Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Алексеев Георгий КонстантиновичБердников Сергей
Кузнецов Леонид Михайлович
Петрин Александр Николаевич
Татьяничева Людмила Константиновна
Львов Михаил Давыдович
Павлов Александр Борисович
Пшеничников Владимир Анатольевич
Рафиков Басыр Шагинурович
Шагалеев Рамазан Нургалеевич
Пляхин Алексей
Сорокин Валентин
Аношкин Михаил Петрович
Вохменцев Яков Терентьевич
Буньков Семен Иванович
Калентьев Борис Константинович
Люгарин Михаил Михайлович
Шушарин Михаил Иосифович
Тряпша Валерий Владимирович
Писанов Леонид Петрович
Назаров Даниил Кондратьевич
Бурьянов Александр Андреевич
Суслов Владимир Алексеевич
Шепелева Людмила Николаевна
Преображенская Лидия Александровна
Гладышева Луиза Викторовна
Кутепов Александр Иванович
Михлин Михаил Зиновьевич
Кленова Мария
Михайловская Надежда Михайловна
Агеев Николай Егорович
Гирфанов Шаукат
Кривцун Валентин Леонидович
Дмитриев Георгий
Скобелкин Евгений Иванович
Родионов Виктор
Гуленкина Юлия
Подкорытов Юрий Георгиевич
>
Каменный пояс, 1978 > Стр.71
Содержание  
A
A

— Вот у вас профессия завидная, Митрофан Григорьевич! — обрадовался жених. — Бури, штормы, смелые люди!.. Все-таки отчаянность нужно иметь, когда, к примеру, непогода разразится!..

— Непогодь — что… — махнул рукой Кульков. — К штормам, к примеру, привыкаешь, любой салага освоится за полгода… Никакой отчаянности тут не требуется… Отчаянный, по-моему, народ — вашей братии! Ведь всю жизнь под угрозой решетки — нервы, как трос!.. Хотя, конечно, тоже постепенно привычка вырабатывается…

Жених с надеждой оглянулся на двери спальни, откуда послышались Юлечкины шаги.

— Доведись до меня, я бы не вытерпел такого постоянного страху!.. Вот был у меня некто Тимошечкин — каптер… вроде тебя — на вид честный малый, и вдруг не вытерпел, свистнул шесть кожаных регланов!.. Так когда следователь приезжал, столько страху натерпелся… Тропическая жара стоит, а меня мандраж пробил… да!..

— Вы и в тропиках бывали?

— Бывал. Вот на лесовозе «Малые Липяги» возили мы недавно доски в одну центральноафриканскую державу…

— Наверно, много приключений пережили?

— Да хватало… За границей — вот где жулье! Ихние торгаши называются шипчандлеры. За ними гляди в оба, а то на ходу подметки срежут! Не-ет, все-таки далеко до них вашему брату… то есть, я хотел сказать, отечественному воровью… Одним словом, наш торгаш против ихнего…

Жених встал.

— Это я так, к слову… — испугался Кульков. — Не обижайся… Однако даже хорошо, что ты обидчивый: значит, у тебя совесть не окончательно потеряна, хотя ты и вращаешься в своей среде. А насчет торгашей, извини, работников прилавка, то я к ним никакой особенной ненависти не питаю, даже жалею… И другие тоже. Говорят, даже в местах заключения их не ровняют с настоящими ворами — бандюгами там, домушниками всякими… К ним особый подход, их содержат на ослабленном режиме… Ведь если рассудить, они — такие же люди, но не удержались на наклонной плоскости, и их посадили… Вот и Тимошечкин — каптер, ну, точь-в-точь был, как ты, интеллигент такой же, даже стихи печатал в «Водяном транспорте», потом вдруг взял да и слизал шесть кожаных регланов…

Жених прошелся по комнате и, заглянув в спальню, позвал:

— Юля, ты скоро?

— Иду! — расфранченная веселая Юлечка выпорхнула из двери, заметила хмурое лицо жениха и обернулась к отцу:

— Чего ты тут наговорил?

