А сержант Нообст был совершенно спокоен. Он знал, что Гвоздь рисковать не станет. И уж если он пошел за лошадьми, то уверен: все будет хорошо. Вероятно, лошади принадлежали банде Бритого Мамонта, и Гвоздь был волен ими распоряжаться.

 Гвоздь, действительно, держал себя уверенно. Он подошел к великану, сказал ему что-то, махнул рукой в сторону лошадей, не останавливаясь, взошел на крыльцо и исчез в доме. Великан-гоблин последовал за ним.

 Через несколько минут Гвоздь вышел из дома, следом появились уже два гоблина-великана. Они вынесли в своих могучих объятьях по охапке седел и другой сбруи, опустили все на землю возле лошадей, затем снова вернулись в дом.

 Гвоздь дождался пока великаны удаляться, потом махнул рукой, призывая спутников.

 - Выбирайте, кому какая нравиться, - предложил он, когда те подошли, - и седлайте. Задерживаться нам здесь не стоит.

 - Значит, сумел все-таки! - с радостью и несколько ревниво похвалил Гвоздя Крагозей.

 - Как ты научил, так я им и сказал. - Хитрому Гвоздю явно нравилось играть с Крагозеем. - Им особенно понравилось, что все будет общее: что хочешь, то и бери. И про законы. Так что, дали нам лошадей.

 - Я сразу почувствовал, что в тебе есть что-то такое особенное. У тебя, Гвоздь, талант агитатора. Уж поверь мне, я такое сразу вижу... Вот только опыта у тебя нет. Расти тебе надо, непременно надо расти! Есть у меня, по этому поводу, одна идея, но, пока, только между нами.

 Крагозей уцепил Гвоздя за локоть и повел в сторону, подальше от остальных. Никто не обратил на них внимания, все были заняты лошадьми. Только Носорог не отводил взгляда от Гвоздя и Крагозея.

 - Знаешь что, бросай ты своего Мамонта и вступай в нашу партию, - негромко, так, чтобы его не услышали другие, - стал гном убеждать Гвоздя. - Подучишься немного, и из тебя толковый пропагандист получится. Очень толковый. Я талант с первого взгляда определяю. Будем вместе работать. Мы с тобой таких колес накрутим, что весь город ахнет! Все вверх ногами поставим. Мы всех сатрапов в пещеры отправим, пусть руду добывают. И монахов заставим улицы подметать.

 - Как же я так, сразу?.. - Гвоздь забавлялся, но делал это с таким серьезным видом, что Крагозей и подумать о таком не мог. - Дело не простое. Надо как следует посоображать.

 - Соображай. Но быстрей. Я чувствую шаги грядущего, оно уже близко. И учти, когда мы возьмем власть в свои руки, ты, при твоих способностях, можешь стать вторым человеком в Геликсе.

 О том, кто будет первым, Крагозей говорить не стал, но это и так было понятно.

 - Когда из похода вернемся, тогда и решим, - предложил Гвоздь.

 - Подходит, - согласился Крагозей. - Слушай меня внимательно. Моя подпольная кличка "Молоток". Если тебе какая-нибудь помощь понадобиться, или нужно будет надежное убежище, обращайся к кому-нибудь из наших. Скажешь: "Молоток велел помочь". Никто не откажет. А что это твой Носорог так на нас уставился? Глаз не отводит.

 - Наверное, боится, что ты меня обидеть можешь, - сообщил Гвоздь.

 - Это он напрасно, - принял всерьез слова гоблина Крагозей. - Мое дело народ поднимать, вести его за собой... А так я добрый, я никого не обижаю и детей люблю. Но раз такое дело, не станем его беспокоить, пойдем к остальным.

 Остальные к этому времени успели оседлать коней. Камнелом подготовил к путешествию и свою лошадь, и невысокую пегую кобылку для Крагозея.

 Когда отряд собрался в дорогу, Хитрый Гвоздь посоветовал:

 - Про это место забудьте. Вас здесь не было. И ничего вы про это место не знаете.

 - Понятно, - кивнул Нообст.

 - Почему? - Камнелом или не понял гоблина, или не захотел с ним согласиться.

 - Так ведь жить каждому хочется, а тот, кто много знает, долго не живет.

 Камнелом хотел возразить, что знания, наоборот, оружие в борьбе трудящихся со своими угнетателями. Но Крагозей не дал ему это сделать. Он сейчас благоволил Гвоздю и готов был его поддерживать во всем.

