«Кажется, эти ребята здорово напуганы, – подумал Карахан, пытаясь мысленно связать хоть какие-то кончики воедино. – Подорвали с места, как наскипидаренные... Интересно все ж знать, что в действительности произошло в «Левобережном»?..»

Герман, вынужденный развернуться на половине дороги, решил отправиться прямиком в Управление, куда вскоре должен подъехать и его непосредственный начальник.

Но не тут-то было.

Некто прозвонил на контактный номер и попросил позвать к телефону Ивана Ивановича.

Поскольку человек, который скрывался за этим псевдонимом, находился вне здания Управления, оператор, включив музыкальную заставку, перекоммутировал соединение, прозвонив на сотовый телефон.

– Слушаю, – сказал Карахан.

– Иван Иванович? – спросили на другом конце линии.

– Да, это я.

– Мы в опасности... и нам срочно нужна помощь!

Маркелов остановился у первого же попавшегося ему на глаза таксофона.

Покопавшись в бумажнике, он нашел среди хранившихся там визиток нужную, а именно ту, что дал им Паша Кормильцин, когда москвичи гостили несколько дней тому назад у него на фазенде.

Это была визитка пресс-секретаря городского головы Мельникова – именно к нему направлялись москвичи в тот день, когда их в городе задержала милиция, – и на ней был указан номер его служебного телефона.

Маркелов вставил в прорезь карточку и набрал нужный номер.

– Алексея Николаевича сейчас на месте нет, – отозвалась трубка женским голосом. – Полчаса назад он уехал в Дом печати.

– Вы не могли бы меня с ним соединить? – торопливо произнес Маркелов. – У меня срочное... архисрочное и архиважное дело!

– Минутку...

В трубке какое-то время звучала музычка, затем тот же женский голосок сказал:

– К сожалению, у Алексея Николаевича сейчас линия занята... Вы знаете, я боюсь... сегодня трудно будет до него дозвониться.

«Уж я-то в курсе всех этих дел, милашка, – подумал про себя Маркелов. – Вот об этом я и хочу поговорить с пресс-секретарем Мельникова...»

Но вслух он сказал другое:

– А вы не подскажете, где мне его там можно найти?

– Где и всегда, – сказала сотрудница мэрии. – Офис на третьем этаже, номер... кажется, кабинет номер тридцать семь.

В кабинете Черняева зазуммерил внутренний телефон. Подняв трубку, он спросил:

– Ну что там у вас?

– Мы тут записали один разговор... подозрительный, – доложил сотрудник техотдела. – Звонили с таксофона возле кинотеатра «Победа» на служебный телефон пресс-секретаря мэрии. Вам принести распечатку или хотите сразу послушать запись?

– Ну-ка... давай запись!

Едва дослушав запись до конца, Черняев ткнул пальцем в клавишу селектора внутренней записи.

– Немедленно пошлите машину с четырьмя сотрудниками к Дому печати! – рявкнул глава фирмы «Центурион». – Кто-нибудь из милицейских уже подъехал?

– Здесь Синицын на патрульной машине, – отозвался заместитель Черняева.

– Пусть тоже немедленно туда едет! – распорядился Черняев. – Срочно!!! Возможно, в Доме печати сейчас нарисуется Маркелов...

Володя примерно представлял себе, где находится этот самый Дом печати, в котором располагаются городская типография и офисы некоторых местных печатных изданий. Пешком туда переться было далековато, да и нежелательно в его положении сейчас гулять по городским улицам...

Маркелов тормознул на проспекте частника и попросил отвезти его в парковую зону. Но на полпути, в одном квартале от нужного ему здания, он попросил остановиться... и вышел из машины, сунув водителю стольник.

