Хитрый Гвоздь спал легко, чутко и слышал, как кто-то тихо, осторожно ходит по лагерю. Останавливается и снова ходит. " Гном, - подумал Гвоздь. - Гном-часовой. Правильно делает, что ходит. Весь день в пути. Устали. Если сядет - уснет..." Хотя, может быть, и он не слышал никаких шагов. Вполне возможно, что это ему приснилось. Мало ли что может присниться гоблину, который остался ночевать в лесу.

 А проснулся Гвоздь раньше всех. Он зевнул, потянулся, легко поднялся, подошел к Камнелому и пнул его ногой в бедро. Тот вскочил и уставился на гоблина широко раскрытыми невинными глазами.

 - Спишь?!

 - Я не сплю! Просто на минуту глаза закрыл, - бодро отрапортовал гном. - Но не спал. Я слышал, как ты подошел.

 Врал, конечно. И понимал, что гоблин ему не поверит. А что он еще мог сказать? Не признаваться же, что уснул на посту.

 - Еще раз увижу такое, придушу, - добродушно предупредил Гвоздь.

 Спать не хотелось, и Гвоздь пошел побродить по лесу в одних брюках, без халата и босиком. Настроение у него было прекрасным. На то имелось немало причин. На охоту за сокровищами дракона собралась неплохая группа - это раз. Бешенный варвар зарубил Носорога - это два. Носорог считался телохранителем Хитрого Гвоздя, а в действительности был приставлен к нему Бритым Мамонтом и о каждом шаге Гвоздя докладывал своему хозяину. По прихоти Мамонта, Носорог мог в любую минуту ударить ножом в спину. Гибель Носорога тоже была для Гвоздя приятным событием. И, наконец, Хитрый Гвоздь, много лет не бывал в лесу и сейчас почувствовал, как прекрасно пройтись босыми ногами по траве, усыпанной мелкими брызгами росы, дышать насыщенным ароматами листвы чистым воздухом и слушать щебет птиц. Не то, чтобы Хитрый Гвоздь вспомнил босоногое детство. Детство его прошло на пыльных, усыпанных мусором улицах Геликса, где ни зеленой листвы, ни щебета птиц, да и, пожалуй, росы никогда не бывало. И не то, чтобы он расслабился. Просто Хитрый Гвоздь чувствовал себя сейчас особенно сильным и уверенным. Он шагал по росе легко и мягко, как хищник, выслеживающий добычу. Он и был хищником. Его зубами и когтями были длинные ножи с узкими лезвиями.

 У Хитрого Гвоздя было четыре ножа: одну пару он держал в рукавах халата, другую в специальных чехлах за голенищами сапог. Гвоздь вернулся к месту, где оставил одежду, натянул халат, выбрал цель и резко взмахнул руками. Оба ножа глубоко вонзились в тело дерева и задрожали, как будто радовались, что настигли добычу. Гвоздь подхватил лежавший на траве сапог, извлек из него третий нож, и тот послушно вонзился между двумя другими. Гоблин нагнулся за последним ножом, но второго сапога на месте не оказалось.

 Это был непорядок. Он всегда ставил свои сапоги рядом. Там где стоял один сапог, должен стоять и другой. Гвоздь недовольно опустил глаза и окончательно убедился, что второго сапога нет. Он не рассердился, он удивился. Это был его сапог, никто не имел права прикасаться к нему и, тем более, убирать куда-то. Гвоздь оглядел небольшой лагерь, где расположился отряд. Люди и гномы спали. И только Камнелом с интересом наблюдал за гоблином. Все было на месте, но сапога своего Гвоздь так и не увидел. Совершенно случайно взгляд его упал на затухающий костер. Среди потемневших углей, он заметил, что-то отдаленно похожее на спекшийся и скукоженный от горячего пламени сапог. О том, что это именно сапог, и именно его сапог, Гвоздь понял по тому, что из обгорелой кожи выглядывали остатки ножа, того самого, который хранился за голенищем. Деревянная отполированная рукоять сгорела, а лезвие почернело в огне и теперь уже, видимо, никуда не годилось.

