Взяв пистолет, Мостовой сначала понюхал ствол, затем довольно хмыкнул и положил пистолет в карман своего темного кашемирового пальто.
— Рассказывай, — велел он Ольге. — С того дня, когда ты бегала тренироваться за город.
Ольга и рассказала — темнить смысла уже не было. Она описывала события очень подробно, но Мостовой все равно задал целую кучу самых разных вопросов. Когда же она закончила, он посопел несколько минут, потом признался, что не обедал, не ужинал и давно не пил чаю. Выяснив, что хозяйка и рада бы помочь, да немного не в состоянии, он молча снял пальто, пиджак и натянул фартук. Так что Игорь поспел с горячему ужину и был избавлен от необходимости что-либо объяснять.
Ольга отчаянно боролась со сном, но все, и сама она в том числе, понимали, что в ближайшие же минуты она сдастся. Закурив, Мостовой взглянул на эту семейную пару и, поколебавшись, сказал:
— Я думаю, вы имеете какое-то право узнать некоторые подробности этого дела, — тут он поморщился и недовольным тоном продолжил: — Хотя, безусловно, вас обоих следовало бы наказать. Тебя, — он ткнул пальцем в сторону Ольги, — отшлепать, а тебя, — он погрозил Игорю, — послать на курсы в автошколу. Чтобы снова на права сдавал. Робингуды хреновы. Ишь, привыкли творить правосудие! Пострадали по своей же собственной глупости… Так и быть, спустим на тормозах. — Он умолк и запыхтел сигаретой.
Ольга говорить не имела уже сил, а Игорь решил хитро промолчать, чтобы сначала выслушать то, что решится им рассказать Мостовой, а потом уже и высказать все, что он думает и про закон, и про его защитников.
Весьма ошибочно оценив молчание аудитории как благоговейное, Василий Семенович продолжал в более приподнятом настроении:
— Если есть возможность у людей делать большие деньги за короткие сроки, они их будут делать. Тут никак не воспрепятствуешь. Нужно только жестко следить, чтобы это происходило не за счет жизней и здоровья других. Это борьба бесконечная, как с гидрой: здесь отруби, там все равно высунется. Вот для этого мы и существуем. Мы, органы, милиция, ФСБ, наконец… Мы, а не вы! Нас назначило государство, оно нас определило на эту работу, и мы ее выполняем, — тут Мостовой сильно потер лицо ладонью и добавил, как бы про себя: — С грехом пополам. Мы же не можем идти с опережением, мы всегда догоняем, поэтому и возникают иногда такие жуткие вещи, о которых вы знаете. Кто-то организовал прибыльное дело, глубоко законспирированное. Когда еще просочится какая-то информация! А если свидетелей не остается в принципе? — Мостовой посмотрел на Ольгу и уже открыл рот, чтобы еще чаю попросить, но махнул рукой, сам встал и взял чайник.
— Так в чем же суть этого бизнеса? — спросил Игорь, воспользовавшись моментом. — Производство и продажа кассет? И все?
— И все! — отрезал Мостовой. — Да, и все! Ты же слышал о таком термине, как «ручная работа»? Это значит, что данная вещь пусть с шероховатостями — не на станке же делалось, — но единственная в мире, нет такой больше и не будет! А еще есть такие психи и придурки, которые за фарфоровый сральник Екатерины платят кучу баксов, а потом прячут его у себя в сейфе и по большим праздникам показывают гостям и балдеют от счастья или еще от чего-нибудь, не знаю. Копрофаги, мать их…
— Ну, это коллекционеры, Василий Семенович, порода людей такая, я сам марки собирал. — Игорь встал и, налив в электрический чайник воды, потому что он опустел, щелкнул переключателем: если Мостовой начинал пить чай, он это делал основательно.
— Ты собирал, — кивнул Мостовой. — Ты собирал и бросил, потому что с головой у тебя все в порядке, ты вон, может, и порнуху по видику посмотрел пару раз, все понял, и тебе больше не интересно, а другие коллекционируют такие фильмы. Помню, у нас проходил один предприниматель, — Мостовой так произнес это слово, что оно прозвучало непристойностью. — Он начинал мясником на Крытом рынке в те еще времена. Затем стал привозить мясо на продажу из родной деревни, на этом и поднялся. Сейчас он перешел на торговлю другим мясом — держит бордель в гостинице «Астория», а попался, козел, на наркоте — мало ему показалось черного нала с блядей, захотел и на отраве навариться. Из-за этой наркоты мы и получили доступ к нему. У него в доме целая комната определена под видеотеку. Там, конечно, чего только нет, но целый стеллаж — порнуха. Причем расфасована по годам и артистам. Вот так.
