Я бы сказала все, что угодно, чтобы выбраться из того места.

Кэш отпустил мою руку и поместил руки себе на колени. У него был тот взволнованный взгляд. Это был тот же взгляд, что был у него, когда он навещал меня в Брукхейвене. Когда я рассказала ему о воспоминаниях, не принадлежавших мне. Когда я рассказала ему, что знала, что должна умереть. Боже, я ненавидела то, как он смотрел на меня.

— Я не сумасшедшая, — прошептала я. — Я просто хочу попробовать.

Он вздохнул, и его плечи резко опустились.

— Я знаю, ты не сумасшедшая, но я не хочу, что бы ты давала своей маме больше поводов для волнения. Я не могу снова тебя потерять.

Я кивнула, но эмоции кипели во мне, и мне хотелось кричать. Кэш был частью меня. Он был единственным, кто верил мне тогда, когда весь мир считал меня сумасшедшей. Может быть, я такой и была. Может он был прав, произнося следующие слова. Слова, которые я не хотела слышать. Слова, которые он не хотел произносить.

— Ты принимала свои лекарства сегодня?

Я взяла пульт и включила телевизор, теперь мне было на что еще посмотреть. Теперь было что-то кроме этого милого, но ужасного молчания между нами и негодования, бурлящего у меня внутри.

— Выключи его. — Кэш отобрал у меня пульт и направил его за свое плечо, чтобы выключить телевизор.

— Зачем? — Я взяла подушку в руки и прижала ее к груди, так что он не мог видеть, как я дрожу. — Это была глупая идея. Мы закончили говорить об этом.

Его темные глаза прожгли меня взглядом.

— Не делай этого. — Он уставился вниз на меня, стиснув зубы. — Не затыкай меня.

— Ты не хочешь слушать, что я говорю, — сказала я.

— Это не так! Я просто…

— Ты просто что?

Кэш остановился и посмотрел на меня, зная, что это ни к чему не приведет. Он был прав. Он покачал головой и соскользнул с кровати, так как я хотела выскользнуть из своей кожи. Он собирался выйти за дверь и оставить все это позади. Но я не могла. Ни тогда, когда это была моя жизнь. Ни тогда, когда это была моя смерть.

— Это снова происходит с самого начала, да?

Я чувствовала, словно меня исследовали под микроскопом. Каждый раз ставя диагноз. Я хотела крикнуть ему, чтобы он перестал так на меня смотреть. Я плотнее прижала подушку.

— Со мной все хорошо. Просто иди домой. Пожалуйста.

Кэш вздохнул.

— Если ты в порядке, тогда пошли со мной на вечеринку у костра.

— Я тебе там не нужна.

— Ты правда мне там нужна. — Он засомневался на минуту, затем пнул край моей кровати и засунул руки в карманы. — Кто же еще будет отговаривать меня выставлять себя полным идиотом перед всеми?

Вот оно. Вот за что я любила Кэша. Почему он был единственной постоянной вещью в моей жизни, в то время как остальной мир выходил у меня из-под контроля. Он всегда знал, что сказать, чтобы смягчить напряжение, чтобы заставить меня улыбнуться, заставить меня забыть, почему мы только что спорили.

— Ты сделаешь это не зависимо от того, буду ли я там с тобой или нет, и мы оба знаем это.

Кэш улыбнулся, но я могла поклясться, что он не был готов отпустить остальное. Он ожидал, что я снова взорвусь. Я хотела разозлиться на него за это, но если честно, я тоже этого ждала.

— К тому же, — сказала я. — Ты бросишь меня, как только найдешь кого-то, кого нужно подвезти домой.

— Я не поступлю с тобой так. — Он поместил пустую упаковку Дикси, стоявшую на прикроватном столике, мне на голову, как маленькую красную шляпку в форме цилиндра. — Я никогда не оставлю тебя одну. Обещаю.

— Ты не должен присматривать за мной словно за маленьким ребенком. Я не собираюсь делать ничего безрассудного.

Он встал на колени передо мной.

— Я не хочу присматривать за тобой как за ребенком. Я хочу, чтобы ты пошла и повеселилась со мной и забыла обо всем этом ненадолго.

Я смахнула упаковку с головы.

— Хорошо. Встретимся там.

— Почему бы тебе просто не поехать со мной?