— Ничего особенного… — пожал плечами Кульков. — Так, светский разговор о том, о сем… Вот, брат Серега, попалась тебе невеста, запасайся терпением: в мамашу вся! А вообще, я человек простой, откровенный, дипломатии не люблю… можете, если хотите, пожениться, я не против, что называется благословляю. Только я не договорил тут. Сережа, выйдем-ка на пару слов…

Но тут Юлечка перехватила своего жениха:

— Пойдем, а то опоздаем.

И они ушли из квартиры.

Плотно притворив за ней дверь в спальню, Кульков сел в кресло, включил телевизор и погрузился в захватывающие приключения Незнайки и его друзей.

ТЕЛЕГРАММА

Профессор Павел Иванович Бабкин, прозванный в аспирантско-кандидатских кругах Бабулей (за снисходительность и беспокойность), поздним вечером возвратился с женой и внуком из города к себе на дачу.

Открыв дверь, он обнаружил засунутую в щель бумажку, где корявым почерком было написано:

«Дедов, придить получите телег…»

— Чудеса! — удивился профессор. — Откуда бы? И почему сюда на дачу? Какая-то чепуха!

Первым выдвинул свою версию внук — косматый балбес Никитка:

— Дед, а вдруг это Нобелевскую премию тебе за что-нибудь подсунули? Договариваемся заранее: тогда берем тут у одного малого джинсы, всего двести тугриков…

— Какую еще Нобелевскую… — поморщился профессор. — И кроме того, у тебя же есть джинсы!

— Так то — фирмовые, а это — запальные… — объяснил Никитка на своем загадочном молодежном языке.

— А вдруг тебя выдвинули в членкоры? — мечтательно предположила жена.

— Не говори хоть ты чепухи!

— Почему же чепухи? — горячо возразила жена. — Должна, наконец, у них быть совесть? Сколько уже наших знакомых, посчитай-ка: Милько, Гордеев, Рабинович, Уздалев… Не до старости же тебе маяться в простых докторах? Прямо от знакомых неудобно!.. Должны же они войти в положение?.. Или ты не человек?

— Скорее всего это от Юры Мелешко… — размышлял профессор. — Сейчас у него должен получиться один чрезвычайно интересный эксперимент… Вот он с радости и бахнул!.. Я его понимаю: такой эффект.

В конце концов профессор решил пойти за телеграммой.

Из служащих на узле связи оказалась только симпатичная старушка, которая пекла себе на электроплитке блины и пила чай. Выслушав профессора, старушка укорила мягко:

— Ну, до чего же все ж таки народ стал нахальный. Ночь не ночь — идут! Ну, не совестно ли тебе людей обеспокаивать? Какие сейчас телеграммы? Нету никого. Все прибрато. Завтра приходи!..

Профессор растерялся.

— А если что-нибудь срочное…

— Мы все телеграммы допрежь прочитываем, — успокоила его старушка. — Важные — насчет похорон или другое что… доставляем экстренно… А пустые — не к спеху. Сама я — человек посторонний, стаж зарабатываю для пензии, года не хватает, а как пензию получу, уеду к племяннице в город Караганду, она замужем за…

— Но должна же здесь быть дежурная?

Старушка таинственно огляделась по сторонам и сообщила шепотом:

— Она есть, но только ее сейчас нету… По уважительным причинам… Так и быть, скажу тебе, только ты меня не продавай! Дуску Колпакову знаешь? Неужто не знаешь: разводка, бабенка ходовитая!.. Так дежурной нынче один верный человек сообщил: покуда она на дежурстве, к мужу ее Ивану эта Дуска должна на свиданку припожаловать!.. Вот та и побегла их караулить… а как прихватит голубчиков, тут она им волосья расчешет…

— Чепуха какая-то! Неужели через какую-то Дуську…

— А как же! — всплеснула руками старушка. — Доведись до тебя… Или она не человек? Не развалиться же семье через телеграмму твою?..

Перед сном профессор долго размышлял, откуда могла быть телеграмма, спал плохо и видел во сне, что его обряжают в мантию Кембриджского университета, а он скандалит, требуя, чтоб дали «фирмовую», а не «запальную»…

Придя утром на узел связи, он опять встретил вчерашнюю старушку, которая радостно его приветствовала:

— Понесли твою телеграмму! Лариса понесла, так что иди домой, дожидайся. Сегодня доставют…

— То есть как — сегодня? Это когда, примерно?

