— Вояка ты. Воякой и останешься.

— Чанир, вот сколько раз тебе на Синти сказали… предположим, «нет денег»? Или…

— Я понял.

— Да нихрена ты не понял. Это ведь так просто: «живешь сам, дай жить другому». И имперские законы говорят то же самое. Смотрите вокруг себя. Вы не одни в этом мире. И те, кто оказывается с вами рядом, так же хотят жить, как и вы. И объяснять эти простые правила надо сразу и навсегда.

Джек поднял сводку по области. Есть место. И… корабль Семьи там есть.

— Давай сходим вместе. Ненадолго. Там уже не стреляют.

— Джек, я несколько…

— Руку дайте, магистр.

Шаг.

Транспорт разгрузили, но еще не чистили. Трюм… вонял. И трупы по-прежнему оставались там, где их застигла смерть. Чанир обзавелся волновыми масками, щитами и прочими средствами выживания и ошеломленно брел по грязи через коридор из сетчатых клеток.

— Это черные сделали?

— Таких случаев, в области сейчас, один-два в месяц. Да погоди, мы в рубку зайдем еще. А до Волны столько же каждую неделю было. От того же… автора. А еще, мы с тобой сходим на Свенту. Посмотрим на лагерь военнопленных. Картинки по сети, Чанир, показывают то, что надо показывать. И совсем не передают вот эту вонь и тот ужас, которым пронизан каждый взгляд в трюме. Из тех, кого освободили давным-давно на Винате, процентов десять, по сей день не могут адаптироваться к нормальной жизни. Но там только десять. Как-то мне удалось вырвать с Лепестков около сотни рабов. Тех, кто постоянно, долгое время, носил ошейники. Знаешь, чего я ожидал?

— Ну, конечно, свобода, это очень большая ценность, Джек.

— Из этих людей, едва половина сейчас делает то, чем вполне может заниматься. Очень хорошие специалисты, адепты черного с весьма приличным опытом и возможностями… это стадо, Чанир. Самое обычное стадо. Есть пастух, и есть сторожевые псы. Вот что они видят до сих пор. Пальцем показал, делает. Не показал — валяется кверху пузом на солнышке. Забывают люди, для чего им нужна свобода. И нужна ли вообще.

— А студенты здесь причем?

— Они должны совершенно точно представлять, как чувствует себя человек, которого принуждают. Костным мозгом понимать, что твоя свобода, вот она, Чанир. И если у тебя ее много, значит у того, кто живет рядом — ее практически нет. Если студент Пувал, весь такой красивый, своей шуткой, закрывает на сутки движение и нормальную работу в городе, значит, за его свободу шутить, шесть человек, не получившие лекарств, заплатят жизнью. У кого-то сорвутся сделки. Кто-то не сможет встретиться с девушкой. В театре на холме Четтоу, сорвется первый показ нового спектакля и актрису, которая ожидала своей роли в этом спектакле, всю жизнь, с трудом откачают врачи… Чем в Империи платят за убийство?

— Ну, так и расскажи всё это.

— Эти разгильдяи слушать будут, только если их за я. ца держать тисками. И то, ехидно комментировать при этом, не перестанут. Круто ведь? Вот эта бирочка. Разговорный туваль… ты знаешь. Что написано?

— «Транспорт Чегот, собственность барона…» да ерунда всё это, Джек. Я достаточно общался с людьми из Баронств. Очень культурные и умные люди. И они, как раз, очень хорошо понимают всё то, что ты рассказываешь сейчас.

— Показывай пальцем любую каюту. Познакомимся с твоими культурными людьми.

Через три часа усталый Чанир, просмотрев первый слой стримов с вещей одного из офицеров транспорта, сдался.

— Да, но я так и не понял, почему ты ТАК сравниваешь? Вот… этих, со студентами?

Фрагмент записи.

— Смотри, этот взрослый, умный и очень… культурный офицер сейчас поступает точно так же, как многие из студентов. Ему хочется — он берет. Вот: «Да кто они такие? Быдло тупое. Сдохнет, так мамки местные, новых нарожают».

Джеку очень хотелось ПОКАЗАТЬ. Чтобы Чанир почувствовал так же, как и он. И Чанир понял. По-своему, но саму идею он точно, понял.