То, что они замыслили с Зеленской, было делом довольно рискованным. Так случилось, что они оказались в самом эпицентре местных разборок и даже стали свидетелями кровавой драмы, в которой пострадали Аксенов, Кормильцин и еще какие-то незнакомые москвичам люди. Не будь того эпизода с их задержанием, в котором поочередно поучаствовали местные менты, чиновник обладминистрации Аркушин и сотрудники частной охраны, и не владей сейчас сами журналисты обширными – и страшными – сведениями о местной «фауне» и царящих в городе нравах, то, вероятнее всего, они бы не стали вести себя так, как будто их забросили во вражеский тыл, а предпочли бы остаться законопослушными гражданами... А теперь вот приходится ломать голову над двумя как минимум вещами: как им отмазаться на тот случай, если на них уже подали в розыск, и как сделать так, чтобы дискета, которая находится сейчас во внутреннем кармане его куртки, попала к тем, кто сумеет ею здесь правильно распорядиться...

Решено было действовать наверняка: поскольку сам Павел вручил москвичам визитку этого человека, состоящего пресс-секретарем при Мельникове, то ему, как говорится, и карты в руки...

Он сначала хотел войти в это шестиэтажное здание – первый этаж которого занимает типография, – как и все нормальные люди, через парадное, снабженное табличками обосновавшихся здесь изданий и фирм, связанных с местным издательским бизнесом, но выбрал заднее крылечко.

Ворота были открыты настежь. Во дворе стояло несколько машин, в одну из них, марки «Газель», трое мужичков в комбезах перегружали с доставленного каром поддона какие-то тюки, упакованные в плотную коричневатую бумагу.

Маркелов преспокойно прошел через склад готовой продукции, выйдя через какую-то дверь в коридор, где уже более отчетливо слышалось погромыхивание печатных машин. Отсюда он попал на лестницу запасного выхода, по которой и поднялся на третий этаж Дома печати.

Тридцать первый, тридцать третий... тридцать пятый...

Дверь кабинета, который был ему нужен, оказалась распахнутой настежь, а из помещения доносилось какое-то механическое жужжание... Ага... Уборщица пылесосит помещение... Но где же хозяин?

– Мне нужен Алексей Николаевич, – сказал Маркелов, разглядывая от порога внутренний интерьер кабинета (добротная офисная мебель... все как у приличных людей). – Он что, вышел куда-то?

– Что говорите?

Уборщица в голубеньком халатике, выключив пылесос, бросила на визитера вопросительный взгляд.

– Где хозяин, говорю!..

– Минут десять назад как ушли, – сказала женщина, скользнув по нему равнодушным и чуточку усталым взглядом. – Пресс-конференция у них на четвертом этаже проходит...

– А-а... ну тогда понятно, – сказал Маркелов и принялся скрести свой стриженый затылок. – Вот что... Меня тут просили кое-что ему передать... Я оставлю у него на столе, ладно?

Маркелов достал из куртки дискету и положил ее на стол, рядом с закрытым ноутбуком. Когда он, сделав ручкой, вышел из кабинета, уборщица, сохраняя прежний устало-равнодушный вид, переложила дискету со столешницы в верхний ящик стола: хозяин этого помещения всегда проявляет недовольство, если обнаруживает на своем столе какие-нибудь посторонние предметы.

Эта дискета, можно сказать, жгла Маркелову карман... Теперь, когда он избавился от нее, оставив подборку прелюбопытных – а местами и жутковатых – материалов на рабочем столе пресс-секретаря городского головы Мельникова, можно было облегченно перевести дух.

«Очень удачно получилось, – подумал он, направляясь по коридору к лестнице запасного выхода. – А то начались бы расспросы: что, как и откуда... Паша вроде бы под Мельниковым работал, но кто знает, каков расклад на самом деле. И вообще... разбирайтесь-ка, мужики, со своими хищными троглодитами сами, а нас с Нюрой в свои темные делишки не впутывайте!..»

Выйдя на лестницу запасного выхода, он спустился на один пролет... и тут увидел каких-то крепких мужичков, которые поднимались снизу ему навстречу.

Что-то Маркелову не понравилось в обличье этой парочки... поэтому он рванул на себя дверь и просквозил через нее на второй этаж.

Так и есть... эти двое, громко сопя, кинулись за ним вдогонку. А один из них на ходу бросил в рацию: «Он на втором этаже!!!» Но те, кому адресовалась эта реплика, в наводке уже не нуждались: когда Маркелов вымахнул на парадную лестницу, то обнаружил там сразу четверых субчиков, двое из которых были одеты в милицейскую форму...