Остов машины вновь начал подниматься, а с копий, разбрызгивая кровь, стали срываться люди — лич не мелочился в выборе инструментов для моего убийства. Однако от меня пошла короткая волна, пронзившая всю материю на пару километров. Я буквально ощутил зашифрованное в ее составе слово. «Запрещаю!» — гласило оно.

Авто и раненые солдаты, так и не набрав высоты, рухнули на землю. Лич покрутил черепом, похоже удивляясь тому, что окружающие предметы более ему не подчиняются. Он уставился на меня как раз в тот момент, когда я, мой гнев и сущность, слившись воедино, нанесли сокрушительный удар.

Гнев требовал, чтобы мой кулак покарал врага, я это требование поддерживал, а сущности этот вопрос был безразличен. Удар тремя слившимися воедино ипостасями оторвал верхнюю часть черепушки, вторая же рука, ухватив за горло закачавшегося лича, вогнала в его позвонки разрушительную энергию.

Кости вспыхнули, как порох, ночь окрасило красное и зеленое пламя, что-то беззвучно закричало… Я чувствовал, как в тонком мире погибает чуждая всем живым сущность. И когда разжал пальцы, на землю упала только догорающая ветошь, некогда бывшая рваным балахоном.

Спустя полминуты отовсюду набежали солдаты. Некоторые подхватывали полузамученных товарищей и волокли их куда-то к цитадели, некоторые пытались помочь пострадавшим на месте.

На меня старались не смотреть. Я их понимал. Лучше никогда не смотреть на то, чего не в силах постичь; жить, веря, что никакого бога нет, а человек произошел от обезьяны, намного лучше. Живется веселей, а гадится проще.

Я направился к цитадели с таким видом, будто только что был прилюдно бит розгами. Будто меня унизили, втоптали в грязь. Ведь, несмотря на победу, моя самооценка резко упала. Если я с таким трудом справился с каким-то поднявшимся из мертвых скелетом, то мне лучше сразу вскрыть себе горло, если предстоящий разговор с Мортиусом выйдет из-под контроля. Все равно он закатает меня в асфальт в первую же секунду.

Немного утешало лишь сознание того, что моя сущность учится вместе со мной. Я чувствовал, как она перестроилась, будто аура мага, наложившего на себя защитное заклинание. Как только в следующий раз меня попробуют поднять в воздух или забросать камнями при помощи телекинеза, сущность проснется и отразит нападение, словно активированный энергетический щит доспеха. Неплохо бы ее натренировать, чтобы защищала не только от телекинетических воздействий.

И вообще. Пора уже осваивать способности. Вон чего только стоит волна… та Запрещающая печать, наложенная на всю материю в округе. А ведь печать — лишь вершина айсберга: я чувствовал это всем нутром.

Нет, все же нет! Какое бы счастье тебе ни привалило, нельзя достичь всего и сразу. Мои пот, страх и кровь стоили того, чтобы открылась еще одна маленькая грань данных мне способностей. Возможно, если стану чаще попадать в подобные неприятности, откроется все, что должен уметь бог… Правда, подобные неприятности грозят однажды оборвать мою жизнь — а это очень обидно. Что же, пусть все идет своим чередом. Стоп… есть еще один способ: надо освоить медитацию.

Дав себе слово, что займусь этим в самое ближайшее время, успокоился и вновь обратил внимание на некие потусторонние шумы, которые за это время только усилились. Казалось, что рядом стонут, шепчут, кричат, выкрикивают имена бесформенные тени и полупрозрачные сущности. Я-то ладно, мне все это фиолетово, но как же себя чувствуют солдаты? Почему не оглядываются ежесекундно и не сходят с ума от страха? Или они более толстокожие и пока еще не ощущают начала поглощения этого мира чем-то иным, бесформенным и безжизненным?

Тем временем слух о моей победе распространился по округе. Часовые цитадели отдавали честь, едва меня завидев, а личная охрана генерал-губернатора даже ухом не повела, когда я входил в его покои.

Правитель в танковой броне, тускло освещаемый одиноким факелом, принял меня сидя. За его спиной виднелся силуэт Лары.