Результат оказался весьма неожиданным. Для самого Джека. Несколько подборок в собственной сети, из его материалов. Он бы сам, конечно, собрал всё по-другому, но… возможно, Чанир прав. Именно так и надо всё показывать. Ритуал усиления луча, карта сети. Точки напряжения. Врезка из речи Зидо на выпуске Первой Волны. «Бедные граждане империи, которые и представить себе не могут… но они — люди, живые и мы им будем помогать». И тут же возмущенный вопль настоятеля монастыря, у которого порезали луч: «Какая, к демонам, Синти, у моей планеты только что шестнадцать лимонов в год отобрали». Бледное лицо капитана одного из кораблей Патруля: «Им же прямо сказали, что все проблемы устранены, почему они не останавливаются»? И до боли знакомая россыпь выходящих из прыжка соединений Первой Волны. Интересно, где он откопал такое? Речь Барона Хортер в Империи: «Наша свобода, это то, что мы ценим больше всего…» и за кадром, длинная вереница рабов. Подборок было много, и их число постепенно увеличивалось.

В конце концов, Джек решил, что раз уж процесс пошел, то мешать он не будет. В административном здании мелькнул знакомый специалист из СБ и подборки начали упорядочиваться и немного изменяться. Появилось название «Начальный курс волновой истории Университета Синти».

Потом из командировок вернулись первые адепты Руолла. И Джек почувствовал, наконец, что механизм Университета начал работать.

Из Четтоу пришел судебный ордер. Того самого шутника, судили. По суду, он полностью лишился волновых способностей. И перестал кого-либо интересовать. В принципе. И, пожалуй, именно это сработало куда лучше, чем личные «подвиги» Джека. Но то, чего он добился, его вполне устроило. Магистры поняли, что проще и дешевле следить за порядком, чем получать калек и трупы адептов. И постепенно налаживали жизнь.

— О, привет, магистр… ой, ты еще не магистр, Джек.

В собственном доме Джека, где он практически не появлялся, поселилось наглое привидение. Оно среди бела дня использовало роскошный банный комплекс дома. Еще и издевалось над хозяином.

— Ты представляешь, на Тонгаре такая жуткая грязища, да и холодно, как в морге. А тут целый дом с классной купальней простаивает. Вот я и тяпнула ключ у коменданта.

— Ты на Тонгаре была?

Джек так и остался стоять возле входа, опершись на теплое дерево обивки плечом. Бинала вела себя, как ни в чем не бывало. Зрелище было исключительно приятным.

— Смотришь?

— Ну… ты ведь не изображаешь пожар в бане? А смотреть на тебя исключительно приятно. Подтверждаю.

— Ну… так и быть. Слушай, а режутся ваши черные, как звери. На Окраине уже давно так не воюют.

Поворот… и еще один.

— Ты ведь в госпитале работала, откуда такие сведения?

— Да счас. С моей абордажкой, кто меня в госпиталь отпустит? Да и портальные метки чистить у меня лучше всех получается. Подготовку в монастыре пока никто не отменял.

— Погоди, ты ведь зеленая?

— Ну да. Транспортное направление. Самое интересное, что есть, во всей монастырской нудятине. Ты так и думаешь стоять?

Джек решил, что думать он ничего не будет. Опасно.

— А мадам «чесалку» ты зря не прибил. Очень многие бы тебе спасибо сказали.

— Да хватит уже. Я лично вполне могу понять, что она за дочку беспокоилась. Ты ведь случай на парадном плаце имеешь в виду?

Парочка отдыхала после парной в бассейне, вяло болтая ногами в теплой воде. Бинала весело смеялась, хлюпая водой на Джека.

— Нет, ты всю идею так опошлишь. «Парадный плац Университета». Расскажу Роулу, обхохочется.

— А как еще это место назвать?

— При твоих построениях? Да никак не надо называть. Плац и есть.

Все умные. И никто ничего не делает. Работают только дураки. Настроение у Джека резко пропало.

— Эй, ты что обиделся?

— Не знаю как ты, а я есть хочу. Сейчас сезон у Финна, надо за рыбкой свежей сходить.