А насколько оно разрастется за это время?

Она раздумывала о том, чтобы пойти к Иволейне и рассказать обо всем, но что-то сдерживало ее. Несомненно, если бы клубок увидела хотя бы еще одна колдунья, до Лирит дошел бы подобный слух. Выходит, она — единственная, кто видел это. Иволейна могла объявить ее сумасшедшей или больной и отстранить от участия в шабаше. Этого Лирит допустить не могла.

Придется просто подождать встречи с Мелией. В том случае, если и она не сможет помочь ей, Лирит пойдет к Иволейне.

Сделав решительный вдох, Лирит направилась к главной крепости замка. Однако, услышав еле уловимое пение, поняла, что есть еще место, в котором она не искала Мелию.

Храм оказался маленьким и тенистым. Он немногим превосходил по размерам деревянную лачужку, притулившуюся к внешней стене замка. Таинства Вечноугасающего Манду никогда не пользовались особой популярностью в доминионах, а тем более в Толории. Многие культы предлагали своим последователям вечное блаженство и обещали всевозможные удовольствия после смерти. Однако культ Вечноугасающего бога ничего не обещал тем, кто следовал его таинствам: ни бесконечного покоя, ни сладостной земли обетованной. Вместо этого он предлагал историю божества Манду, который рождался, рос, а затем снова и снова погибал от вероломства так же неумолимо, как неумолимо день похищается ночью.

Но хотя культ Манду и не был популярен в Толории, Лирит знала, что для нее это не имеет никакого значения. Они — ее братья и сестры, верно? Лирит шагнула вперед. Она явственно слышала голос Мелии. Он был богат и мелодичен и чем-то напомнил Лирит удивительную, неповторимую музыку морнишей.

Мелия, напевая, медленно двигалась по кругу, изящно изгибая руки. Закрыв глаза, она откинула голову назад так, что волосы цвета оникса рассыпались по белому платью. На каменном алтаре стояла статуэтка Манду, вырезанная из слоновой кости. Руками он упирался в бока, а одну ногу слегка выдвинул вперед. Взгляд безмятежных невидящих глаз был устремлен в пространство, вперед. На губах застыла многозначительная улыбка.

— Мелия! — задыхаясь от бега, позвала Лирит.

Миниатюрная женщина неожиданно пошатнулась. Лирит бросилась к ней и подхватила Мелию раньше, чем та упала на землю. Она весила не больше птицы.

— Сестра? — прошептала она едва слышным и печальным голосом. — Это ты, сестра? Думаю, я не смогу вынести этого. Теперь я знаю, это он виновен в том, что реки стали красными от крови нашего народа. Лучше умереть, чем стать женой такого чудовища.

На какое-то страшное мгновение лицо Мелии приняло выражение крайнего смущения, янтарные глаза широко раскрылись от страха. Она буквально оцепенела. Затем осторожно высвободилась из объятий Лирит.

— Лирит… Что все это значит?

Лирит изо всех сил старалась устоять на ногах и не упасть в обморок.

— Ты танцевала, Мелия. Ты едва не упала. Я… я подхватила тебя.

Мелия нахмурилась:

— Танцевала? Я не танцевала уже больше двух тысяч лет. С тех пор, как…

Голос ее стих, когда она заметила, что Лирит смотрит на ее босые ноги и золотые кольца на пальцах.

Гнев Мелии растаял. Она оглянулась на алтарь.

— Я пришла поговорить с братом. Манду всегда был самым чутким из ниндари. А я последнее время слышу такие странные новости с юга. Мне хотелось узнать, что он думает по этому поводу. Только я на какое-то время потерялась в прошлом. — Ее взгляд снова стал колючим. — Теперь все в порядке, леди Лирит. Ты что-то хотела от меня?

Лирит вздрогнула. Ее слегка покоробил суховатый, формальный тон Мелии. Впрочем, виновата она сама — приветствовала Мелию так же бесстрастно и холодно, когда та прибыла в Ар-Толор. Теперь же она раскаивалась в своем поведении. Какая причина заставила ее тогда с таким недоверием отнестись к Мелии?

Ты прекрасно знаешь причину, Лирит. Мелия и Фолкен — доверенные лица Разбивателя Рун, верно?

