Так, и что за трагедия века? В последний раз я нечто подобное наблюдала, когда Колька, решив помочь Наташке по дому, прожег утюгом ее брюки.

– Всем привет! – как можно веселее сказала я. – У вас тут что – панихида по бесславно сгинувшему торту? Может, вам сообразно ситуации лучше включить похоронный марш?

Наташка вскинулась, посмотрела на меня так, будто я произнесла величайшее кощунство. Колька, отвернувшись, широко заулыбался, а Егор Рюшин, его закадычный приятель и соучастник всех безобразий, не утерпел и прыснул, закусив губу.

– Все куда серьезнее, – поднялась мне навстречу веснушчатая, светловолосая Таня Незванова. Она, видимо, хотела это сказать просто и печально, а получилось по-идиотски пафосно. Теперь уже хихикнула Лилька, сделав, правда, вид, что закашлялась. И только Стас, сидевший в компьютерном кресле с чуть скучающим видом, заулыбался не таясь. В чем ему сложно было отказать, так это в искренности.

Тем не менее я посерьезнела:

– Что случилось?

– Я не поеду ни в какую Грецию! – выпалила Наташа, и глаза ее снова наполнились слезами.

– Что, совсем не поедешь?

– Да! Этим летом точно ничего не выйдет! Родители собираются всего лишь в какой-то лагерь отдыха на море, и то в июле…

«Вот так дела, – подумала я. – С мыслями надо быть осторожной, а то они иногда сбываются. Ведь только помыслила утром, что было бы, если бы…»

– Что было бы, если бы, – вслух повторила я. – Если бы два года назад моим бывшим одноклассницам не взбрело в голову коллективно меня избить, мы с мамой не переехали бы сюда, и я не познакомилась бы с вами. А так и мучилась с этими уродами. Нет худа без добра.

– Точно! – с энтузиазмом подхватил Колька. – А не подверни я весной ногу, так обязательно завалил бы три контрольные! Помните, три штуки было за одну неделю, как раз когда я встать не мог! – И философски добавил: – Может, это кто-то свыше спасает тебя от поездки в Грецию, вдруг там какая-нибудь гадость могла произойти?

Тут и ребята подключились, приводя собственные примеры. Я заняла привычное место на диване в углу и дальше уже молча наблюдала. Наташка, забыв лелеять свое горе и жалеть себя несчастную, подняла голову и слушала, поневоле заинтересовавшись. Некоторые случаи и мне были в новинку.

Но как только все замолчали, она опять надула губы и сделала усилие, чтобы заплакать. Тут Колька не выдержал:

– Знаешь что, я этим летом только на спортивный лагерь рассчитываю, и то в августе. А до того – придется куковать здесь, в городе, с родителями и дедушкой. – Он скривился. – Но ведь не плачу!

Наташка оторопело уставилась на него, не зная, как прореагировать.

– И я с ним в лагерь, – подхватил Егор. – А до того – к тетке на дачу. Буряки полоть.

– Фуу! – поморщился Стас. – Лучше уж дома сидеть.

Егор развел руками, давая понять, что выбора у него нет.

– А я к бабушке еду, – со счастливым видом известила Таня Незванова. – В глухое село. На все лето.

Ребята явно удивились такой радости, а я скромненько промолчала. Дело в том, что в этом селе Таню ждала не только бабушка, но и один симпатичный молодой человек. Я зимой у нее гостила и знала это, а остальным Таня просила не рассказывать – она с недавних пор стала очень суеверной.

– Ну и нечего делать вид, что ты так этому рада! – ответила ей Наташка. – Там, наверное, даже интернета нет?

– Ты не поверишь, но я действительно рада, – с таинственным видом улыбнулась Таня. – А интернета нет, это верно. Там и электричество не всегда есть. Так что предамся полноценному отдыху!

– Стало быть, всем нам можно посочувствовать, – резюмировал Стас, поднимаясь и подходя к Наташе поближе. – Я тоже отправляюсь на море, в палаточный лагерь. И знаете, там неплохо. Если, конечно, не внушать себе, что весь мир – отстой, кроме разрекламированных заграничных курортов.

Я мысленно с ним согласилась, а Кремнева сконфуженно покраснела. Еще бы! Это Колькой она вертела, как хотела, а перед Стасом неизменно смущалась. Ну конечно, Стас – парень красивый, спортсмен, с длинными ухоженными волосами и лучезарной улыбкой, достойной глянцевых журналов. Он был старше всех нас на два года.

