Окончено уголовное дело. Перед Верховным Судом Казахской Советской Социалистической Республики предстали все участники гнусной волчьей стаи Имрана Гучигова: матерый жулик Виктор Бахтин, продавец оружия Владимир Халяпин, расхитители народного добра Михаил Павлюков и Владимир Барсков. Отвечал за крупные проделки и Семен Бромберг.

Суд вынес строгий и справедливый приговор. К длительным срокам лишения свободы с конфискацией имущества приговорены те, кто с оружием в руках посягал на жизнь и здоровье советских людей, обворовывал предприятия, содействовал преступникам.

Справедливы наши законы. И свидетельством тому — приговор, вынесенный Семену Бромбергу. Он осознал всю тяжесть своих проступков, раскаялся в них, чистосердечно рассказал о своем прошлом, с которым распрощался навсегда. Он нашел свое призвание, видит радость в честном труде. Суд учел все это и счел возможным ограничиться условной мерой наказания.

Если вам, читатель, случится побывать в Одессе, зайдите в парикмахерскую на Молдаванке. Семен Бромберг сделает вам отличную прическу.

К. БАЯЛИН, полковник милиции,

М. ПРУСЛИН, подполковник,

В. КОРОЛЕНКО.

г. Алма-Ата.

История, которую мы собираемся рассказать, подлинная. Временами рассказ будет сбиваться в сторону от основных событий, идти окольными путями. Но ведь так зачастую и случается, когда расследуется сложное, запутанное преступление…

Капитан Балтенов ранним августовским утром вышел из дежурки на перрон. На запасных путях гулко стукались буферами вагоны. Динамики, установленные на столбах, разнесли голос диспетчера, вызывавшего бригадира грузчиков. В общем, станция Целиноград жила обычной жизнью.

Ночь прошла спокойно, без происшествий. Чтобы размять затекшие ноги, Балтенов прошелся по перрону. Вернулся к дежурке — и сразу заторопился в комнату. Там надрывался телефон.

— Дежурный капитан Балтенов слушает…

Чей-то взволнованный голос сообщал: в полувагоне сборного состава обнаружен труп мужчины.

Капитан положил трубку и тут же поднял ее, чтобы позвонить домой начальнику линейного отдела милиции подполковнику Свиридову.

Не прошло и получаса, как оперативная группа уже прибыла на место происшествия. Убитый лежал, неестественно запрокинув голову. Его ноги в носках безжизненно висели, чуть касаясь пола. Черные туфли, не очень новые, валялись рядом. Кто-то из работников уголовного розыска проверил карманы брюк, надеясь найти документы. Но документов не оказалось.

И, как всегда в таких случаях, сразу возникли вопросы, вопросы. Кто он, убитый? Ехал ли в этом вагоне или забрался сюда переночевать? Возможно, бандиты напали на него где-то неподалеку, а потом затащили сюда в надежде, что состав отправится и труп будет обнаружен очень нескоро и очень далеко от Целинограда…

Первое слово было за экспертом: с момента наступления смерти, установил он, прошло не более двенадцати часов. Капитан Балтенов тотчас отправился к дежурному по станции за графиком движения поездов.

Сборный, который интересовал капитана, прибыл накануне со стороны Кокчетава вечером в 17 часов 25 минут. Стало быть, преступление совершено здесь, на станции Целиноград. Человеку нанесено несколько ножевых ударов. Эксперты пришли к выводу, что нож был тупоконечный.

Когда осмотр подходил к концу, к оперативникам подошел средних лет мужчина, поискал глазами старшего.

— Не помешаю? — обратился он к подполковнику Свиридову.

Его рассказ заслуживал внимания. Вчера вечером он проходил неподалеку от этого места. Трое каких-то парней, видать выпивших, драку затевали. Правда, они вскоре же угомонились. А что дальше было — не видел… Но все это, на его взгляд, подозрительно.

Свиридов повернулся к Балтенову, но капитан только пожал плечами: вечером в его дежурство приводов не было и ни одной драки не зарегистрировано. Тем не менее Балтенов пошел в ресторан. Там, как он выяснил, действительно сидели довольно долго трое молодых рабочих. Изрядно подвыпив, они вышли на улицу и стали баловаться, поддавая плечом друг друга. Потом их видели на путях, метрах в трехстах от этого полувагона, где найден труп.