— Кому нравится поп, а кому попова дочка, Василий Семенович. — Игорь слушал и не совсем четко улавливал нить повествования. Он встал и подошел к Ольге:
— Давай я отведу тебя… Я же вижу — маешься.
— Да-да, — еле слышно ответила она. — Извините, Василий Семенович, все равно у вас мужские разговоры пошли: бордель, порнография…
Ольга встала, Игорь обнял ее, и они прошли в комнату.
— Я сейчас, Василий Семенович, — повернулся Игорь к Мостовому.
— Ничего-ничего, на вашей кухне я не заскучаю, — пошутил тот.
Игорь проводил жену до кровати, она села и сразу же повалилась на бок.
— Я только чуть-чуть, — прошептала Ольга и тут же заснула.
Игорь покачал головой, нагнулся, уложил ее поудобней. Ольга что-то пробормотала, не просыпаясь. Игорь накрыл ее одеялом и вернулся на кухню.
Мостовой уже заваривал новую порцию чая, он всегда делал это по принципу «кладите больше заварки» и пил его крепчайшим.
Когда Игорь вошел, Мостовой сделал ему приглашающий жест. Если бы присутствовали зрители со стороны, они вряд ли поняли бы, кто хозяин на этой кухне. Игорь давно уже привык к таким внешним проявлениям характера Мостового.
Разговор продолжился, словно и не прерывался.
— Все из-за случайности получилось. — Мостовой нервно дернул шеей. — Как оно и происходит в большинстве случаев. Взяли бригаду мастеров долги выколачивать, чисто взяли, с поличным. Они много чего интересного напели, в том числе и про одного мужичка. Тот был должен, а денег у него не оказалось, сумма приличная, под полсотни штук баксов. Ну он и начал, как водится, имущество предлагать, и не квартиры да машины, а кассеты эти самые. И ценил он их от десяти тысяч долларов и выше. Эти ребята посмеялись, решили, что мужик заговаривается от страха, а мне любопытно стало: я знал этого должника — он в жизни кое-что посуровей видел, чем парочка тупых качков. Не должен он был перепугаться до беспамятства. И начал я его крутить. И докрутился-таки, представь себе.
— Представляю, — усмехнулся Игорь, потому что действительно представил.
— Зря ухмыляешься! — жестко отрезал Мостовой. — Я теперь подошел как раз к вашей истории, только с другого конца. Все эти кассетки и фильмы у него были эксклюзивные, в единственном экземпляре. Снято по его заказу и пожеланиям. Среди его порнух была одна кассета, очень интересная, он от нее отперся, сказал, что дали, мол, посмотреть, только забыл кто. Двое парнишек простым столярным инструментом режут, пилят и строгают мужиков каких-то, баб. Съемки — так себе, кустарщина. И опять случайность: наша девочка-практикантка в отделе взяла эту кассету, чтобы по ней реферат написать на тему о фальсификации видеоматериалов. Тебе понятно?
— Пока не очень, — честно признался Игорь.
— Сейчас поймешь. Когда через неделю девочка пришла ко мне, я ее не узнал. Думал, у нее несчастье какое случилось, а у нее нервы просто сдавать стали. Искала фальсификацию в этих съемках, а не нашла. Чуть не плачет — просит, чтобы наши люди проверили, потому что у нее получается, что записи подлинные и никаких комбинированных съемок. Наши и проверили… Угадай, какой сделали вывод?
— Тоже посчитали фильмы подлинными.
— Именно! И эту кассету, по словам мастеров-выбивателей, их должничок оцепил в пятнарик, в пятнадцать тысяч долларов! Сечешь?
Мостовой начал говорить жестче:
— В последние полгода по городу участились случаи убийств проституток. Убийств зверских, и мы искали маньяка.
— Я слышал сообщения.
— Результаты получали средненькие. Маньяк казался дьявольски хитрым и изворотливым, нельзя было понять механизм завлечения очередной жертвы. Ареал его деятельности — широчайший, что говорит о высокой мобильности. Мы достигли очень четкой координации со всеми службами. Все взаимные счеты и обиды похерили, потому что он достал всех. Кстати, не будь этого взаимодействия, не получил бы я оперативно информацию о ваших с Ольгой очередных фокусах. Я продолжаю. После изучения видеозаписи появилась версия маньяка-кинолюбителя. Мы тогда еще не представляли, что дело поставлено на поток.
