С точки зрения этих принципов понятны его невероятно целенаправленные усилия добиться выезда из СССР Лизы Алексеевой (1981 г.) или поездки его жены на лечение за рубеж (1984–1985 гг.). В огромной сильно централизованной системе, живущей по своим весьма консервативным законам, нестандартное поведение практически исключено. И то, что Сахаров добился нестандартного поступка высшего руководства — уступки, «чуда» — не могло не сопровождаться какими-то структурными изменениями. Ситуация напоминает явление в кристаллах «батавские слезки» — достаточно отломить микроскопический кончик, и нарушается вся структура большого кристалла.

В этой статье я постарался описать и осмыслить кое-какие события прошлых лет; часть эпизодов подходит под рубрику «теперь об этом можно рассказать». Но главная задача была — не мемуарного плана. Я пытался показать Метод, показать, насколько, в сущности, конструктивны были гуманистические, «наивные», призывы и действия Сахарова. Не знаю, насколько мне это удалось.

Многое осталось за рамками статьи — документы, письма, весь бурный и судьбоносный послегорьковский период. Смерть Сахарова — это страшная потеря.

А. Д. Сахаров: «Я почти ни во что не верю — кроме какого-то общего ощущения внутреннего смысла хода событий. И хода событий не только в жизни человечества, но и вообще во Вселенском мире. В судьбу как рок я не верю. Я считаю, что будущее непредсказуемо и не определено, оно творится всеми нами — шаг за шагом в нашем бесконечно сложном взаимодействии…»

Вопрос: «Если я верно понял, то вы полагаете, что все не в „руце божьей“, но „руце человечьей“?»

А. Д. Сахаров: «Тут взаимодействие той и другой сил, но свобода выбора остается за человеком. Поэтому и велика роль личности, которую судьба поставила у каких-то ключевых точек истории…»[38]

Добавлю к этому, что, наверно, справедливо и обратное: те интервалы физического времени, когда жила, действовала Личность, становятся ключевыми моментами Истории.

1. Андрей Сахаров. Воспоминания. Нью-Йорк, изд-во им. Чехова, 1990.

2. Андрей Дмитриевич. Воспоминания о Сахарове. М., Терра, Книжное обозрение, 1990.

3. В. А. Цукерман, З. М. Азарх. Люди и взрывы. — Звезда, 1990, № 9–11.

4. Л. В. Альтшулер. Как мы делали бомбу. Интервью О. П. Морозу. — Литературная газета, 6 июня 1990.

5. С. Зорин, Н. Алексеев. Время не ждет. Ленинград, 1969. Архив самиздата, Мюнхен.

6. А. Гольцов, С. Озеров. Распределение национального дохода СССР (на примере 1969 года). Ленинград, 1971. Архив самиздата, Мюнхен.

7. Н. Кейзеров. Чьи деньги в горящем банке? — Известия, 1990, 20 ноября, с. 3.

8. Б. Л. Альтшулер. Явление, небывалое в мировой истории. Советский ВПК: взгляд неспециалиста. М., 1995, неопубл.

9. Б. Л. Альтшулер. Научный метод А. Д. Сахарова. Вопросы истории естествознания и техники. М., Наука, 1993, № 3.

10. Конституционные идеи Андрея Сахарова. М., Новелла, 1990 г.

11. Елена Боннэр. Четыре даты. — Литературная газета, 12 декабря 1990. (См. в наст. сборнике.)

12. Лариса Миллер. Стихи и проза. М., Терра, 1992.

13. Е. Г. Боннэр. Кому нужны мифы. — Огонек, № 11, март 1990.

14. Елена Боннэр. Постскриптум. Книга о горьковской ссылке. Paris, Ed. de la Presse Libre, 1988. М., изд-во СП «Интербук», 1990.

15. Андрей Сахаров. Горький, Москва далее везде. Нью-Йорк, изд-во им. Чехова, 1990.

16. Б. Л. Альтшулер. По ту сторону окна. — Альманах «Апрель», 1991, Вып. 3.

17. Б. Л. Альтшулер: а) «Наука и жизнь», 1990, № 3, с. 14; б) «Энергия», 1990, № 4, с. 10; в) «Книжное обозрение», № 28–29, июль 1990; г) «Природа», 1990, № 8; д) Досье Литературной газеты, специальный выпуск, посвященный памяти А. Д. Сахарова, январь 1990 г., с. 22.

