– Куда мужик шёл, откуда? – бесцеремонно прервал откровения урки подполковник.

– Да хрен его знает. Я ж говорю, этот козёл, племяш то есть, сразу за пику. И меня, падла, под срок подвёл.

Фролов достал из пачки сигарету, протянул задержанному, высек огонёк зажигалки, спросил сочувственно:

– А ты сам-то что о том мужичке думаешь? Кто он, по-твоему, по жизни? Приворованный, из блатных или просто алкаш?

Зек с благодарностью пыхнул дымком:

– Да ты понимаешь, капитан, что-то мне в нём странным показалось. Ну как тебе объяснить? Я бичей-то всяких видал. А этот… Вроде артиста, для роли бродяги переодетого. Трезвый, голос такой… Ну, как у тебя, к примеру… ментовский. И взгляд строгий, цепкий. Бомжи так не смотрят… Господи! – озарённо хлопнул он себя по лбу. – Уж не вашего племяш завалил?! Во блин, облом какой вышел… Теперь точно сухари на этап сушить придётся! Слышь, командир? – заискивающе обернулся он к Смирному. – Но я, ты ж знаешь, не при делах…

– Замётано, – кивнул подполковник и взял его за плечо. – Ладно, пошли. Да шепни племяшу: пусть, пока не поздно, явку с повинной напишет. Глядишь, на суде годик-другой срока скостят.

Отведя задержанного в обезьянник, он вернулся в кабинет и вздохнул облегчённо:

– Ну вот, Николай, мы своё дело, считай, закончили. Убийц задержали. А уж кто курьера запорол – малолетка ли, дядя ли уркаган – пусть теперь прокуратура да следствие разбирается. Но, чую, для тебя ещё работа останется. И с установлением личности убиенного, и кому, а главное – откуда, он пёр золотишко, попотеть вам в управлении изрядно придётся.

На следующий день капитан Фролов, сопровождаемый шефом, полковником Титаренко, предстал перед грозными очами начальника УВД – генерал-майора милиции Березина.

Главный милиционер края мало соответствовал растиражированному экраном образу своих руководящих коллег. Те лампасоносцы были как на подбор кряжистыми, седовласыми, непробиваемо-спокойными, всякого повидавшими мужиками предельного для госслужбы возраста. И, в общем-то, образу верному. Ибо только обладая крепким телом, уравновешенной психикой можно дослужиться в нынешних условиях до высоких чинов, не надорвавшись, не спившись и не загнувшись преждевременно от инфаркта.

Однако Березин был моложав, худ и вспыльчив, водрузив на тонкий нос очёчки, и вовсе становился похож на склонного к истерии интеллигентика. Такой выбивающийся из плотного строя отечественного генералитета типаж начальника УВД объяснялся по настойчиво циркулировавшим в управлении слухам, высоким покровительством обитателей неких бизнес-сфер, вознёсших стремительно ещё недавно мелкого инспектора отдела кадров Березина до генерального поднебесья.

Фролов вычитал где-то, что в старину подобных генералов называли «паркетными», но начальство, как известно, не выбирают.

К тому же благодаря своей малозаметной должности капитану контактировать с главным милиционером не приходилось, но на этот раз довелось встретиться лично.

Березин сквозь золотые очёчки строго посмотрел на вошедших в кабинет, и когда полковник и капитан застыли у порога, вытянув руки по швам, сухо кивнул им на приставной столик:

– Присаживайтесь… Наконец-то у нас и уголовный розыск стал форменную одежду носить, – не преминул удовлетворённо отметить он. – Солидно, официально, приятно для глаз. А то шастали по управлению, как обалдуи. В свитерах каких-то, кофтах, куртках замызганных. Не стриженые, не бритые. Не поймёшь – то ли задержанный, то ли милиционер…

Титаренко мог бы, конечно, объяснить генералу, вся прежняя да и нынешняя служба которого проходила по выстланным ковровыми дорожками коридорам УВД, что милицейская форма на операх вовсе не приятна для глаз подведомственного им контингента, что сияющие звездами погоны и кокарды на фуражках видны за версту, в ней невозможно незаметно приблизиться к преступнику, скрутить его неожиданно и, вполне вероятно, получить пулю в сверкающий золотыми нагрудными знаками китель. И что даже в сталинские, затянутые в портупею, времена сотрудникам уголовного розыска разрешалось ходить по гражданке, но…

– Так точно, исправимся, – согласился полковник и, втянув живот, втиснулся на указанное место.

Фролов разместился напротив.

– Вот я ещё до райотделов доберусь…. – оседлал любимого конька Березин. – Лично проведу там строевые смотры. Проверю ношение формы одежды личным составом. Чтоб все как положено. Удостоверение личности в кармане, жетон, платок носовой, расчёска…

– Презерватив, – не удержавшись, вставил Фролов.

