Германской колонизации прибалтийских земель предшествовало покорение немцами стран и городов, преграждавших им путь на восток. Речь, в частности, идёт о падении Вендского королевства в Северной Германии (1126 г.), большого славянского города Юлина (1130 г.), построении Нового Любека (1143). Затем была подчинена, обращена в христианство и германизирована вся славянская северная Германия. На завоёванных территориях были построены немецкие приморские города, которые вскоре завладели торговлей на Балтийском море[3].
Именно купцы из Любека, узнавшие о существовавших уже сношениях между Висби и острова Сааремаа, приблизительно весной 1163 г. первыми прибыли к устью Западной Двины, проплыли вверх по её течению и вступили с местными жителями в меновую торговлю. Вернувшись осенью (до наступления штормов) в Северную Германию, купцы привезли с собой известие об открытой ими земле и её населении{5}.
Эти места были заселены ливами и подчинялись Полоцкому княжеству. Следует сказать, что внутренние междоусобицы, последовавшие на Руси после смерти великого князя Ярослава Владимировича (Мудрого), хотя и тормозили выход русских к Балтийскому морю, способствуя успехам датчан, а потом немцев, всё же не остановили совсем походы на прибалтийские земли со стороны удельных княжеств Новгорода и Пскова, а также из княжества Полоцкого. Они имело место в 1130, 1191, 1192, 1132 гг. и заканчивались взятием эстонского поселения Одепне (Медвежья Голова) и города Юрьева. С учреждением укреплённых постов (таких, как Герцике и Кокенойс) на Западной Двине владычество здесь русских было более твёрдо, чем над эстонцами, и распространялось вдоль всей Западной Двины (археологи нашли здесь камни с именами полоцких князей). Предания о господстве русских на Западной Двине сохранялись на протяжении столетий и дали повод к завоеваниям царя Иоанна Васильевича (Грозного) во второй половине XVI столетия и утверждениям его дипломатов о продолжавшейся (но никогда не исполнявшейся) обязанности всей Ливонии платить дань Московскому государству.
В 1180 г., когда вместе с купцами на немецких купеческих кораблях к устью Западной Двины двинулись монахи, Полоцком правил князь Владимир. Бременский каноник Мейнгард, начинатель обращения языческих племён в христианство, попросил у него разрешения осуществлять свою миссионерскую деятельность среди ливов. Владимир легко согласился. Впоследствии по названию этого племени, которое самым первым стало жертвой вторжения крестоносцев, все позднее захваченные немцами прибалтийские земли (территория современных Латвии и Эстонии) получат название Ливония (по латыни — Livonia, по-немецки — Livland)[4].
Планы обращения в христианство языческих племён Прибалтики получили поддержку главы католической Церкви — папы Римского. Покорение этих племён он связывал с дальнейшим увеличением числа данников и созданием новых церковно-феодальных владений. Кроме того, прибалтийские земли рассматривались в качестве будущего плацдарма наступления на Русь с целью подчинения Русской Православной Церкви папскому престолу.
Мейнгарт пришёл на землю ливов только с крестом и стремился обратить их в христианство путём убеждения, а также подкупа, в частности в обмен на строительство каменных укреплений.
В условиях межплеменной вражды, сопровождавшейся почти непрерывной борьбой всех против всех, от этого предложения трудно было отказаться. Но ливы обманули Мейнгарда. После того как прибывшие из Готланда каменщики построили замок и церковь, крещёные ливы снова вернулись в язычество. И так происходило неоднократно. Ливы не желали подчиняться непрошеным пришельцам, принимать христианство и превращаться в данников Церкви.
Хотя деятельность Мейнгарда приносила мало плодов, он как первопроходец был произведён в сан епископа и получил от папы увещание продолжить начатое дело. Вскоре миссия Мейнгарда по созданию опорных пунктов религиозной и территориальной экспансии была облегчена тем обстоятельством, что немецкие купцы начали оставаться в низовьях Западной Двины на зиму.