Когда-то я тоже перед ним смущалась. Давным-давно, когда мы только переехали сюда и я влилась в компанию. Стас тогда понравился мне с первого взгляда – что неудивительно при такой внешности. Несколько недель я жила мечтами и надеждами, пыталась привлечь его внимание, и он явно понял это. Но тогда ему, видимо, нравилось отпускать в мой адрес ироничные шуточки, жестоко ранившие мою душу. Она, моя глупая душа, тянулась к нему, как росточек из подземелья к солнышку, а он по ней с размаху иронией…

Но теперь я перед Стасом не смущаюсь. Меня уже давно не ранят его шутки, равно как и не смешат. Он мне больше неинтересен. Росточек вырос, окреп и устремился в небо, а «солнышко» на поверку оказалось тусклой лампой, оставшейся мерцать где-то в сторонке, если можно привести такое сравнение. Потому что вскоре я встретила другого человека. Встретила и полюбила.

Что самое интересное, Стас тогда понял это сразу. И тут же спохватился, засуетился, стал за мной ухаживать. Получив вежливый, но категоричный отказ, время от времени возобновлял попытки. А однажды обратился к ведьме за приворотом, что чуть не закончилось для меня плачевно. Потом, правда, каялся, извинялся. Я его простила, но стараюсь держаться на расстоянии. И надеюсь, что он уже набрался ума и оставил меня в покое раз и навсегда.

Я передернула плечами от гадких воспоминаний и вернулась к реальности.

– …А я вообще никуда не поеду отдыхать, – равнодушно заявила Лилька. – Все наши уезжают в Крым, а я остаюсь.

– Как так, почему?

– Из-за кошек. Раньше мы их, трех, на время отпуска к бабушке отправляли, а теперь она пять штук брать не хочет.

– Как пять штук?!

– Разве не четыре?

Лилька подошла к полиэтиленовому пакету, нелепо стоявшему в дверном проеме, подняла его и вывалила содержимое на диван. «Содержимым» оказался тощий рыжий котенок со свалявшейся шерстью и остренькой мордочкой. Посмотрев на нас с самым недовольным видом, он неловко спрыгнул с дивана и поковылял на кухню. Спустя пару секунд оттуда донесся шелест целлофана.

– И откуда это чудо? – поинтересовался Стас.

– Нашла на помойке, – ответила Лилька. – Он больной совсем был, но сейчас уже поправился. Осталось только откормить – и будет красавец.

– И зачем тащить домой всех кошек с помойки? – скривила губки Кремнева.

Лилька неожиданно разозлилась. Она вообще спокойный человек, уравновешенный, понятливый, – а тут рассвирепела:

– Каких «всех»?! Где ты видишь всех? Не «всех», а некоторых, которые нуждаются в помощи!

– Ну что ты, не злись, я просто так спросила.

– Да достали меня уже этим кретинским, уродским вопросом! – бушевала Лилька. – Все-ех, ну прямо всех скопом я домой тащу!..

Колька поспешил выступить миротворцем:

– А и правда, симпатичный котик. Я бы от такого не отказался, если бы дома разрешили.

Тут Лилька сразу успокоилась и заулыбалась.

– Да, Рыжик такой игривый, такой ласковый…

– И ты из-за него остаешься дома? Ну ты даешь! – вырвалось у Егора.

– Прошу минуту внимания! – Я с важным видом встала и поддалась внезапному ораторскому вдохновению: – У меня такая же ситуация, как и у Наташи. Я могла бы поехать… о, весь мир лежал у моих ног, можно было выбирать любую точку земного шара – был разговор и о Мальдивах, и о Канарах! – я театрально взмахнула руками и сбила с тумбочки ониксовую сову. – Но увы. Вмешалась злая судьба, и мне придется в ближайшие дни одной-одинешенькой отправляться в незнакомый поселок, где мама приобрела домик, которого я сама еще не видела.

Я скорчила скорбную мину, полюбовалась на их сочувствующие физиономии и, не выдержав, рассмеялась.

– Мама, конечно, хочет, чтобы я поехала с друзьями. Отдохнете, говорит, от взрослых, там лес и озеро. Но кто же согласится составить мне компанию? Это вам не Греция!