Неужели это солдаты ОСА?

Полтора десятка солдат, повинуясь беззвучной команде, синхронно направили на меня стволы и открыли огонь. Град частиц лоу-антиматерии вспорол воздух, мгновенно подняв температуру в отсеке. Светящиеся трассеры, будто бы росчерки на холсте, прорезали пространство мерцающими линиями. Они брали начало от дул автоматов и стремились к моей груди…

Но не смогли коснуться. Завязли в защите, вдруг вспыхнувшей передо мной лиловым экраном.

Если бы антиматерия была чем-то другим, маленькой пулей или тяжелой ракетой, лиловый экран даже не пришел бы в действие — активная защита просто развернула снаряды, тем самым уничтожив моих врагов. К сожалению, враги знали обо мне больше чем хотелось бы. И пришли они именно за мной. Об этом можно судить даже по тому, что с ног до головы объятый лиловым пламенем, неотвратимо приближающийся человек-демон нисколько их не пугал.

Какой-то самый отважный солдат снял с головы шлем, выставив на обозрение лицо, изуродованное былыми сражениями, а потом закричал, перекрывая гул и стрекот энл-фалов:

— Это он! «Бичи» наизготовку!

Заградительный огонь исчез столь же внезапно, как появился, лиловый экран опал, будто бы пламя сбитое огнетушителем. Я зашагал быстрее, но все же не так быстро, как требовала ситуация.

Солдаты, опустившие энл-фалы, вдруг достали из-за спины маленькие черные коробки с торчащими из них рукоятками и стволами. Дула странного оружия синхронно устремились мне в грудь.

Я дернулся в сторону со скоростью неподвластной даже Великим, дюжина зеленых лучей пронзила мой еще не рассеявшийся в воздухе силуэт.

Проклятье! Это лучи, парализующие мозговую активность, а я так и не разработал защиту против них!

Я попытался раздавить абордажников, деформировав их собственные доспехи, пронзить тела, преобразив их же оружие в тонкие клинки, но лишь приоткрыл от изумления рот — доспехи и всё их оружие было сделано из полимеров! Они хорошо знали, что я бог металла!

Но они просчитались. Деформация металла не единственная мое умение…

В мгновение ока, добравшись до фланга десантников, я устроил форменный вихрь из крови и искореженных бронедоспехов. Первого подвернувшегося под руку бросил словно снаряд на другого целившегося в меня солдата, второй нарвался на апперкот.

Крепления шлема лопнули и фонтан крови подлетел к потолку вслед за головой. Не обращая на эту мерзость никакого внимания, возник перед третьим противником и без всяких замысловатостей стукнул ладонью по панцирю. Пока он летел к ближайшей переборке, я заново оценил ситуацию.

На лице капитана абордажной группы, наконец, проявился страх — для него я был неуловимой тенью, мечущейся от солдата к солдату и оставляющей после себя лишь изувеченные тела…

Случайные изумрудные лучи чиркали в те места, где я был секунду, а то и две назад. Вот только в этом состоянии разума, секунда для меня была чем-то осязаемым, то стягивающимся, то растягивающимся, но невообразимо длительным. Но все же опасность откровенно прозевал.

Маленький круглый камушек, ни с того ни с сего оказавшийся под ногами, вдруг взорвался и испустил во все стороны слепящую волну зеленого света. Сознание померкло, я упал на колени, ощущая себя чем-то средним между тупым шимпанзе и выжитым лимоном. Со всех сторон в меня ударили зеленые вспышки, раздались ликующие голоса.

— Стреляйте, стреляйте! Еще гранату!

Защитный экран полыхал лиловым огнем, озаряя весь отсек багровым светом, но красные тона не могли остановить зеленые, проникающие, казалось, прямо мне в мозг.

— Есть! — ликующе закричали со всех сторон. — Он наш!

Уже теряя сознание, становясь наполовину идиотом, собрал последние остатки разума и воли и вложил это в Печать Разорения.

Печать получилось малой, но край сознания, все еще не подверженный разрушительным зеленым лучам, почему-то обрадовался этому факту. Во все стороны от меня устремилась короткая волна, насквозь пронизывая живую материю и вгрызаясь в мертвую. И если у мертвой она затрагивала лишь верхние слои, то живую вспучивала, искажала и разрывала.

