Советские писатели-драматурги создали немало ярких, запоминающихся образов людей — сильных, смелых, умных. Среди них и герой драмы «Долги наши» Крутов (режиссер спектакля Я. Панджариди). Крутов выделяется из общей массы не только своей натурой, но и особой судьбой. Защищая Родину в Великую Отечественную войну, он не раз встречался со смертью. Теперь, в мирное время, своим трудом он завоевывает уважение окружающих. Бригада геологов, которую возглавляет Крутов, как опытнейший мастер, в тяжелейших условиях Крайнего Севера работает не только с большим напряжением, но и с непреходящим успехом. Крутов привлекает к себе людей щедростью и широтой своей натуры, своей поистине богатырской силой. Но есть в нем и такое, что настораживает, — этакая самоуверенность, далеко идущее чувство безнаказанности, непреклонность в поступках, часто во вред другим. Щедрость, которой он одаривает многих, — не доброта, а именно щедрость широкого жеста человека эгоистичного, уверенного в правоте и незыблемости своих поступков, щедрость — не от сердца. Не согретая душевным отношением, она оборачивалась холодным подаянием. Ложная гордость, гипертрофированное чувство независимости не позволяли Крутову поступиться хотя бы частицей своего «я». Отсылая деньги матери, он не порадовал ее ни одним письмом, хотя его-то она и ждала прежде всего, но так и не дождалась, как не дождалась его самого за все двадцать пять долгих лет. Любящей женщине Крутов рисует заманчивые перспективы совместной жизни, но и здесь он не открывает своего сердца, страшась посягательства на личную свободу. И как возмездие, приходит к нему смерть матери, не простившей ему забвения, не принявшей ни единого гроша из его денег. Возмездием Крутову явились и горькая обида брошенной жены, и равнодушие дочери, выросшей без отцовской ласки, и справедливое осуждение друга. Всем ходом пьесы и спектакля, всем содержанием образа Крутова доказывается извечная и непреложная истина о том, что человек в ответе за свои поступки, в ответе за все, в долгу у тех, кто дал ему жизнь, даровал счастье, радость труда, любовь и дружбу. Человек не может жить лишь своими эгоистическими интересами, оторванными от интересов общества, иначе его ждет жестокая душевная катастрофа, одиночество. И это неминуемо бы произошло с Круговым, если бы в нем начисто иссякла совесть, от которой уйти невозможно. Сложный, противоречивый образ Крутова убедительно раскрывает артист В. Милосердов, прослеживая все этапы его психологических состояний. Он показал человека, ложно убежденного в том, что боевая и трудовая жизнь, пройденная им, оправдывает все его поступки, нашел критерий возможного и должного в действиях Крутова. Малейшая психологическая неточность, отклонение от ведущей линии поведения героя могли бы привести к искаженному его толкованию.

По контрасту с Крутовым («Долги наши») выступают герои Катя и Сережа Кротовы из спектакля «История одной любви» (по пьесе В. Тоболяка). Вчерашние школьники, только что создавшие молодую семью, из теплого уюта московских квартир едут на Крайний Север. Есть, конечно, в Кате и Сереже увлечение романтикой подвига, этакий максимализм, уверенность в непреложности осуществления всего задуманного, но есть и другое — желание быть самостоятельными и независимыми от опеки старших. И хотя невероятно трудно пришлось утверждать себя в новой и очень нелегкой обстановке, они не согнулись, сохранили и чувство человеческого достоинства, и ту молодую гордость, которая хочет испытать себя. Более того, в них укрепилась твердая уверенность в том, что в любых условиях человек не имеет права изменять своим убеждениям, своим моральным принципам. Воспитанные в атмосфере честности и принципиальности, впитавшие в себя высокие идеалы гражданственности и патриотизма, Катя и Сергей артистов В. Качуриной и А. Мезенцева страстно не принимают пошлости и мещанства, обывательской, утилитарной философии тех, кто оказывается рядом с ними в редакции газеты маленького таежного городка. Очерки Сергея о жизни оленеводческих бригад, незаурядные по свежести и точности восприятия виденного, так не похожие на сухие, трафаретные донесения старых корреспондентов, вызывали живой интерес читателя и скрытое недовольство неудачливых газетчиков, воспринимавших их как личную для себя обиду. Назревавший конфликт, ударивший по Сергею, таил в себе возможность драматической развязки — бегства Кротовых от трудностей. И Кротовы действительно бегут, но не в столицу, а в еще более далекий таежный поселок к оленеводам, чтобы не только видеть истоки зарождения истинно героического творческого труда, но и участвовать в нем. Логика поведения артистов убеждает в правильности и реальности созданных ими характеров.