Преемник Мейнгарда аббат Бертольд (также родом из Бремена), получивший епископский сан перед своей отправкой в Ливонию (весна 1197 г.), не обнаружил у ливов, принявших крещение, верности христианству. Более того, ему не удалось путём убеждений и проповеди достичь каких-либо результатов. Тогда обращение языческих племён в христианство с помощью торговли и креста было дополнено мечом. Начался период крестовых походов и завоевания Прибалтики, который подробно описан в рифмованной хронике Генриха Латышского.
I.3. Подготовка и организация крестовых походов
Зимой 1197 г., заручившись буллой папы, епископ Бертольд объехал Нижнюю Саксонию, Вестфалию и Фрисландию с проповедью крестовых походов. Весной 1198 г. он возвратился в Ливонию с ополчением крестолюбивых воинов и 24 июня 1198 г. дал сражение на том месте, где впоследствии возникла Рига. Немцы победили, но епископ Бертольд погиб, став первым мучеником зарождавшейся лифляндской Церкви.
Покорение и колонизацию прибалтийских земель с помощью креста и меча продолжил умный, настойчивый и энергичный Альберт. Он был третьим ливонским епископом, который происходил из Бремена[5]. Впервые к берегам Западной Двины он прибыл в апреле 1200 г. на 23 кораблях, на которых находились крестолюбивые воины. Прежде всего он заключил договор с ливами, по которому они обязались не препятствовать его деятельности. Затем, в 1201 г. на речке Риге, рукаве Западной Двины, Альберт определил место для рынка, из которого скоро вырос город Рига — светский, духовный и военный опорный пункт немцев по подчинению Прибалтики
В течение тридцати лет Альберт являлся непосредственным организатором военного подавления ливов, земгалов, леттов, эстонцев. Он совершил 15 поездок из Германии в Ливонию и обратно, обеспечивая приток в Прибалтику крестоносцев и пилигримов (странствующих богомольцев).
Епископ Альберт взял на вооружение те же идеи, которые вызвали крестовые походы в Палестину, и применил их к новой ситуации, т.е. стал проповедовать крестовый поход не только против магометан, но и против язычников. Эта инициатива была поддержана папой Иннокентием III, который провозгласил равнозначность для отпущения грехов и искупления вины христианизацию язычников в Ливонии с походом в Азию для освобождения от неверных Святой Земли и Иерусалима. Это нововведение обеспечило устойчивый приток немецких пришельцев, которые являлись в Ливонию не только для помощи епископу, но и потому, что предпочитали войну с язычниками на берегах Западной Двины опасному походу в Азию. Другими побудительными причинами были погоня за лёгкой наживой и приключениями, что объясняет пополнение рядов крестоносцев значительным числом авантюристов.
Примечательно, что на призыв папы откликнулись не только рыцари и пилигримы, но также купцы и ремесленники. Немецкие купцы предоставляли деньги и корабли, а также принимали непосредственное участие в борьбе с язычниками с оружием в руках. Только немецкие крестьяне, избегавшие путешествия морем (тогда и ещё долгое время спустя добраться в Ливонию из Германии можно было только морем), остались в стороне и не приняли участия в колонизации Прибалтики. Таким образом, если общее германское движение (по суше) на восток осуществлялось с помощью торговли, креста, меча и плуга, то в случае с Прибалтикой плуг изначально отсутствовал. В дальнейшем это имело роковые последствия для немецкого присутствия в регионе, поскольку немцы хотя и обрели здесь господствующее положение, но всегда оставались в меньшинстве по сравнению с местным населением.
На первых порах большинство крестоносцев давали обет лишь на один год и по истечении его покидали Ливонию с захваченной добычей. Их прибытие и убытие не поддавались регулированию. Епископ Альберт хорошо понимал, что при таком волнообразном и неупорядоченном притоке и оттоке пришлого элемента невозможно удержать приобретавшиеся земли новокрещённых ливонских туземцев перед лицом серьёзных угроз: сопротивление покорённого населения, неминуемые столкновения с русскими, опустошительные вторжения литовцев. Поэтому учреждение постоянного войска, строительство укреплённых городов и привлечение в новокрещённую землю постоянного, оседлого и надёжного немецкого населения составило основную задачу Альберта. И с ней он в значительной степени успешно справился.