– Что? – вскинул на него линзы генерал. – А-а, понимаю. Шутить изволите.

– Никак нет! – честно выкатив глаза, ответил капитан. – СПИД гуляет по городу. Для профилактики.

– Ну-ну… – нахмурился начальник УВД. – Над этим подумаем…. – И спросил неожиданно: – С чего, товарищ полковник, начинается успех любого дела?

– Э-э… – замялся тот.

– С дисциплины! – торжествуя, отрезал генерал. – А дисциплина, в свою очередь, особенно в нашем ведомстве, – с правильного ношения форменной одежды. Чтобы блюсти честь мундира, надо, как минимум, его иметь. И постоянно носить!

Титаренко покорно склонил крупную, с проплешиной лысины на затылке, голову.

– Так что там у вас? – перешёл наконец к делу Березин.

Полковник раскрыл тонкую, бордовой кожи папочку с золотым российским гербом, специально для визитов к высокому начальству приберегаемую, достал из неё несколько листов бумаги, водрузил на нос очки и стал докладывать, вглядываясь в строчки компьютерного набора.

– Позавчера примерно в половине третьего ночи в краевом центре произошло убийство из хулиганских побуждений неизвестного гражданина. Двое подозреваемых в совершении данного преступления в ходе оперативно-розыскных мероприятий задержаны по горячим следам. Один из них, несовершеннолетний Василий Степанович Пузырёв, взял на себя вину за содеянное. При осмотре погибшего на его теле обнаружены контейнеры в виде пояса, из которых изъято золото в слитках – в количестве десять штук, весом в один килограмм каждый, а всего, стало быть, десять килограмм. По заключению нашей экспертно-криминалистической лаборатории, золото чистейшей, девятьсот девяносто девятой, пробы. Клейма на слитках, удостоверяющие вес, пробу, место и время плавки, отсутствуют. При углубленном анализе, который по нашему запросу провели на кафедре аналитической химии горно-металлургического научно-исследовательского института, это природное золото, полученное путем переплавления самородков. И соответствует образцам драгметалла, добываемого в Острожском районе.

– Выходит, оттуда курьер шёл? – уточнил генерал.

– Вероятнее всего, – подтвердил Титаренко. – Однако, по данным федерального агентства Гостехнадзора по нашему краю, промышленная разработка месторождения золота там не ведется, хотя золотоносные породы встречаются. До середины девяностых годов добычей золота в этом районе на прииске «Надежда» занималась артель, в настоящее время закрытая из-за низкой рентабельности. В самые удачные годы больше двух с половиной килограммов золота они не получали. Сейчас промывкой золотого песка в пойме реки Вея, согласно выданным лицензиям, занимаются три старателя. В прошлом году ими добыто и сдано государству около полутора килограммов золота. Конечно, наверняка есть и нелегальные старатели. Но получать золото в таком количестве, какое нёс на себе курьер, на известных месторождениях невозможно

– А на неизвестных? – спросил Березин.

Титаренко пожал печами.

– Это вопрос к геологам, – поднял он глаза на генерала, – они в неофициальной беседе заявили, что перспективных для промышленной разработки залежей золота в Острожском районе нет. Хотя документально подтвердить своё заключение отказались.

– Почему? – насторожился начальник УВД.

– Потому что со стопроцентной уверенностью заявить, что богатого месторождения там нет, не могут. Здесь, товарищ генерал, история мутная. Есть сведения, что до 1953 года промышленная разработка золота в Острожском районе велась. В спецучреждениях НКВД – МВД. Но документы по этому поводу тогда ещё были засекречены, а сейчас вообще исчезли. В управлении геологии один престарелый профессор показал мне вырезку из газеты «Таежная коммуна» за ноябрь 1950-го. В ней опубликован доклад первого секретаря крайкома партии, посвящённый тридцать третьей годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Профессор подчеркнул в нём одну фразу… Сейчас, я себе её переписал… – пошелестел он бумажками в папке, – вот… «Казна советского государства пополнилась в этом году почти тонной золота, добытого нашими славными чекистами в богатом недрами Острожском районе». Понятно, что наковыряли золотишко зеки, содержащиеся в лагерях. Но где именно, никому сейчас неизвестно. И если менее чем за год удалось получить тонну золота, то это месторождение, как охарактеризовал старый профессор, богатейшее. И даже указал мне на карте приблизительную территорию, где оно может находиться. Километрах в двухстах севернее райцентровского посёлка Острожск располагается обширный, практически полностью заболоченный и малоизученный участок тайги площадью около пяти тысяч километров. Туда, как говорят, даже местные охотники не ходят. А те, что пытаются промышлять там зверя, пропадают частенько. Одним словом, место действительно гиблое.