Брат, сдержанный по натуре человек, выразил одновременно и беспокойство и молчаливое согласие. Глубокая складка взбороздила его переносицу, когда он посоветовал:

– Ты закрепи сначала связи с теми, кто уже объединился с тобой. Действуй осмотрительно. Видишь, сколько вокруг всякой швали объявилось! …По заданию группы шеф-повар офицерской столовой Колпак, с которым я встретился до знакомства с Измайловыми, и артист Зюков минировали ложу, в которой, как предполагалось, мог оказаться «высокий гость». Мина вделывалась в боковую стенку. Все теперь зависело от одного – приедет ли он в театр или, в связи с неудачами на фронте, продолжит инспекционную поездку дальше. Это поручили узнать Марии Василенко.

На работу Мария пришла намного опрятнее, чем в прежние дни: в цветной блузке, в коричневой юбочке, волосы подхвачены шелковой косынкой. На сей раз Мария не спешила с уборкой, затянула ее до обеда. В эту пору явились два офицера.

– Ну, цыпленок, не успели тебя поджарить раньше, сделаем это сегодня! Ха-ха-ха…

Зашел долговязый Ганс. Он тоже был в веселом настроении.

– Ты еще здесь?

Но Мария сделала удивленные глаза. О чем он говорит?

– А, не понимайт! -И Ганс обратился к белокурому капитану: – В неудачное время приезжает генерал. Жаль, что пробудет здесь всего один час. По всему видно, девчонка сегодня благосклонно настроена. А может, мне не пойти? Могу же я заболеть, черт возьми! А? Курт!

– Не советую, твое отсутствие бросится в глаза полковнику.

– Да, пожалуй, ты прав. Но ничего, – согласился Ганс. – Погуляем завтра. Да так, ой-ой!..

Ганс подошел к столу, открыл коробку конфет и предложил Марии.

– Немен зи, битте!* (* Возьми, прошу!) Мария не хотела гневить офицера, тем более, что он и не подозревал, какую сделал ей сейчас услугу.

– Спасибо, давно не ела. – Взяла шоколадную конфету в серебряной обертке.

– Нох, нох!** (** Еще, еще!)- расчувствовался долговязый сми-ренным поведением Василенко. Фатер, мамка, тринкен тее***. (*** Папе, маме, пить чаи.) – Мне хватит. Угощу еще и подругу. Спасибо.

Никто не посмеивался больше над нерасторопной уборщицей. Довольный своим успехом, долговязый решил поспать полчаса, побриться и пойти на встречу с генералом.

Колпак и Зюков, благодаря Марии, были вовремя предупреждены – генерал в театре не появится.

Домой Мария возвращалась поздно. Предстояло выполнить еще одно задание. По другой стороне улицы – Виктор. С темного неба на них смотрели яркие звезды, сотни, тысячи, миллионы… У Марии светились глаза. Ей хотелось воскликнуть: «Виктор, я люблю тебя!» И Виктор знал, что девушка идет на подвиг с сильным чувством любви. Он не сводил глаз с Марии. Вот она быстро прильнула к забору, и тут же белым пятном осталась висеть листовка. Проделав трижды такой прием, Мария и Виктор, счастливые от успеха, разошлись по домам разными улицами. Они знали – полицейским теперь не до них, им предстояло обеспечить порядок в районе пребывания генерала Шене.

Появление листовок вывело из равновесия оккупантов. У шефа гестапо Фишера тщательно изучались отпечатки пальцев на листках. Но сводку Совинформбюро писала рука, одетая в кожаную перчатку. Без перчаток никто не прикасался к исписанному листку. Расклеивала их Мария, также надев перчатки. Такая предусмотрительность оправдала себя: полицейским на след не удалось напасть. Напрасно у подозрительных под разными предлогами в свое время были взяты отпечатки пальцев.

Адреса гестаповцам давали полицейские агенты, в том числе и Леонид Козырь. От переводчика Паше Савельевой стали известны предательские поступки этого фашистского наймита. Он предал стольких невинных людей и теперь должен понести заслуженную кару.

– Козыря, конечно, следует убрать. Но это может вызвать контрмеры со стороны полицейских,- предупреждал я друзей. – Желательно обезвредить агента, не оставив никаких следов. Ведь вы же знаете, нам еще предстоит иметь дело с фашистами покрупнее Козыря.

Все задумались.

– Я выполню операцию без всякого шума,- вызвался Виктор. – Если поможет Савельева…

Все посмотрели на Пашу. Она в знак согласия кивнула головой.

Как условились, Виктор Измайлов и Паша Савельева пришли на берег реки с утра. День выдался знойным. Стырь спокойно катила свои воды по извилистому руслу. По сведениям, которыми располагал Измайлов, Козырь в погожий день обязательно приходил купаться. Виктор устроился в стороне от Паши. Атлетического сложения, он с детства любил водную дорожку. Бывало на соревнованиях школьников, а затем в единоборстве с армейскими пловцами, Виктор, если не приходил к финишу первым, то, во всяком случае, добивался призовых мест.

