Бард нахмурился:

— Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу. Но ты должна признать одно: любая сила, которой, обладают колдуньи, исходит не от Ирсайи, чье бы имя они ни почитали.

Мелия раздумывала несколько минут, затем кивнула:

— Это правда. Моя сестра говорит, что ни разу не слышала молитв ни от одной из колдуний.

— Потому что это доступная взгляду сторона истины. Что заставляет людей думать о беззубых ведьмах, посылающих проклятия? Поэтому они принимают новую миленькую богиню за талисман. А в глубине души они все те же старые ведьмы. Некоторые вещи совершенно не меняются, Мелия.

Воцарилась тишина, и Дарж робко кашлянул:

— Не скажу, что понял, о чем вы тут говорили, но разве леди Эйрин и леди Лирит не колдуньи? И мою госпожу, леди Грейс, также должно называть колдуньей. Вы хотите обвинить их в неправильных действиях? Если так, то при всем уважении к вам мне следует на вас обидеться.

Фолкен рассмеялся:

— Не торопись доставать из ножен меч, сэр рыцарь. Не думаю, что долг требует отрубить нам головы. Разумеется, наши добрые дамы не сотворили ничего дурного. Но именно потому, что ты так хорошо знаешь их, мы этим утром и пригласили тебя сюда.

— Мы, безусловно, не хотим сказать, что колдуньи — зло, дорогой мой, — подхватила Мелия. — Хотя они и странные, многие из них хорошие знахарки и творят добро. Но есть… кое-что еще.

— Могу я просить вас излагать понятно, леди Мелия? — спросил Дарж.

Миниатюрная женщина вздохнула и посмотрела на Фолкена. Лицо барда приняло мрачное выражение.

— Многие годы колдуньи предсказывали пришествие человека, — молвил он. — Того, которого они продолжают ждать и по сей день.

Дарж пожал плечами:

— Почему нас должен волновать тот, кого разыскивают колдуньи?

Мелия приковала к нему взгляд.

— Потому что тот, кого ищут колдуньи, — Тревис Уайл.

Некоторое время спустя Дарж уже шагал по безлюдному коридору замка. В то утро рыцарь облачился лишь в серую тунику из легкой материи, чтобы не мучиться от летней жары, однако теперь он чувствовал такой холод и тяжесть, словно в самый разгар зимы надел кольчугу.

Четверть часа он слушал, как Мелия и Фолкен, понизив голоса, рассказывали ему о том, кого называют Разбивателем Рун. Однако не только колдуньи разыскивали его. Даржу уже приходилось слышать имя Разбивателя Рун раньше. Древний дракон Сфитризир, с которым он повстречался на высокой бесплодной равнине Фал Эренна, также называл мастера Тревиса Разбивателем Рун. Когда Дарж обратил на это внимание, и Мелия, и Фолкен кивком выразили молчаливое согласие.

Тем не менее во всем этом Дарж не мог найти никакой логики. Зачем колдуньям и драконам понадобилось проявлять интерес к мастеру Тревису? Дарж знал, что Тревис обладает определенными, скажем так, возможностями. Однако правдой являлось и то, что эти возможности в значительной степени были связаны с тремя Великими Камнями — Имсари, но ни один из них больше не принадлежал Тревису. Более того, его больше не было и в Зее.

Это правда, сказала Мелия, когда Дарж упомянул об этом. Но если Тревису когда-либо придется вернуться на Зею, ему будет угрожать смертельная опасность.

Но почему? — спрашивал Дарж. Для чего они разыскивают его?

Мелия и Фолкен лишь обменялись многозначительными взглядами. Если они и имели какое-то представление о причине, по которой колдуньи искали Разбивателя Рун, то высказывать его не собирались.

Очень важно, чтобы ты оповестил нас, если что-нибудь услышишь, Дарж, попросил Фолкен. Это сможет помочь нам защитить Тревиса.

Я не стану следить за своими госпожами.