Он знал, что я сбегу, если не поеду с ним. В любой другой день, мне бы понравилась идея пойти на эту глупую вечеринку у костра, но не сегодня. Особенно не после того, что сегодня произошло. Боже, я действительно предпочла бы сбежать, но выражение его лица сдавливало мою грудь. Я не могла допустить, чтобы он думал, что я закрываюсь от него. К тому же, мне нужно было сделать еще несметное количество фотографий для ежегодника.

Он сел перед моим окном, дожидаясь.

Я потянула за нитку на моей рубашке, уже чувствуя порыв страха, словно вены, обвивающийся вокруг моего горла, и сказала:

— Заберешь меня в семь.

Финн

Я скучал по прикосновению дождя. Он лил с серого октябрьского неба как из ведра, спеша попасть на землю, которая увлекала меня за собой. Если бы я был жив, я бы промок насквозь. Вместо этого, я, к сожалению, стоял сухим, внимательно вглядываясь в свет, исходящий из окна Эммы, в то время как темнеющее небо превращало все вокруг меня в тени.

Когда я был один, как сейчас, мне с легкостью удавалось мысленно блуждать по земле, что мешало воспринимать все, что было передо мной. Я закрыл глаза и погрузился в воспоминания, позволяя изображениям Элисон кружиться у меня в голове. Это было бесполезно, пытаться предотвратить воспоминания о ней. Они всегда побеждали. Не важно, как сильно я старался выбросить их из головы.

Элисон прислонилась головой к моему плечу.

— Хотела бы я знать тебя, когда мы оба еще были живы.

— О, да?

— Да. Ты бы понравился маме и папе. — Она переплела свои пальцы с моими. — Папе никогда не нравились мои другие парни.

Я рассмеялся и, прижавшись, поцеловал ее в волосы.

— Я не хочу слушать о других твоих парнях.

— Ревнуешь? — Я мог различить смех за ее словами.

Я опустил ее к себе на колени и убрал волосы за ухо. Наша кожа сияла, когда мы касались друг друга. Я слегка прижался своими губами к ее и сказал:

— Очень.

Элисон поцеловала меня в ответ, затем отодвинулась, она ровно дышала против моего лица.

— Никогда не покидай меня, Финн. — Когда я не ответил, она нахмурилась. — Скажи это. Скажи, что никогда не покинешь меня.

— Я никогда не покину тебя.

Воспоминание пронзило болью мою грудь, и я проклял себя за то, допустил его. Оно лишь сделало мое пребывание так близко к Эмме еще более невыносимым. Я снова хотел коснуться ее, как тогда. Я хотел сдержать обещание. Я хотел…

— Почему ты стоишь здесь под дождем?

Я не повернулся. Краем глаза я мог увидеть ярко-рыжие волосы Мэв, парящие, словно ореол, вокруг ее головы. Вместо этого, я пристально взглянул на окно Эммы, выжидая подходящего момента, чтобы вновь войти внутрь.

— Она переодевается, — я сложил руки на груди. Спустя семнадцать лет насмешек и беспокойств, которые Мэв доставляла мне при том, что я ничего не мог с этим поделать, я устал. Я не был в подходящем состоянии, форме или типе настроения, которое соответствовало ситуации.

— И?

— И я даю ей немного уединенности. Сомневаюсь, что она захочет, чтобы я видел ее раздетой. Некоторые девушки выглядят забавно таким образом.

Мэв засмеялась, возможно, чтобы казаться жестокой, возможно просто, чтобы посмеяться над идиотом, стоявшим под дождем. Черт, может это действительно казалось ей смешным. Я, в любом случае, не мог вынести этот звук.

— Чего тебе от меня надо?

— А кто сказал, что мне от тебя что-то нужно? — Она прошла на цыпочках вокруг меня, гибко, как балерина, пальцы переплетались за ее спиной. Я не мог не заметить чернильно-черные вены, медленно движущиеся на ее бледной шее, и серую жилу, шедшую через ее волосы. Тьма поглощала ее изнутри.

— Значит, ты здесь, чтобы лишь снова насолить мне?

— Я жду, когда ты уйдешь, — Мэв внимательно изучила окно Эммы своими сверкающими глазами цвета лесного ореха, наполненными бесчисленным количеством ненависти и желания. — Я знаю, тебя вызовут, в конечном счете.

— Не рассчитывай на это.