— Ну что же, — сказал губернатор. — По крайней мере, ты доказал, что достоин серьезного отношения к себе. Я слушаю со всем вниманием.

Чадящий факел неожиданно полыхнул яростней, в деталях осветив сексапильную… женщину. Теперь на лице Лары проступили чувства. Буря чувств.

Она хотела мне улыбнуться, тут же одергивала себя и застывала с каменным выражением лица, но глаза сияли от восторга и обожания. Затем эта маска давала трещину, губы растягивались в улыбку, и все повторялось.

Я вновь уставился на генерала:

— Почему вы решили, что у меня есть к вам предложение?

— Других вариантов просто быть не может.

— Хорошо. Вы правы, у меня действительно есть к вам предложение, и оно сводится к следующему.

Я сделал эффектную паузу. Груди Лары замерли, доспехи генерала чуть подались вперед.

— Я прогоняю из этого мира бога нежити, взамен вы отдаете мне планету. Лучше всего, если станете работать на меня, но можете просто выкинуть белый флаг и вручить ключ от города… То есть от планеты.

— Вы сказали, с богом? Вы заодно с тем, что здесь творится? — уточнил он.

— Нет. Я бог технологий, он — нежити. Ему нужен этот мир, чтобы превратить его в серую пустошь, а люди — чтобы питаться. А мне нужна Лилис, чтобы производить машины и космические корабли. Этот мир для меня очень лаком — в нем полно запасов, техники, фабрик, специалистов и инженеров… Как видите, мы с атаковавшим вас богом находимся по разные стороны баррикад.

— А если не соглашусь? — спросил губернатор после продолжительного молчания.

— Тогда я просто уйду.

— И обречете этот мир, миллиард оставшихся в живых людей…

В ответ только покачал головой:

— Не я их обреку — вы.

Он посмотрел на дочку, спросил:

— Что думаешь?

— Согласна, — сказала она, не отрывая от меня глаз.

— На что ты согласна? Он ведь не замуж тебя зовет.

Лара зарделась, ответила чуть заметно срывающимся голосом:

— Я думаю, что его предложение справедливо.

Губернатор тяжело вздохнул, но в глазах его возникла решимость.

— Знаете что, — заявил он, — я видел вашу передачу со станции и склонен вам верить. Приход в наш мир сил, не поддающихся объяснению современной науки, подтверждает ваши слова. Согласен, буду сражаться на стороне бога металла. Что вам нужно для того, чтобы избавить наш мир от этого? — выдержав паузу, спросил губернатор, указывая на черное небо в окне.

— Привлечь внимание бога. Устроить небольшой бедлам. У вас же имеются андроиды или боевые машины?

— Да, конечно. На случай военных действий в подземных бункерах законсервированы миллионы единиц техники.

— Точнее, девятьсот тысяч сто двадцать шесть андроидов модели «Бизон-3» и шестьдесят четыре тысячи единиц бронетанковой техники, — вклинилась в разговор Лара.

— Дочка, я уверен, что сэр уже оценил твои способности, — сказал губернатор, — так что помолчи, пожалуйста… О чем это я… А, ну да. Так вот, один из складов находится под цитаделью. Правда, не понимаю, для чего это вам. Андроиды бесполезны, как и все электротехническое оборудование.

— Для него это не проблема, отец, — вновь вмешалась Лара. — Я ведь тебе рассказывала про авто…

— Одно дело авто, другое — десять тысяч андроидов. Эй, куда вы? Возьмите хотя бы факел! А еще лучше подождите меня! Да остановитесь же, мне трудно бегать в таких доспехах!

«Десять тысяч андроидов, — думал я, перебирая ногами ступени лестницы. — Вдвое больше, чем на Эльве. С такой армией можно захватить мир… Жаль, что в ОСА подобных миров сотни».

Альфред Эзенштейн, уважаемый в своей среде ученый, уже десятилетие тихо-мирно работал над собственными проектами здесь, в засекреченной базе на темной стороне Луны. Он безгневно выносил шастающих повсюду солдафонов, правительственных инспекторов, сующих носы куда ни попадя, полное отсутствие отпуска и возможности покинуть базу. Альфред терпел все это ради науки, ради финансирования собственных идей.