Кроме того, по ходу их путешествия Грейс стало казаться, что не только маскарад позволил им пройти в город неузнанными. Лирит права. Жители Тарраса точно впали в какое-то безумие. Многие из них находились в явном замешательстве, стоя посреди улицы с ведром, ребенком или корзинкой с домашним скарбом, не зная, что с этим делать. Многие стояли у стены, по их лиловым пятнистым губам ползали мухи. В руках они держали пустые кружки. В этом не было абсолютно никакого смысла — Лирит сказала, что в Эликсире Прошлого нет ничего волшебного.

Это демон, Грейс. Это существо ответственно за все, что происходит в городе. Но как это связывает Мелию и богов вместе с окружающими их людьми, с прошлым?

Этого Грейс не знала. Но она чувствовала по себе: с каждым днем воспоминания прошлого казались ей все более реальными, а настоящее превращалось в парад теней.

Они добрались до Второго Круга города. Из того, что Грейс удалось узнать, это был священный квартал. На Земле она никогда не верила в богов, и даже здесь, на Зее, где боги были реальны и присутствовали в жизни, Грейс все же не слишком думала о них. Они были одновременно и более слабыми, и более опасными, чем ей представлялось. Однако величия здешних белокаменных храмов она не могла отрицать. Над ними поднимался огромный синий купол. Это скорее всего был Этерион, о котором упоминала Мелия.

Они достигли ворот Первого Круга и увидели, что позолоченные ворота плотно закрыты. Похоже, мнение императора не изменилось.

Мелия поправила закрывающую лицо вуаль и направилась к маленькой красной двери в стене у ворот. Она постучала три раза. Затем толкнула дверь руками, и когда Грейс показалось, что богиня сейчас разнесет дверь в щепы, верхняя створка открылась и появилось лицо толстого стражника.

— Пожалуйста, сообщите министру Ворот, что я требую встречи с ним! — заявила Мелия.

— Министр не принимает никого без предварительной договоренности.

— Простите. — Мелия положила руку на плечо солдата. — Я вижу, вы совсем глупы, так позвольте мне объяснить вам проще. Я буду разговаривать с министром.

Солдат моргнул.

— Конечно, Ваше святейшество. Я сейчас приведу министра.

Дверь закрылась. Грейс уже собралась спросить Мелию, не применила ли она свой Дар, как вдруг дверь распахнулась снова. Министр Ворот оказался изумительно красивым и нарядно, даже щегольски одетым мужчиной того же возраста, что и Тревис. Его борода лоснилась благовонным маслом, на пальцах сверкали перстни. Он лишь взглянул на Мелию и остальных, нахмурился, и его лицо сразу же лишилось красоты.

— Я не знаю, почему в этом городе терпят воров и бродяг, — произнес он надменно. — Но я знаю точно, что их присутствие не приветствуется под сенью императорского дворца.

Мелия откинула вуаль, открывая лицо.

— Вы правы, министр. Я действительно в своем роде бродяга. Однако этот город был моим домом почти две тысячи лет.

Глаза министра расширились, но потом сузились снова.

— Леди Мелиндора. Простите мне мою грубость. Я не узнал вас в таком… наряде. Однако я должен сообщить вам, что император не изменил своего мнения о вашем прошении. Если бы вы указали мне место, куда я могу отправить сообщение, то в следующее же мгновение после окончания траура императора я сообщу вам об этом.

— Нет, министр, — ответила Мелия с холодком. — Вы сейчас же откроете ворота и позволите нам увидеться с императором.

Она сделала легкое движение рукой.

К лицу министра прилила кровь.

— Не смей использовать свои трюки против меня. Если попытаешься, я призову Мисара, моего бога, и тебе придется предстать перед Этерионом за твои деяния. Даже ты не выше богов, Мелиндора.

— Давай-давай. Мне будет очень интересно услышать, что Мисар скажет об этом.

Мужчина схватил амулет в форме золотого пера, висевший у него на шее.

— Клянусь Мисаром, я сделаю это!

Мелия скрестила руки.

— Я жду.

Министр сжал амулет так, что его пальцы побелели, и, словно молясь, закрыл глаза.

