В начале 1997 года Юлия Тимошенко реально контролировала 25 % украинской экономики. Состояния украинских олигархов Ахметова, Пинчука, Коломойского могли позже превосходить состояние Тимошенко, обороты их фирм могли быть еще масштабнее. Российские олигархи были гораздо богаче своих украинских коллег. Но ни один украинский, ни один российский олигарх, да, может быть, вообще ни один в мире предприниматель — за исключением разве что нефтяных шейхов Персидского залива — не мог похвастаться единоличным контролем над четвертью экономики своей страны.

По понятным причинам Юлия Тимошенко никогда не делилась с журналистами и с финансовыми органами сведениями о размерах своего личного состояния, сколоченного за два года короткой, но чрезвычайно бурной истории ЕЭСУ. Оценки журналистов противоречивы и недостоверны — от 2,5 миллиардов долларов, которые называли украинские источники в конце 90-х годов, до 6 миллиардов фунтов, о которых писала британская «Таймс» в 2005 году. Официальной информации нет. Ни в списках американского журнала «Forbes», отслеживающего самые крупные частные капиталы в мире, ни в списках польского «Wprost», составляющего подобные списки для Восточной Европы, имя Тимошенко ни разу не появлялось. Понятно лишь, что она фантастически богата.

Понятно, однако, и то, что за время работы на посту президента ЕЭСУ деньги как таковые постепенно перестали играть для нее решающую роль. Их достаточно, и новые средства на общих масштабах состояния уже не очень-то и сказываются. Где-то здесь, видимо, и проходит существенная грань между настоящим олигархом и самым успешным предпринимателем. Ты по-прежнему готов рисковать за игорным столом постсоветской экономики, но твоя мотивация уже другая. Главным становится азарт игрока, ведущего глобальную партию. Четверть национальной экономики пульсирует в твоих руках. От девочки из «дома таксиста» зависит два миллиона рабочих мест в Украине. Ты — строитель, архитектор, творец.

Формально дебют Тимошенко в политике состоялся в декабре 1996 года. Формально это был даже блестящий дебют. На довыборах в депутаты Верховной Рады по Бобринецкому избирательному округу Кировоградской области Тимошенко выдвинула свою кандидатуру и получила головокружительные 92,3 процента голосов избирателей — рекордный результат в истории свободной Украины.

Эти цифры и эту дату стоит запомнить.

Хотя, если рассматривать политику как борьбу программ и идеологий, то Юлия Владимировна пока еще очень далека от этого. Причин идти в Раду у нее немало, но ни одна из них не имеет прямого отношения к будущей карьере. Это пока всего лишь дорогостоящая, но совершенно необходимая инвестиция в бизнес.

Дело в том, что любого предпринимателя в Украине, хоть бы и олигарха, любого городского начальника, главу региона или министра можно посадить. В течение месяца, недели или суток — тут все зависит от власти и подчиненных ей правоохранительных органов. Вообще прокуратура на всем постсоветском пространстве взяла на себя весьма специфическую роль, охотно решая любые проблемы своих заказчиков — политиков и бизнесменов. С ее помощью можно было устранить почти любого конкурента.

С депутатами получалось труднее. На них распространялась депутатская неприкосновенность. Для того, чтобы народный избранник увидел небо в крупную клетку, прокуратура должна была провести ряд весьма хлопотных мероприятий. Официально внести в парламент просьбу о привлечении его к уголовной ответственности. Доказать, что обвиняемый опасен для общества. Но даже этих мер могло оказаться недостаточно.

Депутатов связывала круговая порука.

Народные избранники, примеривая на себя судьбу оступившегося коллеги, запросто отказывали следователям, и тот оставался на свободе. Такие случаи бывали в разных постсоветских парламентах, вплоть до того, что в российской Госдуме довольно долго заседал настоящий бандит и убийца (что не было особой сенсацией), про подвиги которого в подробностях знали все остальные депутаты и писала пресса (а это уже было редкостью). И все-таки коллеги его не сдавали. Свою депутатскую неприкосновенность он утратил лишь вместе с жизнью; «народные мстители» свели с ним старые счеты: похитили из ресторана и расстреляли в подмосковном лесу.