О многом говорит нашей молодежи и, прежде всего, о высокой культуре чувств спектакль «С любимыми не расставайтесь» (по пьесе А. Володина). В нем приоткрывается завеса над наиболее сложной и чаще всего скрытой от других областью человеческих отношений как личная жизнь. Драматург в своей пьесе изложил разные точки зрения на брак, семью, любовь, счастье, с которыми можно соглашаться или нет, однако наше представление обо всем этом становится более ясным и определенным. Вереница неблагополучных супружеских пар, варианты неудавшихся семей, с которыми знакомится зритель, убеждают его в необходимости сохранения в себе чувства человеческого достоинства, истинной гордости (а не гордыни), уважения и доверия к чувству другого человека. Устами одного из героев Володин утверждает мысль, составляющую пафос и пьесы, и спектакля: «Если у человека есть хоть какое-то чувство, он уже не свободен». Это отнюдь не проповедь рабства, а утверждение того, что человек ответствен за свои поступки, не свободен от обязательств, данных другому. Поэтому «свобода чувств» или «рабство чувств» — понятия ложные в своей основе.

Пьеса и спектакль «С любимыми не расставайтесь» интересна и тем, что в отличие от многих других выражает молодому поколению полное доверие в самостоятельном решении ими нравственных проблем. Немало сомнений и искуса встало на их пути к познанию истины, однако познанное и пережитое становится убеждением и тем моральным критерием, который будет служить опорой всей их дальнейшей жизни.

Действие спектакля построено с учетом специфики драматургии Володина. Режиссер И. Перепелкин и художник А. Кербель учли и тонкий психологизм пьесы, и ее реалистическую символику, благодаря чему создали тот необходимый контакт между зрителем и актером, без которого немыслим театр. В спектакле точно расставлены точки напряжения в развитии сюжета. Сценические эффекты перерастают в реалистические символы, которые становятся почти самостоятельными образами. Это деревья-люди, с тоской заломившие тонкие ветви в момент нестерпимой душевной боли Дмитрия, ощутившего потерю счастья. Это почти безумные метания страдающей Кати среди бурно веселящейся молодежи.

Уже первая сцена в суде настораживает неясностью, недоговоренностью причин развода молодых людей Кати (арт. Т. Малухина) и Дмитрия (арт. Н. Ларионов).

Последующие события постепенно приоткрывают завесу: ложная гордость, недоверие одного к другому порождают трагедию их жизни, которая могла закончиться катастрофой. Дмитрий Лавров, уверовавший в измену жены, идет на разрыв с ней. Ущемленный в мужском самолюбии, он завязывает новые знакомства. Однако внутренняя тревога, сомнение и тоска, которые он тщетно пытается скрыть, прорываются наружу. Дмитрий не в силах отдаться новому чувству, ибо не в силах освободиться от старого. Это-то и является движущей пружиной всего его поведения. Артист Н. Ларионов подчеркивает в герое непосредственность и одновременно замкнутость, обозленность оскорбленного человека. Его Дмитрий сосредоточен в себе зачастую настолько, что теряет ощущение обстановки. Это состояние передается естественно и убежденно. И все же Н. Ларионов временами излишне скован, особенно в паузах-молчаниях, где образ перестает жить. Артистка Т. Малухина точно чувствует партнера, умеет понять его. Психологический настрой, заданный Т. Малухиной и подхваченный Н. Ларионовым, создал тот верный камертон, когда слова персонажей приобретают глубокое и широкое значение. Мы услышали перекличку внутренних голосов героев, которые сказали много о Кате и Мите: они любят друг друга и хотят быть вместе. На высокой эмоциональной волне чувств проведена последняя сцена. Больная Катя с трудом подбирает слова. Т. Малухина раскрывает мучительный процесс рождения мысли, с усилием пробивающейся через ее сознание и завершающейся таким взрывом, таким нравственным потрясением, каким должна обладать человеческая трагедия. И это закономерно в трагедии оптимистического звучания, каковой нам представляется финал спектакля, оставляющий впечатление освежающей грозы.