– Воздух! – раздался тревожный голос. Приближались фашистские «мессеры».

– Погасить костры! Всем укрыться! Слушать мою команду! – приказал Медведев.

Немецкие самолеты сделали разворот, другой и, не обнаружив нашей колонны, повернули в направлении к городу Ровно.

– Конечно, это дело рук националистов,- предположил Дмитрий Николаевич.- Уверен, только Они мокли сообщить немцам о нашем появлении в этих местах.

Тревога миновала. В несколько направлений были отправлены конные разведчики. Юзик Курята, Владимир Ступин и я поскакали на восток. Нам предстояло установить, имеются ли вблизи крупные группы карателей. В пяти-шести километрах мы спешились. Перед нами расстилалось болото, а за ним пылало в огне село Пендыки, подожженное фашистами. Юзик Курята долго смотрел в бинокль. Вот они – его родные места!.. Нестерпимой болью заныло сердце. Пунцовые губы судорожно сжались. Он снял шапку и резким движением головы откинул назад волосы, упавшие на лоб.

– Вот какие новые порядки на родной земле!

Молодого и сильного Куряту полюбили в отряде. Ему поручали серьезные задания, и он всегда их выполнял. Однажды его вызвали в штаб.

– Районный центр Березно знаешь?

– Знаю.

– Там гестаповцы замучили местных комсомольцев. Нужно…

Юзик повторил приказ о возмездии. Ночью, только ему ведомыми тропинками, пробрался он в Березно.

Метнул противотанковую гранату в помещение, где проходило фашистское сборище, и благополучно скрылся. А в отряде доложил:

– Задание выполнил!

За смелость друзья прозвали его в шутку «бронебойный».

И вот стоит он теперь у пожарища, и в сердце его кипит гнев. Какие страдания фашисты причиняют землякам!

Ступин взял у Куряты бинокль и тоже долго всматривался в пылавшие дома крестьян. А людей не было видно. Семьями ушли в лес, чтобы избежать верной смерти от рук озверелых оккупантов.

В отряд мы возвратились подавленными. Перед глазами страшным видением маячило пылавшее село.

– Это было ужасное зрелище, Николай Дмитриевич,- докладывал Курята Медведеву.- Какие злодеяния творит немец на нашей земле!..

– Тем хуже для него! – ровным голосом ответил Дмитрий Николаевич.- Отдохните, товарищи, впереди еще много дел.

Солнце бросало на землю косые лучи, золотой россыпью они обняли все вокруг. Высокие тополя и нежные березы расправляли зеленые ветви. Облокотившись о ствол дерева, я не отрывал глаз от проплывавших в небе облачков. Где они окончат свой путь?

После обеда из штаба явился стройный, подтянутый адъютант командира Сергей Рощин. Меня вызывал подполковник Лукин.

– Садись, – по-товарищески пригласил заместитель. командира отряда.- Как настроение?

– Бодрое, товарищ подполковник.

– Вот и хорошо. Коля, придется тебе идти в Луцк.- Лукин остановился, искоса наблюдая за выражением моего лица.- Мы советовались с коммунистами и пришли к выводу – там нужно усилить разведку. Нам крайне необходимо связаться с партийным подпольем. Ну, чем там придется заниматься ты, очевидно, догадываешься. До нас дошли сведения, что гауляйтер Кох скоро должен побывать на Волыни и в первую очередь – в Луцке. Для этого в Луцке следовало бы создать из местных подпольщиков группу наблюдения за фашистским палачом. В нее должны войти проверенные люди. Так обстоят дела. Вот я и спросил о твоем настроении. По заданию подпольного обкома партии, для связи с товарищами, ты должен отправиться в Луцк.

Я сразу согласился. Лукин подошел ко мне ближе.

– Когда свяжешься с товарищами, узнай, в чем они нуждаются, какую помощь ждут от нас. А с нами связь держи постоянную, информируй, как пойдут дела. Сам понимаешь, поручение не легкое. Тут нужна выдержка, сильная воля. Ну как, готов? – повторил он вопрос.

– Готов!

– Кого бы ты хотел взять в помощники?

Я задумался. Кого? Действительно, на ком остановиться? И тут меня осенила мысль: ведь с матерью в Луцк ходила Ядзя Урбанович. Она уже знает кое-кого, ориентируется в городе. Лучше и не придумать!