Окунувшись в воду, Измайлов выбрался на берег, распластался на песке. Паша не раздевалась, она читала газету и беспокойно посматривала на дорогу. Оттуда наконец показался Козырь. Высокий, до безобразия тощий, с чуть втянутой в плечи головой, он размашистым шагом подошел к берегу. Вдавленные серые глазки, длинный горбатый нос, узенькие, разбегавшиеся по верхней тонкой губе светлые усики, длинные уши – все вызывало в нем отвращение.

Паша поднялась во весь рост, расстелила одеяло и сняла платье. Пестрые спортивные трусики и лифчик обтягивали белоснежное тело. Козырь не мог не заметить красивую одинокую фигуру девушки и направился к ней.

– Разрешите присесть?

– Пожалуйста!

Козырь всмотрелся в Пашу. Удивительно знакомое лицо! А может, это случайное совпадение? Агент почувствовал себя неловко.

– Где я с вами встречался? Не могу сейчас припомнить.

– В банке. Я работала там до войны, тружусь и сейчас.

– Ага, возможно, возможно. – А про себя: «Молчит о лагере». – Ну, раз мы старые знакомые, я кое-что имею…

Козырь вынул из бокового кармана плоскую бутылку, наполненную напитком, а из другого кармана – несколько леденцов.

– Обычно я подкрепляюсь после купания, а сейчас – по случаю нашего знакомства, – картавил агент.

Он заглянул в улыбнувшиеся черные глаза Паши и рассудил: девушка дарит улыбку, значит, неспроста. А почему бы и нет? Он еще не так стар, стукнуло лишь сорок три. Разве он не может нравиться простой банковской служащей, которую только случай спас от ареста? Расправиться с девчонкой он всегда успеет, а пока жизнь есть жизнь!

Увлеченный такими радужными мыслями, Козырь не заметил легкого кивка головы Савельевой, обращенного к Виктору, который означал: «Приготовиться!» А вслух:

– С удовольствием разделю с вами трапезу. Но давайте условимся так: вам, как мужчине, полагается до и после купания, а мне только после. Согласны?

– Конечно!

Козырь большими глотками опустошил почти стакан водки. По запаху Паша определила – самогонка. Закусив леденцом, он спросил:

– А где барышня живет? Одна? Чудесно! Значит, обедать будем вместе?..

Паша и Козырь вошли в воду. Виктор приподнялся. Но условленный сигнал не поступил. Действовать пока еще рано: близко купались двое молодых парней, нужно переждать. Такое обстоятельство раздражало Виктора, однако он привык проявлять выдержку. «Знакомые» вышли на берег, уселись на одеяло и громко рассмеялись. До Виктора долетели слова, сказанные Пашей нарочито громко:

– Мне не холодно, а вы согрейтесь! Мы еще поплаваем! Правда?

– Конечно, – не весьма охотно ответил Козырь. Агент выпил еще полстакана самогонки и опять закусил леденцом. Веки отяжелели, весь он скис.

– Окунемся?-лукаво предложила Паша.

– Может, на сегодня хватит? – Козырь посмотрел в лицо Паши. – Другим разом. А?

– Дело хозяйское, но я всегда выполняю обещание. А вы?

– Я тоже! Раз обещал – окунемся!

Козырь выпрямился:

– Ну, пошли?

Перед тем как прыгнуть в воду, агент задержался на берегу, оглянулся по сторонам. Парни ушли, а «спортсмен» на них не обращал внимания. От водки слегка помутило в голове, но он не настолько пьян, чтобы показаться смешным в глазах симпатичной молодушки. «Нужно поскорей искупаться, рассуждал он, зайти по важному делу в полицейский участок, а затем в гости к этой…» С такими планами Козырь нырнул. И тут же за ним в воду бросился Виктор. На миг голова Козыря показалась над водой и сразу исчезла. Испуганными глазами Паша увидела появившиеся на поверхности пузыри. Почему так долго не всплывает Виктор? А он схватил за ногу предателя, резко потащил его на дно. От неожиданности Козырь захлебнулся. У Виктора от волнения тоже не хватало воздуха. «Десять… двадцать… сорок» – отсчитал он секунды и быстро всплыл. Негромко попросил приготовленный камень и опять нырнул. Виктор обхватил веревкой послушное тело Козыря. Тем временем Паша успела проверить содержимое в карманах костюма Козыря. Деньги и часы она вложила обратно, забрала лишь записную книжку. Крепко все увязав с камнем, она поднесла к берегу и, когда показался Виктор, бросила ему. Вещи пошли на дно к своему хозяину.