Зеленскую в этот момент трясло так, словно на нее напал приступ тропической малярии. По правде говоря, ее заклинило покруче, чем Аксенова в тот момент, когда москвичи попытались включить при нем телекамеру...

С третьего раза она все же набрала номер сотового, который еще вчера вечером дал ей сам Кормильцин (поскольку его постоянно кто-то пытался прослушивать, он вынужден был периодически менять трубки, используя «серые» сотовые).

– Паша, это я, – торопливо сказала она, услышав в трубке голос Кормильцина. – Скажи, кто такой... Герман?! Это редкое имя... думаю, ты должен знать этого человека.

Маркелов в этот момент красноречиво покрутил пальцем у виска, но Зеленская, занятая разговором, никак на это не отреагировала.

– Герман? – удивленно переспросил Кормильцин. – Э-э-э... А в чем, собственно, дело?

На заднем сиденье как-то странно завозился ее напарник, но тут же притих... уставившись в экран, на который сейчас подавалось изображение от одной из двух установленных им внутри ресторана скрытых камер.

– Ну ни фига себе... – произнес он растерянно, почти нараспев. – О-о-о черт...

– Ну а человека по прозвищу Клещ ты знаешь, Паша? – спросила Зеленская. – Алло... Паша?! Почему ты молчишь?!

В трубке послышались какие-то странные шорохи. И тут же прозвучало подряд несколько сухих щелчков, донесшихся откуда-то издалека...

Маркелов после всего случившегося тоже был малость не в себе.

Он, правда, попытался сразу взять себя в руки, мысленно, а возможно, что и вслух, приговаривая: «Спокойно, Володя, не суетись... не пори горячку... надо отскочить куда-нибудь... от греха подальше... ну а там будет видно...» Но на самом деле им тоже овладела паника. И именно по этой причине он едва не наломал еще больших дров (ну не так... совершенно не так должен вести себя здравомыслящий человек, попади он в схожую ситуацию...)

Кое-как, матерясь уже в полный голос, он все же вставил ключ в замок зажигания. Слава богу, чужая «Нива» завелась с полуоборота... Выруливая потихоньку со двора, Маркелов отчаянно крутил головой во все стороны, как пилот тихоходного «кукурузника», на которого вот-вот коршуном свалится откуда-то с небес вражеский истребитель... Для начала он решил выехать со двора, убраться долой с этого опасного места, еще толком не представляя, как же им следует в дальнейшем поступить...

Тем временем пара наемников, орудовавших в еще почти пустом в данное время зале ресторана «Левобережный», действуя в хорошем темпе, практически уже дело свое закончили. Тот, что работал «первым номером», по ходу дела внес некоторые дополнительные изменения в общую обстановку. Сначала он извлек «ПМ» из кобуры уже мертвого к этому времени телохранителя Аксенова и, оставаясь возле стола в бильярдной, трижды выстрелил через открытое пространство арочного прохода в лежащего на полу возле ближнего столика мужчину, добавив пулевые отверстия к уже имеющимся (это был тот самый мужик, которому бармен приносил кофе). Вложив «макаров» в полураскрытую ладонь его несчастного хозяина, киллер переместился к ближнему столику, возле которого, перевернувшись вместе со стулом – сейчас он как бы полусидел, опираясь спиной на перевернутый стул, безвольно свесив простреленную голову чуть набок, – отдыхал еще один покойник, получивший только что дополнительную порцию раскаленного свинца. Стараясь не перепачкаться в крови, наемник запустил свою затянутую в тонкую кожаную перчатку руку во внутренний карман куртки. Пусто... Ага, вот они, в барсетке на поясе...

Сунув в боковой карман куртки чужие документы, киллер из другого кармана достал пару черных перчаток. Небрежно бросив их рядом с трупом, он потянул за рукоять торчавший из наплечной кобуры пистолет (у этого мужика тоже был «макаров», как и у аксеновского телохранителя). Напарник, у которого при себе тоже было два ствола, один с глушаком, другой – системы «ТТ» – без оного, тут же передал ему «тэтэху». В зале вновь раскатисто прозвучало: «бам!», «бам!», «бам-м!» На этот раз уже в теле мертвого телохрана добавилось пулевых отверстий...