Мы и не просим тебя следить, Дарж, возразила Мелия. Затем эта крохотная дама совершила поступок, который ошеломил рыцаря. Она схватила его за руку и заглянула прямо в глаза с выражением, которое можно описать лишь как мольбу. Но ты будешь слушать, не так ли? Обещай мне, Дарж.

Кто он такой, чтобы в чем-либо отказывать этой женщине? И он согласно кивнул.

Я буду внимательно слушать, миледи. Клянусь мечом.

Но, проходя по коридорам замка на пути к себе в спальню, Дарж знал, что не услышит ничего, что могло бы пригодиться Мелии и Фолкену. Он обещал леди Эйрин, что останется в Ар-Толоре. И обязательно останется. Однако он ничего не говорил о том, что будет находиться поблизости. Наоборот, постарается держаться на расстоянии. На безопасном расстоянии.

Так будет лучше: присутствовать, но оставаться незаметным. Прямо как те два призрака, увиденных им туманным утром. Они — печальное напоминание, это так, но не имеют реальной силы, чтобы как-то воздействовать на него или причинять вред. Они — всего лишь тени того, что произошло в далеком прошлом.

Но ведь ты тоже должен быть тенью, Дарж из Стоунбрейка!

Рыцарь выгнул пальцы и почувствовал, как захрустели суставы. Может быть, пройдет время, и он станет таким же. Затем он зашагал дальше сквозь пыль и мрак замковых переходов. Этот коридор редко использовался, именно потому он и выбрал его.

До Даржа донесся слабый звук. Кто-то невидимый тихо скребся совсем рядом. Рыцарь остановился. Он всмотрелся в темноту, но, хотя обладал все еще острым зрением, так и не смог ничего различить. Однако внутреннее чутье подсказывало ему, что он не один. Рука скользнула к висевшему на поясе кинжалу.

— А ну, покажись, тень!

Что это? Неужели снова вернулись призраки, чтобы напомнить ему о том, чего уже нельзя изменить? Он шагнул назад. Как только он сделал это, нечто сорвалось с потолка и с грохотом приземлилось прямо перед ним. Это нечто имело сильное сходство с огромным пауком — пауком, облаченным в зеленые одежды, с колокольцами на колпаке и на башмаках с заостренными носами.

Дарж перевел дыхание и выпустил кинжал. Он оказался прав; в некотором смысле этот человек тоже являлся призраком, преследующим его. Только относился он к еще не умершему виду.

— Прочь с дороги, шут, — проворчал он.

Таркис перепрыгивал с ноги на ногу, щелкая тщедушными пальцами.

Дарж почувствовал, как гнев распаляет огонь в крови, но, стиснув зубы, заставил себя сдержаться. Замысел Таркиса заключался в том, чтобы вывести его из себя, и Дарж не собирался давать шуту повод для злорадного удовольствия. Возможно, он когда-то и был королем, но теперь все изменилось, и этот человек изменился. Утратив свое былое величие, Таркис стал обычным занудой.

— Я же сказал, убирайся прочь, шут! Не думай, что я не уберу тебя с дороги, если понадобится.

Таркис задрожал в поддельном страхе, и на его шутовском костюме задрожали колокольчики.

— О грозный рыцарь, пощади меня, пожалуйста, ибо я принес весть от твоей жертвы.

Дарж нахмурился. Он знал, что опасно даже слушать слова шута, так как они искусно придумывались, чтобы сбивать с толку и одурманивать, но вопрос все равно сорвался с его уст.

— О какой жертве ты говоришь?

Таркис мерзко усмехнулся, обнажая гнилые зубы.

— Разумеется, о пауках, ткачах паутины. Разве Лунная дама не послала тебя следовать за их нитями?

— Что тебе известно? Ты был в библиотеке? Ты подслушивал нас? — Дарж приблизился к нему и сжал кулаки. — Говори, шут_? или я выбью из тебя душу!