Водитель, убедившись, что я с женой и какой-то розововолосой девчонкой заняли свои места, тронул авто вертикально и всунул его в открывшийся люк. Гигантский воздухо-трубопровод, прорезающий весь колосс, словно артерии в человеческом теле, мог вместить в себя не один поток летающих машин, но, вероятно, из-за раннего часа или из-за повышенных мер безопасности нам не встретился даже завалящийся грузовичок.
Вскоре авто устремилось вниз, а затем стало тормозить, и мы оказались на станции монорельса. Короткая платформа имела пути в обе стороны, но четыре черных тоннельных зёва были последним, что привлекло внимание.
Я и раньше бывал на этой станции, но сейчас она изменилась до неузнаваемости. Вместо стальных сводов на потолке размещались отшлифованные до зеркального блеска мраморные плиты, а там, где стояли опорные стальные балки, сейчас возвышались вычурные колонны. Глаза ломило от обилия лепнин и фресок, выполненных прямо в стенах, а количеству картин в золотых рамах мог бы позавидовать директор музея классической живописи.
Станция спереди уходила вниз, к широченной ленте беспрерывно работающего эскалатора, но по обеим её сторонам полувинтом тянулась лестница, поднимающая на этаж вверх. Там скрытый от глаз, до тех пор пока не подойдешь ближе, простирался балкон с балюстрадой, на котором с оружием наперевес несли службу двое часовых. Зеркально черные доспехи пришли в движение и замерцали, отражая рассеянный свет; тяжелые дробовики и массивные наконечники церемониальных копий ярко блеснули, когда солдаты преклонили правые колени. Неспешно поднявшись, они ударили древками копий в пол и настежь распахнули створки ворот из настоящего дерева.
Я округлил глаза: не думал, что безобидное хобби Эльвы дорастет до таких масштабов…
Пару месяцев назад Эльва серьезно захандрила, и я, чтобы избавить её от рутины и смертельной скуки, предложил ей «в свободное от работы время» заниматься чем-нибудь интересным. По правде сказать, я думал, что она станет нумизматом, коллекционером оружия или собирателем бабочек со всех населенных миров, но она отвергла подобные предложения как чепуху и стала… украшать себя подобно всякой женщине.
Выбив у меня для собственных нужд целую фабрику и роту робото-банок, она, вместо того чтобы уменьшать острый дефицит Лилис, модернизировать вооружение или электротехническую начинку, стала облагораживать себя внутри и снаружи…
Поначалу я не слишком сильно волновался, когда роботы стали убирать и переделывать переборки, расширять отсеки и коридоры, изменять планировку целых палуб. На уровне слухов я слышал болтовню матросов и техников, что снаружи и внутри корабля появлялись краски, блеск и позолота. Говорили, что некоторые залы были обставлены словно дворцы, а другие в ярко выраженном барокко или готическом стиле. Некоторые рубки перестраивались, переборки убирались: так например, команда рабочих, занимающихся обслуживанием двенадцатого и тринадцатого машинного зала, обедала теперь в зале, где могла разместиться целая армия. Но я считал всё это преувеличением. А потом я и вовсе застрял на Лилис и так и не посмотрел результат этого «невинного хобби»… И вот теперь я гляжу на него широко распахнутыми глазами.
Передо мной находился не зал, а целый ангар для космических кораблей, снизу доверху украшенный позолотой и платиновой филигранью. Над громадным столом, делящим гигантский зал надвое, нависла люстра, похожая на колесо какой-нибудь шахтерской машины из карьера. На ней висели целые тонны хрусталя с тысячью серебряных канделябрлв — а количество горящих восковых свечей я не осмеливался определить даже приблизительно. Похоже, что зал полностью освещался только естественным светом.
Всё еще под впечатлением от увиденного, сам не заметил, как прошел к началу стола, где меня поджидал генерал Ордена и какой-то неизвестный холеный человек в деловом костюме и, судя по излишней демонстрации, невероятно дорогими наручными часами. Лицо прямо-таки пригвождало внимание из-за огромных губ, мерзких, как две жирные, напившиеся крови пиявки.
