. Все, что я увидел, когда внимательно посмотрел вниз на раздробленное лицо мужчины, было лишь пламя. Обжигающее, болезненное, порождающее ужас пламя. Мне не хотелось этого делать. Твою мать! Я не хотел этого делать! Из ниоткуда холодный шепот закружился у моего уха.

Работай, Финн, иначе я могу решить оставить тебя на… навсегда.

Голос Бальтазара отозвался дрожью по моей спине. Закрыв глаза, я замахнулся и прислушался к свисту летящего по воздуху металла прежде, чем он воткнулся в плоть мужчины. Истон и я одновременно дернули, и души выскользнули наружу, бок о бок, с изумленными лицами.

Они выглядели серыми, никакого свечения, в них не осталось ни капли света. Один с лохматыми черными волосами сглотнул и оглянулся на тела позади — их оболочки.

— Святое де…

Истон рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— Поверь мне, друг. Нет ничего святого, в том месте, куда вы направляетесь. И просто совет. — Он наклонился близко и положил руку на плечо души. — Не говори о святых там. Им не нравится.

— Там, внизу? — Душа попятился от Истона, пока не остановился в куче пустой плоти. — О чем вы говорите?

— О, пожалуйста. Скажи, что ты больше этого. — Истон указал на молчаливого парня в голубой ветровке. — Послушай. Твой приятель, вот тут, уже все понял. Да, верзила?

Он кивнул и уставился на забрызганную кровью мостовую.

— Ад. — Он посмотрел на своего друга. — Мы идем в Ад, Калеб.

— Динь, Динь, Динь! — Истон улыбнулся. — У нас есть победитель.

При звуке его слов громкий треск расколол тротуар, и крики эхом вырвались из ямы. Темное, маслянистое вещество пузырем поднялось из расщелины и начало медленно и равномерно кружиться, поглощая крики и отбрасывая их в темноту ночи. Я сделал шаг назад и открыл рот. Мне много раз доводилось видеть подобное зрелище, когда Истон отправлялся в преисподнюю, но на этот раз все было иначе.

На этот раз они ожидали, что я пойду с ним.

— Кто готов поплавать? — Истон закрепил свою косу на ремне. Прежде чем кто-то из них смог вымолвить хотя бы слово, черноволосый парень оказался в его хватке. Истон показал мне два салютующих пальца и шагнул через край в темный вихрь криков, таща за собой душу по имени Калеб.

Моя душа пытался отстраниться, но я схватил его за запястье и покачал головой.

— Не делай это хуже, чем должно быть.

Я не раздумывал после. Мне просто хотелось покончить с этой чертовски ужасной ночью. Я хотел вернуться к Эмме и убедиться, что она не сошла с ума из-за меня. Сжав его за запястье, я ступил во тьму.

Шлепок о землю послал ударную волну тепла через подошвы моих ног. Пепел порхал в небе, как грязный снег, а по обе стороны от нас протягивалась колючая проволока, держащаяся на замысловатых железных столбах, которые были увенчанные черепами. Что-то красное стекало по острым металлическим шипам. Впереди, огромное строение из зубчатого, покрытого пеплом камня извергалось из-под земли, вход был блокирован двумя пылающими воротами.

Когда Истон остановился неподалеку от ворот, чтобы переговорить с кем-то скрытым черным, я медленно повернулся, не желая видеть, но хотя этого. Островок игрового оборудования торжественно стоял по другую сторону забора. Я не мог перестать смотреть на одни ржавые качели. Они выглядели точно так же, как те качели, с которыми мы с Генри раньше играли после обедни по воскресеньям, когда были маленькими. Они раскачивались назад и вперед. Рядом с ними медленно поворачивалась карусель красно-желтого цвета с отбитыми краями. Мальчик смеялся. Я вытер пепел с глаз и подошел ближе к забору.