 - Совершенно верно, мы ничего не видели, - громко заявил он, и сурово посмотрел на своих единомышленников по борьбе.

 Единомышленники знали, что их предводитель очень умный и умеет многое предвидеть. Если сам Молоток говорит, что они ничего не видели, и ничего не знают, значит так нужно для их общего дела.

 Вскоре маленький отряд продолжил путь, но уже верхом на лошадях.

 Эту ночь Худраг Леворукий не спал и другим спать не давал. Воины пялились на костер и болтали о пустяках. А Худраг молчал. Варвары, вообще-то, народ не особенно веселый, а Худраг был самым неразговорчивым и самым угрюмым в Орде. Если приходилось говорить, отделывался одним словом. Редко - двумя. А больше трех слов подряд он говорил только тогда, когда случалось что-то особенное. Сколько лет Худрагу никто не знал. Борода у него была пегой: непонятно, от седины или от грязи. А лицо за долгие годы скукожилось и покрылось темными морщинами, напоминающими складки на старых кожаных штанах. Худраг ходил в набеги еще с отцом Бахаррака, а некоторые говорили, что и с дедом.

 Старый, занудный и вздорный, Худраг Леворукий был в Орде Хранителем Традиций. Хранители Традиций воспитывали воинов Орды в духе преданности делу варваров, и вколачивали в них веру в беспредельное могущество богини Шазур, Беспощадной, Кровавой и прекрасной в гневе своем. А еще присматривали за назирами. Чтобы какой-нибудь назир, какой-нибудь малой Орды, не возомнил о себе и не полез в Большие назиры.

 Назир - есть назир, и командовал Ордой, конечно, он. Хранитель Традиций был у него, как бы, советником. А, на самом деле, Хранитель приглядывал за назиром и, если что, сообщал куда надо. Зарвавшемуся назиру очень быстро делали укорот. Так что, к мнению Худрага, Бахаррак Длинный Меч вынужден был прислушиваться. А после того, как у Орды угнали лошадей, назир стараться всячески задобрить Хранителя.

 - Без лошадей, мы ничто, - сказал Худраг и сплюнул. - Без лошадей, мы конский навоз, на пыльной дороге, под ногами трусливых поселян... Ты, Бахаррак, должен найти подлых воров, что увели наш табун и предать их смерти. Да поможет тебе богиня Шазурр, Кровавая, Беспощадная и прекрасная в гневе своем. Ты должен вернуть Орде ее могущество. - Худраг сплюнул еще два раза и уставился на назира маленькими темными глазами. По плевкам и злому взгляду Хранителя, Бахаррак понял, что если он не вернет лошадей, то и назиром ему больше не быть. Уж Худраг постарается.

 - Я сделаю это, старейший, - Бахаррак почтительно склонил голову. - Я найду подлых воров и предам их смерти, разрази их гром!

 Бахаррак хотел сказать еще что-то, но Худраг протянул вперед руку с растопыренными пальцами, как бы закрыв ему рот.

 - Одного вора приведи ко мне! - велел он. - Я хочу отрубить ему голову. Пусть радуется богиня Шазурр, Великая, Кровожадная и прекрасная в гневе своем.

 " Это тебе надо отрубить голову, ядовитый гриб, - подумал Бахаррак. - Нашелся на мою голову воспитатель, разрази тебя гром! Вот стукну тебя разок, и перестанешь воспитывать..."

 Но стукать Худрага он не стал. Себе дороже.

 - Я приведу тебе несколько воров, - Бахаррак старался угодить занудному Хранителю. - Я приведу тебе столько воров, сколько ты пожелаешь, разрази меня гром!

 - Хорошо, - Худраг остался доволен почтительным тоном назира. - Я останусь здесь и присмотрю за добычей, - он поморщился, пожевал губами, но сплевывать не стал. - Оставь мне четырех бездельников, из молодых. Пока вы там будете ходить, я поучу их воинскому искусству.

 - Если сюда опять придут воры?...

 - Зарублю, - Худраг сплюнул, но теперь уже по адресу воров. - Один раз зарублю, больше не придут. Оставь мне этих: - Хранитель ткнул пальцем в сторону братьев-близнецов Хукко и Букко, - и Бррзка. - Затем указал на молодого шустрого варвара, имя которого не помнил. Шустрого Хранитель особенно не любил: тот чего-то мнил из себя. А чего ему мнить, глупому молокососу, бревну неотесанному, щенку лопоухому? Таких обламывать надо, пока они не заматерели.