— Известно, когда — на дню… Ты все ж таки не один у ней, может важней есть: насчет похорон аль еще что…

У профессора был очень удрученный вид, поэтому старушка опять таинственно огляделась и зашептала:

— Так и быть, научу тебя… Вали прямо в Моховое! Лариса сейчас должно там… Подкатил к ней Вовка на мотоцикле, посадил, и — дунули… Там у них Вовкин брат пришел из солдатиков, встреча происходит… Не иначе, как в Моховом она!..

— Безответственность какая! Взяла телеграммы и уехала в какое-то Моховое!

— А как же! — рассудительно молвила старушка. — Она девушка молодая, ей нужно свое счастье не прозевать! Неужели через твою телеграмму сидеть ей в старых девках? Так что, если у тебя экстренность, дуй в Моховое, там на месте и получишь… Километров шесть будет, тропка прямая… А увидишь: где гулянка, значит там Лариса и есть. Девка пышная, аж пуговицы не держут…

До Мохового профессор дошел благополучно, только в одном месте за ним погнался колхозный бык, но скоро отстал.

Возле избы, где играли сразу баян и радиола, профессор нашел Ларису. Выкрикивая частушку, она оттаптывала толстыми ногами перед хилым солдатиком…

— Простите, вы — Лариса? — обратился к ней профессор.

Лариса подбоченилась и рассмеялась:

— Ног своих дедовских, что ль, не жалко. Из-за телеграммы! Теть Рай, где моя сумка?

МИХАИЛ МИХЛИН

ГУМАНИСТ

Утром встанешь, оглянешься — болеют люди… болеют… Редко кто до ста доживает, чтобы какого-нибудь гастриту не подхватить, и в газетах пишут — от нервов все. Согласен! Ведь скандалы одни, ругань сплошная, кажный кажному доказать хочет — лучше, хуже, а по мне так все одинаковы. Я так считаю — если ты за пазухой камень держишь, то через год-два он у тебя обязательно или в почках, или в печени объявится. Про доброту забыли, а ей бы жить! К примеру, меня возьми — всю личную жизнь на производстве провел, в гуще, в борьбе, — среди ревизий. Тридцать два года лицом был, не так себе, а материально-ответственным. И при деньгах, и при материале разном состоял, и на продуктах сидел. Комиссий перенес сколько, начальства сколько пережил разного и не озлобился. На заслуженный выгнали — спасибо сказал. Зарплата была — сто, пенсия какая — сами понимаете. А живу! И как живу!!! Потому, что добрый я, отзывчивый, к любому человеку или к предприятию с душой отнестись могу. Идут ко мне люди-то, валом валят: «Помоги, Федор Кузьмич! — слезно просят. — Защити добротой своей. Не дай кляузникам разным и вообще недовольным над честными людьми возвыситься». — «Как?! — спрашиваю. — Почему? По какому праву?!» И что оказывается — какому-нибудь гражданину Шитикову в тринадцатой столовой вилка грязной показалась. Ах, ты ж, думаю, шпендик, посуда тебе грязная, а мы в войну руками ели и ничего, а для чего? Чтобы ты, сопляк, нас носом в грязную посуду тыкал? И приходится мне в книге жалоб и предложений столовой № 13, ниже той записи, написать: «Обедал в етой столовой. Еда хорошая. Посуда блестит, потому как солнце. Видел скандал гр. Шитикова из-за вилки. Удостоверяю, что гр. Шитиков, хоть и инженер, а был выпивши и на эту вилку сам плюнул. А меня обслужили хорошо, и горчица у них есть. Заслуженный пенсионер Наседкин Ф. К.» Грамотехой я, как видите, не беру. Бью наверняка — голым фактом. Не советую тебе, гражданин Шитиков, еще писать, не поверят. А чего нервничать, чего друг на друга, как собакам, кидаться?! Ну давай, давай скандалить — сам же первый по бюллетню пойдешь.

71
{"b":"255958","o":1}