Династия Пьинбьи—Сорахана II состояла всего из двух царей. В 966 г. его сын Таннек был убит неким Сале Нгахкве (т. е. Нгахкве из Сале), согласно летописи, конюхом. Этот Сале Нгахкве основал новую династию, которая тоже состояла из двух царей. В 991 г. его сын Тейнхко был убит, согласно летописи, крестьянином-огородником Ньяун-у Сораханом (т. е. Сораханом из Ньяун-у, главного каруина древних бирманцев). Сообразно же реставрированной хронологии, его сменил царь Кунхсо Чаунбью, который сам убил огуречного царя Ньяун-у Сорахана.

Воцарение Кунхсо Чаунбью можно рассматривать как учреждение третьей династии независимого Пагана человеком нецарского рода, который потом попытался оформить себе подходящую родословную. Нам представляется, однако, что одна деталь в синтетической биографии Кунхсо Чаунбью в летописи соответствует действительности, а именно указание на то, что он был сыном царя Таннека, убитого в 906 г. На эту мысль наводят некоторые арифметические расчеты. Согласно хронике, Кунхсо Чаунбью родился уже после смерти своего отца в 906 г., пришел к власти в 964 г. в возрасте 58 лет, стал отцом Анируды в 78 лет и был свергнут в возрасте 80 лет в 986 г., а умер в 1021 г. в экзотическом возрасте 115 лет. Все это выглядит не очень натурально и похоже на попытку любой ценой пристегнуть Кунхсо Чаунбью к кому-нибудь из предыдущих царей. Но если мы примем реставрированную хронологию, то окажется, что Кунхсо Чаунбью родился в 966 г., взошел на трон в возрасте 25 лет (991), стал отцом Анируды в 51 год, был низложен в 53 года (1013), к моменту воцарения Анируды (1044) достиг 78 лет и умер в 1048 г. в возрасте 82 лет.

Эти цифры выглядят натурально, и аккуратные составители летописи (у них практически нет арифметических ошибок) их бы, наверное, сохранили, если бы им не потребовалось «улучшить» биографию отца Анируды и вставить между ним и убитым им царем Тейнхко, который как-никак наследовал трон отца, фигуру узурпатора и злодея Ньяун-у Сорахана. Кстати, согласно летописи, Ньяун-у Сорахан гибнет не от руки своего преемника. Его насмерть раздавливает каменная статуя, ранее верно служившая ему. Авторы «Хроники Зеркального дворца» в общем-то скептически относятся к чудесным явлениям и отрицают их достоверное», но в данном случае сохранили древнюю версию, потому что легенда о чудесном приходе к власти отца Анируды (помимо всего прочего, его снаряжает на бой сам Индра) входила в набор средств, легитимировавших правившую в тот момент династию.

Любопытно, что Кунхсо Чаунбью, якобы свергнувший Сорахана, на деле, видимо, сам носил это имя, приняв его в честь своего деда, основателя Пагана, Пьинбьи—Сорахана II. В надписи 1212 г., которая сохранилась в Пагане, сообщается о том, что благочестивый царь Сорахан в 1000 г. построил буддийскую молельню на горе Туран близ Пагана [250, с.71]. Это вполне соответствует годам правления Кунхсо Чаунбью (991—1013), которого, таким образом, можно назвать Сораханом III. Что касается двух последних царей в списке «доисторического времени» — братьев-ровесников Чизо (1013—1019) и Соккате (1019—1044), то поскольку Соккате по ряду параметров является как бы дублером Таннека, возможно, их следует рассматривать как одного царя Чизо-Соккате (1013—1044). Более существенно, однако, не это, а то, что в реставрированной хронологии братья (или один брат) остались без отца. «Хроника Зеркального дворца» рассказывает о них такую историю:

«Царь Ньяун-у Сорахан воспитал трех сестер-принцесс, чтобы они стали его царицами... Когда он умер, старшая сестра Таунпьинти была беременна Чизо на девятом месяце, а средняя сестра Алепьинти была беременна Соккате на шестом месяце. Когда Кунхсо стал царем, он сделал их (всех трех сестер) своими царицами и младшая сестра — царица Мьяуппьинти родила Анируду»

[586, с.62].

Таким образом, Чизо, Соккате и Анируда были двоюродными братьями по женской линии, но Анируда родился на 20 лет позже. Из контекста видно, что Кунхсо Чаунбью признал Чизо и Соккате своими сыновьями. Однако они отплатили ему верной неблагодарностью.