– Разрешите пойти в Луцк вместе с Ядзей Урбанович! Ей те места знакомы, кроме того, она смелая девушка, в беде не оставит.

Лукин поднял глаза.

– Доводы убедительные, но согласится ли она?

– Надеюсь.

– Если Ядзя согласится, пришли ее в штаб, потолкуем.

Отряд дислоцировался в Цуманских лесах в пятидесяти километрах от городов Ровно и Луцк. Перед рассветом к чуму штабной разведки с танковыми пулеметом за плечом подошел Жорж.

– Собрался?

– Как видишь. А ты далеко?

– В разведку.

Постояв друг против друга, мы крепко обнялись.

– Будь осторожен, Коля, действуй не только автоматом, а и умом.

– Не иначе!

– Постой! – раздался вдруг знакомый голос.

Мы повернули головы. Николай Кузнецов в офицерской пелерине подошел поближе и вытянул вверх правую руку.

– Хайль Гитлер!

Я не ответил на шутку товарища.

– Вот видишь, даже не научился приветствовать немецкого офицера, а идешь в город, который ими кишит. Какой же ты после этого разведчик и подпольщик! Пра-вильно Жорж говорит, действовать надо и винтовкой и умом.

Примостившись на срубленном дереве, Кузнецов спросил:

– В Луцке раньше бывал?

– Не приходилось.

– Плохо.

– Почему?

– Придется тратить время на ознакомление с городом…- Смахнув веткой пыль с сапога, Николай Иванович продолжал: – Если залетит в те края крупная птичка – просигналь, приеду. Ладно?

– Ладно.

Кузнецов легко потрепал меня по плечу.

– Не забывай, никто не воздвигает храмов глупости. Так ведь сказал Эразм в «Похвале Глупости»? Еще он писал: «Блаженна жизнь, пока живешь без дум». А нам нужно думать, Коля. Ну, дай обниму. Встретимся.

До Киверц Ядзю и меня сопровождали автоматчики во главе с Владимиром Ступиным. Шли молча, каждый думал о своем. Нас одинаково занимало предстоящее подполье. Ядзя вспомнила, как она совсем недавно скрывалась в Луцке. А как будет теперь? Долго ли придется пробыть в городе?

Об этом думал и я. Среди набегавших мыслей одна заставила меня насторожиться: в Луцк мы шли без документов «с места работы». Их не могли изготовить в штабе, не было бланков, а кое-как состряпанные документы доставляют только хлопоты. Поэтому я предпочел взять еще один пистолет, он казался мне надежнее плохого документа.

Когда снова наступила темная ночь, обдавшая холодом, отряд достиг хутора Бодзячив.

– Тут организуем свою почту «маяк»,- распорядился Ступин. – Все сведения из Луцка адресуйте сюда доверенными людьми. Отсюда их доставят в штаб отряда связ-ные. Записки для вас будем тоже здесь оставлять. Выясним сейчас точно, где именно.

Ступин обратился к Куряте.

– Это разузнаешь ты, Юзик.

– Добро, я мигом.

Через час Курята привел партизан к дому вблизи леса. Он обратился к рослому парню с буйной прической и чуть вздернутым носом, сыну хозяина – Станиславу:

– Позаботься, пожалуйста, они устали.

Хутор Бодзячив лежал в пяти километрах от районного центра и железнодорожного узла Киверцы и в семнадцати километрах от Луцка. Такое географическое положение делало его очень удобным для связи. Это важное обстоятельство как нельзя лучше дополняла сложившаяся атмосфера доверия между партизанами и молодым крестьянином.

Всех прибывших не удалось разместить в доме, часть из них Станислав определил к отцу.

– Не серчай, батько, надо людей пристроить, – коротко сказал он недовольному старику.

Как только солнечные лучи скользнули по кронам высоких тополей, Станислав, как условились, запряг гнедого жеребца в повозку.

– Можем ехать.

– Сейчас, только кликну попутчицу.

– Опоздал, – улыбнулась Ядзя. – Разве такое утро проспишь!

Ядзя и я уселись в повозку, устланную соломой.

– Но, рыжий, но!.. – потянул вожжи Станислав. Путь проходил через Киверцы. Щедрое солнце залило луга и дорогу. То тут, то там встречались белые домики под стрехой в утопающих в зелени селах. Чудесный край!.. В эту пору он буйно цвел, покрывался яркими цветами, нарядным убором оживших садов. Волынь!..