— Не изводись. Пойдем, хоть чай попьешь.
Родик наскоро выпил чай и, расположившись в кресле, стал листать записную книжку. У него было несколько знакомых милиционеров, один из которых работал следователем в ГАИ Свердловского района. Родик набрал номер, но трубку никто не поднимал. Тогда он, полистав записную книжку, последовательно набрал телефоны всех знакомых, способных хоть как-то помочь. Результат оказался тем же. Родик понял, что все отдыхают. Впереди было еще три дня выходных.
За окном ярко светило солнце, продолжала играть музыка, но это никак не поднимало настроение. Наоборот, от бессилия становилось еще хуже. Надо было с кем-то поговорить, посоветоваться, но с кем — Родик не знал и поэтому принялся за поиски новых вариантов.
«Абдужаллол с женой вечерним поездом уехали в Воронеж. Дома они еще никак не могут появиться, — думал Родик. — От Султона проку мало. Ему как всегда развлечений подавай, а у меня кошки на душе скребут. Надо Серафиме позвонить. Она всю жизнь в транспорте. Может, чего посоветует».
Родик набрал номер домашнего телефона Серафимы. Услышав его приветствие, Серафима посетовала:
— Ну ты нас вчера накачал. Я до сих пор отойти не могу. Все здорово было. Спасибо. Сейчас очухаюсь и к подруге на дачу двину. Погода — блеск. Как ты?
— Я… Я вчера учудил. Человека сбил.
— Ну-у-у… Насмерть?
— Слава богу, нет. Перелом бедра.
— Понятно. Не сходи с ума. Все бывает. Жив — уже хорошо.
— Не знаю, что предпринять.
— Ты не переживай, все решится. У меня есть человек. Он все устроит. Сейчас с ним связываться рано. Во-первых, праздники, во-вторых, материалы твои еще никому не расписаны. Не дергайся. Отдыхай.
— Тебе легко говорить. Какой тут отдых…
— Понимаю, но все же. Хочешь, приеду?
— Не надо. Еще и тебе праздник ломать. Счастливо!
Родик понял бессмысленность своих действий и решил их прекратить. Сделав над собой усилие, он направил мысли в другом направлении.
Нужна машина, а его стоит в гараже без лобового стекла. Достать стекло в праздничный день и пытаться бесполезно. Родик позвонил Михаилу Абрамовичу.
— Привет! С праздником. Выспался?
— Все нормально. Тебя тоже поздравляю. Оксу поздравь.
— Ты куда-нибудь сегодня собираешься?
— Дома буду. Мама и без того ругается, что я ее все время бросаю одну.
— Галину Моисеевну от меня поздравь. Инну тоже. Она у тебя?
— Нет. Она сегодня дочку к своей маме повезла. Завтра приедет.
— Дай мне свою машину, пожалуйста. Доверенность у меня еще действует. Мне и в больницу надо съездить, и Султон пристает…
— Мне машина не нужна. Ты уверен, что после случившегося сможешь сам водить?
— А почему нет?
— Я слышал, что в результате таких происшествий у людей наступает психологический ступор. Они начинают бояться водить.
— Как-то об этом не думал. Других тем хватает. Практика покажет.
— Коль так, то бери, конечно.
— Спасибо. Я через часик заеду… Окса, — позвал Родик, положив телефонную трубку на аппарат. — Сделай одолжение, позвони Султону. Скажи, что меня срочно вызвали на работу. Пусть пока погуляют, а мы к ним часов в пять-шесть заедем и пойдем смотреть иллюминацию.
— Они обидятся.
— Поэтому я и прошу тебя позвонить. Нам надо в больницу съездить. Я хочу поговорить с пострадавшим. Хоть и выходные, но его могут опросить. Да и по-человечески… Сегодня праздник, а он в больнице.
— Это не пойдет тебе во вред? Скажут, что ты на него давишь.
— Пусть говорят. Давить я на него особо не стану. Обстановку только разведаю. От него сейчас не так много зависит. Схема происшествия составлена. Как сказал Сергей, он пересекал улицу в неположенном месте. Может быть, он это и сам знает, а нет — я ему поясню. Позвони и собирайся. Возьмем у Миши машину. Я пошел умываться.
Пока добирались до дома Михаила Абрамовича, Родик раздумывал, будет ли ему трудно или невозможно управлять автомобилем. «Лучше бы Миша мне об этом не говорил. Может, я теперь от каждого пешехода стану шарахаться?»