Лирит прогнала эту мысль из головы. Сейчас ей предстоит ответить на более важный вопрос. Овладев собой, она вкратце обрисовала путаницу, дважды замеченную ею в Паутине жизни.

Когда Лирит закончила, Мелия скрестила на груди руки и шагнула к алтарю.

— Возможно ли, что это имеет отношение к тем слухам, что мы слышали? — пробормотала Мелия, но у Лирит сложилось ощущение, будто она разговаривает не с ней, а со статуей Манду.

Тем не менее она ответила:

— О каких слухах ты говоришь?

Мелия подняла глаза, словно совершенно забыла о присутствии Лирит.

— Я не совсем уверена в том, что смогу выразить их словами. Это не совсем слухи в том смысле, что ты думаешь. — Она бросила любящий взгляд на алтарь. — Слова ограничивают вещи. Но большая часть того, что я услышала в глубине души, имеет то же значение. Последнее время некоторые из Новых Богов Тарраса почувствовали перемену.

Перемену?

Мелия вздохнула.

— Как же мне объяснить? Это подобно тому, словно ты в полдень сидишь в прекрасном саду и дремлешь, окутанная теплом, а на солнце неожиданно наплывает облако. В самом саду все остается таким же, как мгновение назад, но общая картина места оказывается изменена. Понимаешь?

Лирит подумала, и решила, что понимает.

— И ты хочешь сказать, что город Таррас подобен саду?

Мелия кивнула:

— Многие Новые Боги испытывают тревогу, хотя сами не могут понять, почему.

Услышанное потрясло Лирит. Она никогда не представляла себе, что боги могут чего-то бояться. Но разве боги — не простое отражение людей, поклоняющихся им? Более могущественные и красивые и куда более величественные, но все же отражения? А люди, естественно, испытывают страх перед вещами, которые не могут понять и правильно назвать.

Лирит кивком указала на фигуру на алтаре.

— Что же он думает? Эта тень в саду — то же самое, что узел, который я вижу в Паутине жизни?

Мелия вздохнула.

— Манду теперь говорит совсем мало. С каждым завершенным кругом он становится все совершеннее, и в то же время все больше удаляется от меня. К тому же, боюсь, моих знаний о колдуньях и Паутине жизни недостаточно, чтобы сказать, что это за путаница. Мне кажется, должна существовать какая-то связь. Почему же ты видишь перемену в вашей паутине как раз тогда, когда мы видим ее в своей?

Лирит почувствовала, как на душе у нее стало немного легче. Слова Мелии нельзя назвать ответом, но она с облегчением узнала, что не единственная в замке ощутила нечто необычное.

— Не волнуйся, Лирит, — успокаивала Мелия. — Я с радостью буду рассказывать тебе обо всем, что узнаю.

Лирит вздрогнула. Не от того, что Мелия прочитала ее мысли, а скорее от ее сурового, холодного тона. И Лирит снова пожалела о своей недавней глупости.

Прежде чем мужество окончательно покинуло ее, Лирит подняла подол платья и сделала шаг вперед.

— Ты должна простить меня, Мелия. Я не хотела вести себя так холодно с тобой. Я знаю, что и ты, и Фолкен творите в мире великое добро. Просто…

Черты лица Мелии смягчились:

— Разумеется, милая. А я забыла, как трудно тебе приходится сейчас. Сомневаюсь, что в ваших кругах с любовью произносят имена Фолкена и Мелии.

Лирит выразительно покачала головой:

— Но они не…

Мелия торопливо подняла изящную руку:

— Не нужно, милая.

Сердечное тепло переполнило Лирит. Она знала, что следует удержаться, но не смогла и заключила маленькую женщину в объятия. Однако Мелия не оттолкнула ее, — а, наоборот, обняла с равной силой.

— Мы, женщины — хранительницы тайн, должны держаться друг друга.

Затем женщины разомкнули объятия. Мелия подняла голову.

— Где ты взяла это ожерелье, милая?

Лирит в замешательстве поглядела вниз. Амулет в виде паука красовался на корсаже ее платья. Должно быть, он выскользнул, когда она бросилась вперед.

— Это всего лишь безделушка, сделанная морнишами. Бессмыслица, пустяк. — Лирит почувствовала, как загорелись щеки, поскольку слова ее отражали не всю правду. Он напоминал ей о нем, ведь так?