Как предупреждают лондонские стратеги, «Великобритания должна располагать военными возможностями действовать одновременно на двух фронтах, если она хочет сохранить свои позиции в мире». Вот уж от кого не приходится ждать спокойных времен
…под давлением со стороны Берлина и Парижа
До сих пор Лондон всегда занимал сторону Соединенных Штатов в их действиях, направленных на то, чтобы помешать Европе обрести самостоятельность прежде всего в военной области.
«Однако, — подчеркивает Герпал Брер, — Великобритании все труднее сохранять свою позицию в связи с решением наиболее влиятельных стран — членов Европейского Союза, в первую очередь Франции и Германии, добиться принятия общеевропейской стратегии в сфере внешней политики и безопасности».
Поворотным пунктом в действиях Лондона можно считать подписание в декабре 1998 г. соглашения в Сен-Мало, когда он отказался от традиционного противодействия формированию единой европейской политики в военной области. В своем комментарии Герпал Брер пишет: «Европейская буржуазия готовится к тому, что Делор назвал «войной за ресурсы XXI века», т.е. к схватке за новый передел мира, опираясь на надежные вооруженные силы, способные противостоять армии любого другого империалистического блока».
События в Косово только ускорили этот процесс. 29 мая 1999 г. в Тулузе, в самый разгар войны, Франция и Германия заявляют о своей «решимости всемерно способствовать оснащению Европейского Союза всеми необходимыми средствами для противодействия международным кризисным ситуациям», причем без прямого участия США. В своем комментарии, опубликованном 31 мая 1999 г., «Файнэншл Таймс» пишет: «События в Косово убедили французов в том, что Европа должна действовать независимо от США, так как по целому ряду приоритетов ЕС все больше и больше расходится с Вашингтоном».
Слияние компаний как экономическая необходимость
Чем же продиктована подобная настойчивость Берлина и Парижа? Причины этого лежат исключительно в области экономики: если европейская промышленность хочет играть заметную роль в мире, да и просто выжить, она обязана идти по пути слияния.
Клаус Науманн, руководитель военного ведомства Германии (см. «Лживый покер»), нащупал слабое место: «Хотя сумма военных бюджетов европейских стран составляет 60% от американского, они используют на 50% больше гражданского и военного персонала. При этом боеспособность их вооруженных сил составляет всего 10% от боеспособности армии США»[139].
Науманн выражает интересы европейского военно-промышленного комплекса: необходима перестройка военной промышленности для повышения отдачи капиталовложений. В связи с этим на ближайшие годы предусматривается проведение в жизнь следующих направлений в области промышленной политики. 1. Увеличение общих военных расходов Европы, в первую очередь на научно-исследовательские работы. 2. Увеличение производительности труда за счет массовых увольнений в ходе процесса слияния компаний, так как уровень концентрации производства в Европе гораздо ниже, чем в США. Например, производством ракет здесь занимаются двенадцать компаний (а в США — только три).
Англичанин Робертсон принимает эту логику: «Если мы как континент хотим иметь больший вес, нам следует избавиться от избыточных мощностей»[140]. И правительство Блэра выступает за слияние европейских оружейных компаний.
«На благо мира»?
Военные в это не верят
Военные, особенно соперничающие между собой, зачастую проявляют редкий цинизм — в первую очередь в публикациях для внутреннего использования — в отношении гуманитарной лексики, используемой при обращении к широкой общественности. Это наглядно видно уже из первых строк статьи, опубликованной во французском журнале «Дефанс Насьональ» в феврале 1999 г.:
«Алиби (именно так!) «операции по поддержанию мира» удобно использовать также для продвижения американской культуры и военной продукции. В ходе операций ООН американские войска в местах дислокации мастерски завязывают контакты в интересах армии или частных компаний (например, через резервистов). Цель контактов — оказание услуг в военной (снаряжение, консультирование, реорганизация армий) или в гражданской (реконструкция или модернизация инженерных коммуникаций, строительные работы и т.д.) сферах. Специализированная военная служба должна установить контакты с местными властями, а затем доказать им свою незаменимость. Недавно в Боснии активно работали 1200 американцев из этой службы (сравнительно с дюжиной французских специалистов).