18. Е. Г. Боннэр. Открытое письмо в защиту Андрея Сахарова, 1980 (см. [1]: Приложения. с. 895).

19. «Сахаровский сборник», посвященный 60-летию А. Д. Сахарова. Нью-Йорк, Хроника, 1981. Составители: А. Бабенышев, Р. Лерт и Е. Печуро. (Репринтное издание этого сборника вышло в 1991 г. в Москве в изд-ве «Книга».)

20. H. J. Lipkin in «The Gardian» December 25, 1983 (Reprinted from «Washington Post»). См. также статью г. Липкина в этой книге.

21. А. Д. Сахаров. Тревога и надежда. М., Интер-Версо, 1990.

22. Jeremy J. Stone. «Los Angeles Times». May 27–29, 1984. (Выдержки из этой статьи см. в настоящем сборнике).

23. Сахаров А. Д. Письмо Президенту АН СССР академику А. П. Александрову, членам Президиума АН СССР, октябрь 1984 г. Опубликовано в [14, 15, 21]. (См. также в статье В. Л. Гинзбурга, с. 216–225 наст. сборника.)

24. Б. Л. Альтшулер. О научных трудах А. Д. Сахарова. — УФН, 1991, т. 161, № 5, с. 3–24.

Два послевоенных десятилетия я находился в близком общении с замечательными учеными России и в их числе с Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Многие грани нашего своеобразного существования отражены в книге А. Д. Сахарова «Воспоминания» [1], а также в мемуарах В. А. Цукермана и З. М. Азарх [2], интервью Ю. Б. Харитона в «Правде» [3] и в моем интервью «Литературной газете» [4].

Огороженный колючей проволокой «объект», где мы жили и работали, был одним из многочисленных, разбросанных по всей стране островов большого «белого Архипелага», подвластного Первому Главному Управлению при Совете Министров СССР. Архипелаг возник после Великой Отечественной войны для решения одной, но очень трудной задачи — для создания советского атомного оружия. В то время таким оружием монопольно владели Соединенные Штаты Америки. И это вызывало в нашей стране ощущение незащищенности и большой тревоги. Помню, как однажды летом 1946 г. я шел по Москве со знакомым, командовавшим в годы войны артиллерией корпуса. Был ясный солнечный день. Посмотрев на пешеходов, мой спутник провел ладонью по лицу и неожиданно произнес: «Смотрю на идущих москвичей, и на моих глазах они превращаются в тени людей, испарившихся в огне атомного взрыва».

У всех, кто осознал реальности наступившей атомной эры, быстрое создание советского атомного оружия, нужного для восстановления мирового равновесия, стало «категорическим императивом».

С этой целью на объектах Архипелага были собраны высококвалифицированные ученые, конструкторы и инженеры, построены заводы и реакторные комплексы. Административным руководителем атомного проекта России стал бывший нарком боеприпасов Борис Львович Ванников, а научным руководителем — выдающийся ученый и блестящий организатор науки Игорь Васильевич Курчатов. За глаза его часто немного фамильярно называли «Бородой». Ситуацию лаконично отразил парафраз пушкинских строк:

Наш объект находился в самом центре событий. Научное руководство его многогранной деятельностью до сих пор осуществляет замечательный ученый и человек Юлий Борисович Харитон. Образовавшееся на объекте содружество напоминало реторту, в которой развивались цепные реакции идей. Генераторами и катализаторами этих реакций в первое десятилетие часто становились Зельдович и Сахаров. Друг к другу они относились с огромным уважением. По словам Андрея Дмитриевича, «влияние Якова Борисовича на учеников и соратников было поразительным. В них зачастую раскрывались способности к плодотворному научному творчеству, которые без этого могли бы не реализоваться» [5]. В полной мере мобилизующее влияние Зельдовича испытали автор и другие экспериментаторы объекта. В одной лодке с экспериментаторами и теоретиками находились создатели новых приборов и новых методов изучения процессов, протекавших в микросекундном временном масштабе. Методический клан возглавлял физик и инженер «милостью божией» Вениамин Аронович Цукерман.