Ну почему он не сделает себе пластическую операцию? Или он уже ее сделал?
Едва дождавшись, когда девушки усядутся в неудобные деревянные, покрытые красным лаком кресла, генерал сообщил:
— Сияющий, я осмелился просить вас срочно подняться на борт «Эльвы», чтобы представить этого господина. С его слов выходит, что он посол некого Содружества и…
— Полагаю, — вмешался посол, — я сам могу рассказать более подробно.
— Да, пожалуйста.
Прежде чем продолжить, он внимательно оглядел каждого из присутствующих, особенно задержал взгляд на Ларе и Найте. И если на меня посмотрел с сомнением и самую малость с разочарованием, то на девушек направил алчный взор. Его тело рефлекторно подобралось, как у хищника перед прыжком, а губы скривились в гримасе желания; однако заговорил вполне ровным голосом:
— Итак, прошу вас запомнить моё имя — я есть Гарланемад Цельсий — полномочный представитель Содружества Независимых Систем. На меня возложена щепетильная миссия, о которой сообщу немного позже, но сначала я хотел бы рассказать о том, что представляет собой СНС.
Он всмотрелся в меня, словно пытаясь понять полностью ли овладел вниманием, но против воли бросил взгляд на Лару, метнул к Найте, сглотнул слюну и продолжил, с большим трудом концентрируясь на разговоре:
— Великое множество звездных систем, еще недавно держащихся обособленно друг от друга, вступили в нерушимый союз с целью уничтожения общего врага… Наш общий враг, душащий всё инакомыслящее человечество, паразитирующий на всех планетах, не входящих в его состав, очень опасен, но именно сейчас слаб как никогда. Вы знаете, о каком враге я говорю. И я от лица готового нанести сокрушительный удар Содружества предлагаю объединить наши усилия.
Я отвернулся, мгновенно утратив интерес к разговору, но помня о всяческих дипломатических закорючках и вместе с тем, не намереваясь продолжать диалог, заявил:
— Мне необходимо время для обдумывания.
Холеное лицо едва заметно налилось краской, он сказал с нажимом:
— Да, конечно, но вынужден предупредить, что это предложение действительно ограниченное вре…
— Мне надо подумать, — повторил я. — Разговор окончен.
Он тяжело поднялся с кресла, уперся руками на стол и заговорил, явно сдерживая ярость:
— В таком случае я вынужден оставить этот гостеприимный корабль и покинуть общество ваших подружек. Пославшие меня сюда люди уверяли, что вы нечто вроде мифического бога, признаться, я слегка разочарован… Без обид. Что же касается вас, красотки, я был бы совсем не против продолжить знакомство с вами в более приятном месте… Кстати, я владелец двух планетарных систем и десяти транспланетных корпораций…
— Ещё слово, — вмешался я, — и из этого зала тебя вынесут ногами вперед.
Он улыбнулся, в одно мгновение став похожим на жабу, проглотившую жирную муху, подправил шевелюру и проговорил тоном, балансирующим между извиняющимся и ироничным:
— Ах, простите, я не хотел никого оскорбить. Если вы что-либо надумаете, найдёте наше представительство сами, а пока что я должен сообщить, что спецслужбы ОСА готовят на вас покушение. А вы, красотки, обязательно свяжитесь со мной, вот мой контактный адрес…
Его пальцы ухватили электронную визитку в кармане пиджака, но застыли, словно парализованные. Он не сразу понял, откуда взялся ударивший в лицо порыв штормового ветра, но когда ответ на вопрос достиг сознания, глаза широко распахнулись и он уставился в пустующее кресло перед собой.
Повинуясь интуиции, он медленно развернулся вокруг себя и уронил челюсть. Больше самостоятельно сделать посол ничего не успел, я схватил его за горло и немного приподнял над полом.
— Кто хочет меня убить? — спросил я, глядя в багровеющее лицо.
Ухвативший меня за запястье человек перестал извиваться и захрипел. Я ослабил нажим и, опасаясь перелома шейных позвонков, приопустил, дав ему возможность стоять на носках ботинок.