«Когда Чизо и Соккате достигли зрелого возраста, они покроили монастырь приятного вида и сказали царю Кунхсо: „Просим прийти и благословить этот монастырь“. И царь, ничего не заподозрив, охотно выполнил их просьбу. И Чизо и Соккате схватили царя, угрожали ему и насильно постригли его в монахи. А потом они распустили слух, что царь, стремясь достичь блаженства в будущих жизнях, постригся в монахи»

[586, с.62].

Следующие 30 с лишним лет Кунхсо жил в монастыре с царицей Мьяуппьинти и сыном Анирудой. Эта идиллия была нарушена в конце правления царя Соккате, который вдруг забрал мать Анируды в свой гарем. Так как прошло более полувека с того времени, как Ньяун-у Сорахан сделал ее царицей, это была уже весьма пожилая женщина. Оскорбленный Анируда вызвал Соккате на поединок и с помощью чудесного оружия и чудесного коня, в свое время полученных его отцом от бога Индры, сразил его. Затем, так как его отец, ссылаясь на дряхлость, отказался снова занять трон, царем стал Анируда (1044—1077). Анируде суждено было стать величайшим царем в истории Бирмы. Но он не смог сразу приступить к совершению своих великих подвигов. Как сообщает «Хроника Зеркального дворца», Анируду терзали тяжкие угрызения совести. Он

«...не мог заснуть целые шесть месяцев, потому что убил своего старшего брата. Тогда Сакра (Индра. — Э.Б.) явился ему во сне и сказал: „О царь, ты можешь искупить свое злое деяние, свой грех против твоего старшего брата, если построишь много пагод, монастырей и домов для отдыха паломников и разделишь эту заслугу со своими старшими братьями. Устрой много колодцев, плотин и каналов, полей и канав и раздели эту заслугу с твоим старшим братом“»

[586, с.65].

В этой истории целый ряд совершенно уникальных ситуаций. Уникально то, что царь, придя к власти, не уничтожил детей своего убитого предшественника, а воспитал их как своих сыновей. Уникально и то, что царь (или два царя), свергнувший своего предшественника, оставил его в живых, более того, устроил ему комфортную жизнь с семьей. Уникально и бурное раскаяние царя после убийства своего предшественника. Несмотря на любовь к тиражированию эффектных ситуаций, присущую авторам «Хроники Зеркального дворца», эти три ситуации ни разу не повторяются в хронике. Поэтому можно с большим основанием предположить, что данный рассказ отражает не мифические концепции, а реальные события, по вполне понятным соображениям «улучшенные» летописцами. Если принять, что добрый Кунхсо Чаунбью и злой Ньяун-у Сорахан — одно и то же лицо, то все становится на свои места. Он не уничтожил детей врага, потому что это были его собственные дети. А его сыновья (или скорее один старший сын Чизо—Соккате) не убили его, потому что еще серьезно относились к греху отцеубийства (полтора века спустя это перестанет смущать бирманских царей, но пока патриархальные истоки нового государства еще не забыты).

И наконец, становится понятным бурное раскаяние Анируды. Этикет того времени позволял называть двоюродного брата просто братом, но в контексте всех остальных обстоятельств, очевидно, следует понимать Анируду буквально. Он действительно убил своего старшего брата ради того, чтобы завладеть троном.

Подводя итог, можно представить наиболее вероятный ход истории нового государства Паган в 908—1044 гг. следующим образом.

Основатель государства Пьинбья—Сорахан II (908—941) стал царем не в силу своей родовитости, а в силу личных заслуг (не исключено, что он был крестьянином — об этом говорит легенда об огуречном царе). Его внешняя политика, видимо, сводилась к твердому отпору кхмерской агрессии, которая, впрочем, вскоре стала ослабевать. Его внутреннюю политику, по-видимому, можно рассматривать как своего рода политику «национального примирения». В биографии Ньяун-у Сорахана говорится:

«Когда этот крестьянин стал царем, он достиг великой славы и могущества. В своем огуречном огороде он разбил большой и прекрасный сад и поставил в нем большое изваяние Наги, потому что Нага благороднее людей и могущественнее их. Более того, он советовался с еретическими монахами Ари относительно пагод типа зигон в царствах Ятепьи и Татон и построил пять пагод — Пахтоджи, Пахтонге, Пахтотамья, Тинлипахто и Сейттипахто. В этих пагодах он установил то, что не было ни изображением духов, ни изображением Будды, и почитал эти изображения, поднося им рис, кэрри и алкогольные напитки днем и ночью»