Вдруг он вскрикнул, отпустил амулет и отшатнулся. Красный отпечаток амулета ясно виднелся на его ладони. Он уже превратился в волдырь.

— Мисар оставил тебя! — вскричала Мелия. — Какое зло ты совершил, что так произошло? Нет, мне неинтересно знать это. Впусти нас, или я позабочусь о том, чтобы остальные боги тоже отвергли тебя, как это только что сделал Мисар. Никто не будет обращать внимания на твои молитвы, и когда ты умрешь, твои кости достанутся грифам. Тебе не будет спасения после смерти, министр, только вечная боль и одиночество.

В словах Мелии было столько силы, что даже Грейс содрогнулась. Министр пробормотал что-то, потом обернулся и крикнул в глубь коридора. Красная дверь захлопнулась, и мгновение спустя с грохотом отворилась одна из огромных позолоченных створок.

— Все сюда, — произнесла Мелия с приятной улыбкой.

Министра нигде не было видно, но их ожидали четверо солдат, готовых проводить к императору. Вся компания проследовала за солдатами по мощеным площадям, мимо бассейнов, в которых плавали удивительной красоты рыбки.

— Что там случилось, Мелия? — тихо спросил Фолкен. — Мисар действительно оставил министра Ворот?

— Более того, — ответила Мелия. — Ты видел, как священный амулет обжег его? Мисар наложил на министра проклятие.

— Проклятие? — переспросила Грейс.

— То есть отлучил от своей милости, — сказала Мелия. — Боги редко используют такое — и делают только с теми, кто совершил ужасное преступление, что-то, что противоречит всему, что защищает этот бог.

Какое преступление совершил министр? Прежде чем Грейс успела спросить, солдаты остановились у нескольких богато украшенных дверей, таких же огромных, как и ворота Первого Круга. Над ними возвышалось огромное белое сооружение, увенчанное куполом, сиявшим золотом в лучах солнца. По обе стороны двери висели белые полотнища с вышитыми на них символами трех деревьев и пяти звезд.

Один из солдат обернулся к Мелии.

— Я доложу императору, что вы здесь, Ваше святейшество.

— Спасибо, уважаемый, но в этом нет необходимости.

Маленькая богиня подняла руки. Мгновение голубоватое свечение мерцало вокруг ее рук, затем дверь распахнулась. Прежде чем солдат успел что-то предпринять, Мелия проскользнула внутрь, а ее спутники, поспешили за ней. Они оказались в пространстве столь огромном, что Грейс потребовалось время, чтобы сориентироваться. Пятнышки где-то вдалеке на самом деле были людьми.

Мелия уже быстро шла по белому полу. Грейс старалась не отставать. Кремового оттенка кошки постоянно попадались им на пути. Они выглядели такими мягкими, что у Грейс возникло желание взять одну их них на руки и погладить. Однако она не стала этого делать, потому что знала, что прикосновение к любимым императорским кошкам каралось отсечением руки. Грейс заметила, что многие кошки побежали за Мелией.

Они шли почти целую минуту, точки по другую сторону зала наконец стали принимать различимые очертания.

Грейс онемела от изумления.

На белокаменном, инкрустированном золотом троне сидел человек, который мог быть только императором, и никем иным. Он был огромен, как сама империя. Руки размером с туловище Грейс лежали по обе стороны трона, а ноги, огромные, как стволы деревьев, заканчивались удивительно изящными ступнями в сандалиях. Голова императора, которая казалась слишком маленькой по сравнению с остальным телом, опиралась на несколько складок плоти, которые когда-то были шеей. Его круглое лицо обладало на, удивление изящными чертами. Глаза умные, хотя и какие-то тускловатые. Голову венчала корона из золотых листьев итайя.

Императора окружало множество женщин. Кто они такие? Его прислужницы? Рабыни? Храмовые куртизанки? В одном Грейс была уверена — все до одной были молоды, красивы и, если не считать драгоценностей, абсолютно наги. Пара раздетых молодых людей овевала императора опахалом, их покрытые маслом тела блестели. Несколько дев старались привлечь внимание Эфезиана к фруктам. Другие молодые люди играли на арфах и танцевали.