Юлия Тимошенко верила в себя. Можно сказать, у нее было прекрасно развито чувство собственной исключительности («О себе хорошо говорить не очень хочется, но и плохо невозможно»). Однако не чужд ей был и инстинкт самосохранения. Она знала, как это просто — вдруг оказаться в тюрьме.

Словом, когда по Бобринецкому избирательному округу были объявлены дополнительные выборы в Верховную Раду, Тимошенко колебалась недолго.

В Днепропетровске у нее была бы фора — она сама из тех мест, а земляки за своих голосуют особенно охотно. Но и Кировоград был ей знаком: эта область являлась одним из клиентов ЕЭСУ, президента всесильной корпорации здесь знали прекрасно, причем не только энергетики и газовщики. Местное начальство готово было ее поддержать, справедливо надеясь в будущем и на дополнительные поставки газа, и на инвестиции в область, и на простую человеческую благодарность депутата Тимошенко. Кроме того, все знали, что за ней стоит всесильный Лазаренко.

Однако дело было слишком важным, чтобы рассчитывать только на помощь «чужих»; нельзя было пускать его на самотек. За победу следовало побороться самой.

Предвыборная борьба — это выход из тишины шикарного кабинета руководителя корпорации, из-за огромного полированного стола переговоров в открытый космос публичности. Это журналисты, встречи с избирателями, свет софитов, направленные на тебя объективы телекамер. Здесь-то и обнаружилась поначалу главная проблема.

Те, кто вспоминает о ее первых шагах в политике, поражаются, насколько тогдашняя Тимошенко не похожа на ставший привычным уже через пару лет образ. Ей было трудно общаться с незнакомыми людьми, и это заметили не только телевизионщики. Свет софитов был для нее слишком ярок — он ослеплял и лишал уверенности в себе. При всей своей эффектной внешности она не умела держаться на людях. У неё то и дело срывался голос. Она не контролировала собственные жесты: то нервно сжимала руки в кулаки, то теребила волосы, сбивая прическу. Её движения были скованы; стоило ей оказаться в центре внимания, как у нее менялась походка, и в глазах застывала тоска.

Все это выглядело довольно странно. На деловых переговорах, где решались вопросы несравненно более важные, и общаться приходилось с людьми «пострашнее», чем обычные избиратели, она великолепно владела собой. Она умела и напустить на себя простовато-доверчивый вид, и ножку показать, и улыбнуться, разряжая ситуацию, и жестко одернуть зарвавшегося партнера. Когда надо, она бывала холодна или с легкостью имитировала душевность. Но это — свой, уже знакомый мир, вдоль и поперек хоженый-перехоженный. Своя сцена, свои актеры, свои зрители, свои роли, заученные до дыр. В этом кругу она уже стала легендой. Здесь ее считали блистательной лицедейкой. Уважали за это, недолюбливали, ненавидели, восхищались. В любом случае, здесь она играла главные роли.

Что же получается? Она — актриса камерного театра, не способная выйти на большие подмостки? Она не готова к представлениям на площадях? Умея влюбить в себя могущественного партнера по бизнесу, не умеет влюбить телекамеру? С подобными выводами Юлия Тимошенко смириться, разумеется, не могла. Не тот характер.

В 1996 году она наняла специалистов по имиджу, которые должны были отучить ее от нелепых жестов, объяснить, как быть красивой в толпе, на сцене сельского клуба, перед телеобъективами, в лучах прожекторов. Именно перед избирателями Кировоградской области впервые проявились черты той Тимошенко, которая вскоре начала страстно клеймить «антинародный режим» с парламентской трибуны, позже повела за собой тысячи демонстрантов в уличных акциях общенациональной кампании «Украина без Кучмы», а в ноябре 2004 года превратилась в железного ангела майдана Незалежности.