Круговая волна в одно мгновение превратила дюжину солдат в кровавую пыль, перемешанную с кусками костей и мелкими осколками брони, понесла и опрокинула всё это на стены, вмиг потерявшие правильные формы. Ближайшую несущую колонну, придающую дополнительную прочность каркасу челнока, разворотило так, что осталось лишь истончающееся основание да свисающий сосулькой кусок коричневого металла, медленно осыпающийся потоком ржавчины. Волна в эпицентре Печати за мгновение преодолела толщину металла и состарила его структуру, наверно, на тысячу лет.

В голове была пустота, мысли умирали, казалось, еще до своего рождения, но что-то внутри заставило тело подняться и безучастно оглядеть зал. Сверху донизу испачканный растекающейся красной жижей, с капающей с потолка краской, он казался воплощением моих ночных кошмаров. Я это уже видел.

Потом развернулся и направился к носу корабля.

Дверной шлюз открылся не сразу, но когда стальная плита на пути всё же исчезла, что позволило мне сделать шаг вперед, я остановился, ибо навстречу выбежала женщина с мечом в руке и большим пистолетом на поясе.

Она замерла, посмотрела очень внимательно и беззвучно сиганула за мою спину. Я не стал разворачиваться, поскольку никаких эманаций угрозы от неё не исходило, вместо этого прижался спиной к холодной стене и стал восстанавливаться от повреждений.

Первой мыслью, мелькнувшей как тонкий свет маяка в густом тумане, было: «как же мне хреново». А второй мысли так и не последовало. Вернувшаяся Найта, бледная и растрепанная, опустила меч, прижалась ко мне, да так и застыла.

И не знаю, сколько мы простояли так, но в один прекрасный момент я вынырнул из серого забытья и обнаружил, что окружен толпой людей.

Видимо, мы давно приземлились на Лилис, и сейчас каждый начальник бесчисленных управлений, отвечающих за безопасность государства, послал сюда своих людей. Впрочем, следственным группам было совершенно нечем заняться. В «банном зале», как они прозвали место кровавой бойни, не сохранилось никаких улик.

Поняв, что я пришел в себя, Лара, растолкавшая толпы зевак в погонах, схватила меня за руку и повела нас с Найтой к трапу. Там ожидал бронированный лимузин, который готов был доставить меня в госпиталь Цитадели.

Едва очутившись в уютном кресле, я отдал разуму приказ уснуть…

Личный особняк Генерал-губернатора казался величественным монументом в опрятном и светлом лесу. Фасад двухэтажного здания, украшенный причудливой лепниной и дивными статуями на выступах, со всех сторон закрывали кроны высочайших елей.

Хозяин особняка, по-видимому, был к ним неравнодушен: казалось, тут были все их виды — от бледно-зеленых с тонкими, полупрозрачными иголками, ярко-голубыми, с угрожающе выставленными во все стороны иглами, до снежно-белых, источающих целые букеты неподражаемых ароматов.

Среди деревьев-великанов были и другие образчики воплощающие совершенство природы и величия Творца, но, по правде сказать, я небольшой любитель зелени и красоты ландшафта и, оглядывая сад, ловил себя на мысли, что мне более интересно узнать, каким образом ученым удалось так быстро восстановить флору Лилис. Ведь после того, как этот мир снизу доверху заполнила энергия Смерти, всё живое, человека, как известно адаптирующегося ко всему лучше крыс, погибло уже через несколько дней.

Я помотал головой отгоняя непрошенные видения и еще раз оглянулся кругом.

Десятки человек, наряженные в вечерние костюмы и платья, заполонили террасу, пили вино и улыбались так дружелюбно, будто любили всех людей во всем мире. Мужчины, сбившись в тесные круги, потягивали сигары и увлеченно обсуждали политику и женщин; женщины, не забывая пригублять коктейли из хрустальных фужеров, весело шептались о мужчинах и моде. Время от времени кто-нибудь из них бросал на меня алчные взгляды, которые становились разочарованными и завистливыми, когда натыкались на Найту или Лару.