Крупные оружейные концерны были основными организациями, финансировавшими избирательную кампанию Клинтона в 1996 г., во время которой он высказался в поддержку расширения НАТО на Восток. А разве не они заправляют в «Комитете за расширение НАТО» — вашингтонском лобби, созданном для ведения работы по разъяснению членам Конгресса выгод от подобного расширения?
Агенты американского ВПК проявили завидную коммерческую хватку (...), как только войска США вступили на боснийскую землю, а также с тех пор, как планы расширения НАТО обрели реальные контуры».
Слияние «Даэа» и «Матра»: «То, что мы делаем, затрагивает интересы всего мира»
Беспощадная битва за контроль европейского ВПК и господство над ним разгорелась с особой силой после того, как группа «Маркони» была приобретена группой «Бритиш Аэроспейс». Новая группа заняла третью позицию в мире и первую в Европе среди крупнейших производителей оружия, став в три раза мощнее ближайшего из своих европейских конкурентов.
Но, разумеется, на этом дело не кончилось. 11 июня 1999 г. германская «Даза» поглощает испанскую «Каса», а уже 14 октября происходит ее слияние с французской «Матра». Сложившийся союз выходит на третье место в мировом военном и гражданском авиастроении сразу после «Боинга» и «Локхида». Символично, что его название — European Aeronautic Defence and Space Company (Европейская компания оборонного авиаракетостроения) — вполне допускает присутствие в его рядах и итальянских, и... британских фирм. «Это исторический день, — заявляет хозяин «Матры» Жан-Люк Лaгардер, — ведь то, что мы делаем, затрагивает интересы всего мира»[141]. Увы, это чистая правда...
«Противоречия между Великобританией и Германией, — продолжает Брер, — вызваны стремлением каждого из этих государств, при поддержке Франции в случае необходимости, взять под свой контроль европейский военно-промышленный комплекс. В конце концов, кто-то из них должен одержать верх.
В случае, если Великобритания проиграет Германии (экономика которой развивается гораздо более динамично), остается только догадываться, как поведет себя британская буржуазия: философски смирится с поражением или же в запале национального шовинизма порвет с Европейским Союзом и вернется в объятия Соединенных Штатов. По крайней мере пока она намерена оставаться в рядах ЕС, не прекращая при этом борьбы за первенство»1.
Дело идет к созданию двух европейских гигантов или же только одного? От ответа на этот вопрос в решающей степени зависит образование европейской сверхдержавы.
Рождение Евроармии: нам придется раскошелиться
Объединение Европы идет своим ходом и на политическом уровне. После блестящей сдачи экзамена в Югославии Хавьер Солана был провозглашен верховным представителем ЕС по вопросам обороны. Перед ним были поставлены две задачи: 1. Объединить армии и вооружения Европы под руководством Берлина и группы «Даза-Матра». 2. Заставить ряд стран, в том числе Бельгию, увеличить свои военные расходы.
Дело не было отложено в долгий ящик. Уже в конце ноября 1999 г. большая четверка — Берлин, Париж, Лондон и Рим — договаривается об общей политике в военной области. Договором, в частности, предусмотрено: формирование 60-тысячного контингента, готового выдвинуться в «любой кризисный регион за пределами Европы»; создание единого военного штаба и единого командования транспортной авиации; проектирование самолета для переброски личного состава, а также создание военного спутника-шпиона и т.д. Эти планы явно не имеют ничего общего с «защитой наших территорий» (да и от кого?), зато все они напрямую связаны с наступательными операциями. Особо следует отметить, что все решения будут приниматься министрами, генералами и послами без осуществления демократического контроля в какой-либо форме[142].