«Номер первый» сунул чужой «ПМ» в карман куртки, в комплект к изъятым у мертвеца служебным документам. Провозившись еще несколько секунд возле этого трупа – вышибив ногой из-под него стул, – киллер знаком показал напарнику, что им пора отсюда сваливать.

Тот, выдав вслух некую реплику, всадил напоследок из своего ствола «контрольку» распростертому возле стойки бармену и направился вслед за своим товарищем к выходу, не забыв по ходу швырнуть в нишу гардеробной пистолет с глушителем, надобность в котором теперь окончательно отпала...

Маркелов, который в своем зачумленном состоянии мало что соображал, не придумал ничего другого, как попытаться выехать со двора на «Ниве» тем же путем, как они сюда и попали. Объехав здание с торца, он уже хотел было повернуть – на проезжей части улицы – направо, как вдруг услышал, причем довольно отчетливо, три или четыре выстрела подряд...

Ему показалось, что стреляют где-то рядом, возможно, у парадного входа в ресторан «Левобережный». Натурально, у Маркелова в этот момент его короткие, как щетина, волосы под париком встали дыбом.

Сообразив наконец, что он что-то не то делает, Маркелов затормозил, находясь уже передком на проезжей части. Он решил сдать назад, с тем чтобы развернуться и попытаться выехать со двора через другой проезд, как вдруг над ухом у него звонко заорала неожиданно вышедшая из состояния транса Зеленская:

– Вот они! Я их вижу! Смотри, на улицу выбежали!!! Где?! Где наша «Сони»... твою мать, Маркелов!!!

Володя так удивился всему этому – он никогда не видел киллеров вот так, на достаточно близком расстоянии, и никогда прежде не слышал, чтобы его в высшей степени образованная и хорошо воспитанная напарница так отчаянно материлась, что брякнул почти не задумываясь:

– Ну так лежит же на заднем сиденье... блин!

Он отчетливо видел двух парней, правда в профиль, а потом лишь со спины, один из которых был в темно-синей куртке, а другой в черной кожанке, которые, выйдя из парадного и стащив на ходу шлем-маски, торопливо, но не бегом, пересекли улицу и уселись в припаркованную с противоположной стороны, на тротуаре, чуть наискосок от входа в «Левобережный», вишневого цвета «девятку».

Но оцепенение, напавшее на него, длилось считаные секунды... аккурат до того момента, когда «девятка», соскользнув с тротуара на проезжую часть улицы, покатила в противоположном от них направлении.

Заметив, что его шустрая напарница, успевшая вооружиться цифровой камерой «Сони», снимает данный драматичный эпизод через лобовое стекло «Нивы», Маркелов тут же переключил коробку скоростей и дал задний ход.

– Нет, не туда! – скомандовала Зеленская. – Они же сейчас смоются с концами!..

Маркелов наконец развернулся и принялся выезжать со двора через другой проезд.

– Сдурела?!! – вызверился он на свою напарницу. – Ты че, совсем охренела?! Если нас засекут... похерят... на фиг!!

Покрутившись минут пять в этом малознакомом ему районе, Маркелов въехал во двор какой-то пятиэтажки и заглушил на время движок.

– Уф-ф-ф... – он устало провел ладонью по влажному от испарины лбу. – Тебе не кажется, Нюра, что мы крепко вляпались в это опасное дерьмо?..

Он полез в карман за сигаретами. Когда выковыривал из пачки «мальборину», его руки тряслись даже покруче, чем получасом ранее у Аксенова (ныне, вероятнее всего, уже покойного). Едва он поднес огонь к кончику сигареты, как Зеленская, снизив голос до полушепота, произнесла:

– Ага... вот они, голубчики!

– Кто? – удивленно покосившись на нее, спросил Маркелов.

– Как это «кто»? – устраиваясь в кресле поудобнее и включая в работу компактную, размерами немногим более мужской ладони камеру, сказала Зеленская. – Вот же их «девятка»... с другой стороны, видно, въехали во двор... Молодец, Володя, не упустил этих гадов...