Вопросов возникало множество, вопросов, на которые пока никто из них не был в состоянии ответить. И уже не только старший оперуполномоченный уголовного розыска Шракбек Балтенов занимался этим делом. К нему подключились и другие работники.

В этот же день в кабинет следователя Евгения Гладнева постучалась стрелочница Екатерина Антонова. Вот что рассказала она.

Вчера, — а в который час, запамятовала, — прямо к ней на пост приходил парень лет двадцати двух. Одет в белую рубашку и черные брюки. Спросил, когда придет поезд со строителями с Украины.

Стрелочница посоветовала ему: обратитесь, мол, к диспетчеру, он ведает графиком.

Гладнев достал из ящика туфли, которые были взяты в полувагоне, рядом с трупом. Черные туфли.

— Вроде те самые, — неуверенно сказала Антонова.

Правда, это трудно было считать доказательством: мало ли на свете остроносых черных туфель. Зато в городском морге стрелочница расплакалась:

— Он это! Он, тот самый парнишка. Подумать, как изувечили, сволочи!

Показания Антоновой давали им в руки новую нить, совсем тоненькую, но все же лучше, чем ничего. Значит, парень — местный. Оперативники ходили на предприятия, в учреждения. Интересовались — не пропал ли где человек?

Почти всюду им отвечали отрицательно. Но труд был затрачен не зря. В линейный отдел милиции стали поступать сведения. Некоторые из них были противоречивыми, некоторые и вовсе не шли к делу. Но все же иные заслуживали внимания, заставляли задуматься.

Оказалось, что вечером, то есть накануне того дня, когда было совершено убийство, на пост к другой стрелочнице — к Антонине Прониной заходили двое молодых мужчин. Одному за тридцать, второму — чуть больше двадцати. Они спрашивали какую-то Нину.

— У нас Нин ой как много, дорогие мои! — ответила им Пронина. А когда ребята скрылись за вагонами, подосадовала: что ж не узнала, где работает эта Нина. Эх, всегда так — бываешь крепок задним умом…

Приметы мужчин стрелочница хорошо запомнила. Старший назвался Николаем, другой, видать, постеснялся назвать свое имя. Живут якобы в вагонах Новосибирского строительно-монтажного поезда.

Стрелочница Пронина сперва отказывалась — боится она мертвецов, но потом все же согласилась пойти на опознание.

— Погодите! Да это же… это — меньшой из тех, что подходил ко мне с тем Николаем. Ах ты бедняжка! И надо же такому горю случиться!

Значит, надо искать Николая! Его ведь тоже хорошо запомнила Пронина. И ощущение близкой удачи охватило оперативных работников, которые теперь просили стрелочницу помочь им найти того, кто назывался товарищем убитого.

В коллективе строительно-монтажного поезда имя Николай оказалось весьма распространенным.

— Знаете, вот такой, коренастый, симпатичный, — поясняла стрелочница, разводя руками.

Проверили в отделе кадров. Просмотрели множество фотографий, незаметно показывали женщине рабочих, а нужного человека все не было. Не тот, не он — твердила Пронина.

В конце-концов Николай был найден. Правда, им оказался рабочий Аркадий Тупицын. Стрелочница, встретившись с ним, рассердилась:

— И что за интерес такой — под чужим именем с людями знакомиться?..

Живым и невредимым оказался и товарищ Аркадия — Константин, который вместе с ним подходил к стрелочнице в поисках знакомой девушки.

— Тогда извиняйте, — сказала Пронина, уходя из милиции. — Стало быть, обозналась.

Им пришлось бы «начинать с нуля», если бы Балтенов, Гладнев и другие работники, подключенные к делу об убийстве, ограничились только отработкой этой версии, только поисками «Николая». Но они не сидели сложа руки. Фотография убитого побывала в окрестных колхозах и совхозах. Розыск велся и по другим городам. С каждым днем увеличивалось число помощников.