Однако, сев за руль и выехав со двора на проезжую часть, он не ощутил никакого дискомфорта. Добравшись до Марьинского мосторга, он совсем выкинул из головы Мишины предположения и спокойно перечислял Оксе, что надо купить для пострадавшего.
В больницу они попали к полудню. В палате кроме пострадавшего и скромно сидящей рядом с ним на стуле невзрачной женщины никого не было. На тумбочке стояли сложенные в стопку грязные тарелки. Родик догадался, что сейчас в отделении обед.
— Поздравляем вас с праздником! — сказал Родик, ставя пакеты на кровать. Поняв, что сморозил глупость, он поправился: — Это для всех праздник, а для нас сплошное горе. Вы, наверное, догадались, что я был за рулем… Очень соболезную, но ничего не мог поделать. Даже не видел, откуда вы появились. Меня зовут Родион Иванович. А вы, вероятно, его жена? Даже не знаю, какие слова подобрать…
Родик замолчал и мысленно приготовился выслушать любые проклятия в свой адрес. Однако ничего такого не произошло.
— Почему же… Все равно сегодня праздник, — тихо проговорила женщина. — Спасибо за поздравления. Вас тоже с праздником. С моим недотепой все праздники вверх ногами. Это не мужик, а горе луковое. Как праздник, так напивается, и с ним что-то происходит. Ведь сколько раз я ему говорила… Я, конечно, не видела, как все было, но думаю, что сам залез, куда не надо. Вы уж извините. Бедовый он у меня. А как выпьет… Понимаю, что ему сейчас не до того, но ругаю его…
— Ну что вы. В жизни все бывает.
— Теперь его опять с работы выгонят.
— Не имеют права. Он на больничном. Если уволят, то я его к себе возьму. Он кем работает?
— Кем он, горе мое, не работал. Сейчас грузчик на складе электролампового завода. А вообще-то он токарь. Если бы вы взяли его к себе, это было бы большим счастьем.
— Возьмите мою визитку. Как бы ни складывалась ситуация, я от своих обещаний никогда не отказываюсь. Давайте я ваш домашний телефончик запишу?
— Вот, Коля, видишь, какой приличный человек. Записывайте… Лучше все со мной обсуждать.
— Я это понял. Николай, как вы себя чувствуете?
— Нормально. Вот только сам никуда пойти не могу, — ответил мужчина осипшим голосом. — Мне бы здоровье поправить. Грамм сто. Праздник сегодня.
— Лежи, горе луковое! Тебе нельзя. Вчера все свое выпил.
В палату зашла санитарка, чтобы забрать с тумбочки грязные тарелки. Родик поздравил ее с праздником и, запустив руку в пакет, угостил кистью бананов. Санитарка доброжелательно улыбнулась и предложила помыть фрукты.
Родик отдал ей один из пакетов и сказал:
— Заговорились. Сегодня праздник. Окса, сооруди закуску. Выпивку мы не взяли, но сок и разные воды есть. Кстати, познакомьтесь: это моя жена. Ее зовут Окса.
— Лида, — представилась женщина. — Очень приятно. Ой, сколько же вы всего принесли! Тут и холодильника нет. Да и кормят хорошо.
— Это немного. Вашему мужу надо сейчас есть побольше мяса и фруктов. Кости лучше срастаются. А кормят здесь неизвестно чем. Холодильник, думаю, где-то имеется. Сейчас санитарка придет — спросим.
В палату начали заходить ее обитатели, пестро одетые и по-разному перебинтованные и загипсованные. Она наполнилась шумом разговоров, хлопаньем дверок тумбочек, шуршанием и другими больничными звуками. Родик сразу почувствовал себя неуютно.
Не стараясь быть услышанным, он поздравил всех с праздником, пожелал выздоравливать и, пообещав, что завтра придет, увлек Оксу в коридор.
Посещение пострадавшего несколько успокоило Родика. Он понял, что имеет дело с простыми, не скандальными и реалистично мыслящими людьми, адекватно оценивающими ситуацию.
Однако поселившийся в нем страх продолжал порождать гложущую тревогу, не позволяя ни расслабиться, ни сосредоточиться при выполнении обязанностей гостеприимства, которым был вынужден посвятить остаток дня.
Даже вечером, сидя с семьей Султона в ресторане гостиницы «Пекин», где он их поселил, Родик выслушивал витиеватые восточные тосты, слегка пригубливал рюмку и с нетерпением ожидал момента, когда можно будет распрощаться.