 - Иди-ка сюда, - поманил Гвоздь пальцем Камнелома.

 Камнелом подошел.

 - Это что такое? - спросил гоблин, кивнув на остатки обгорелого голенища.

 Камнелом понял, что это остатки сапога, второго сапога Гвоздя. И что Гвоздь это тоже понимает. Получалось, что кто-то посторонний пришел сюда, в их лагерь, бросил в огонь сапог Гвоздя и ушел. А виноватым теперь сделают его, Камнелома.

 Хитрый Гвоздь подобрал лежавшую на траве длинную сухую палку и покопался ею в остатках костра. То, что он увидел, было не менее интересно. А увидел Гвоздь, обгоревшие остатки еще нескольких сапог и башмаков.

 - Значит, не спал?!

 - Может быть чуть-чуть, - вынужден был признаться гном, с тоской ожидая, что сейчас Гвоздь влепит ему затрещину.

 Гвоздь и влепил. От всей души, так что Камнелом едва устоял на ногах.

 - Радуйся, что лошадей не увели, - посоветовал он гному.

 Гном осознал, что, несмотря на сильную затрещину, надо радоваться. Если бы увели лошадей, затрещиной не обошлось бы.

 - Ну-ка, всем встать! - окликнул спящих Гвоздь. - Разлеглись...

 Первым быстро поднялся Нообст. Оглянулся, убедился, что в лагере все в порядке и стал натягивать сапоги. Натянул правый, поискал второй, но не нашел его...

 - Кто взял мой сапог?! - рассердился сержант.

 Ему никто не ответил. Братья Пелей еще только просыпались. Гномы тоже не отозвались. Они торопливо натягивали жилетки, которые сняли перед тем, как улечься.

 - У меня тоже куда-то девался левый сапог, - вскоре сообщил Деляга.

 - И у меня, - эхом отозвался Младший.

 - Это кто же такие шуточки шутит? - спросил Зубастик и посмотрел на гномов. - Я такие шуточки не люблю. Я за такие шуточки и ножичком пырнуть могу...

 Крагозей и Умняга с недоумением разыскивали свои левые башмаки.

 - Понятно, - Хитрый Гвоздь именно такого и ожидал. - Идите сюда, - подозвал он спутников к кострищу, - покажу вам обувь.

 Они подошли, и Гвоздь ткнул палкой в остатки обгоревшей кожи:

 - Этот, самый большой и самый красивый, твой, Нообст. Эти два - ваши, - сообщил он Пелеям. Мой - вот этот. Зубастика - вон тот... А три подошвы, вот они, остались от башмаков гномов.

 - Убью! - сержант ухватился за рукоять меча.

 - Кого? - поинтересовался Гвоздь.

 Нообст не знал, кого следует убивать.

 - Кто на часах стоял? - сообразил он.

 - Все и стояли, кроме нас с тобой, - напомнил Гвоздь.

 - Я никого постороннего не видел, заявил Младший.

 Мог бы и не говорить. Нообст и без этого был уверен, что виноваты гномы. Всегда и во всем.

 - Каждый поганый коротышка будет мои сапоги в костер бросать! - зарычал он. - Убью!

 - Погоди, - остановил сержанта Гвоздь, - что ты на них набросился? А если это не они?

 - Конечно не мы, - подтвердил Крагозей.

 - Кто же еще!? В Неокс вас всех давно пора загнать. И бросайте там, в костер, свои сапоги. А мои не трогайте!

 - Зачем нам это делать!? - Крагозей боялся приблизиться к сержанту, но издали держался очень достойно. - Мы союзники, у нас одна цель. Зачем мы стали бы сжигать ваши сапоги?! Наши башмаки тоже сожгли.

 - Из вредности. Характер у вас такой поганый. Вам, гномам, лишь бы кому-нибудь навредить.

 - Не их это работа, - поддержал Крагозея Деляга. - Им невыгодно. Это кто-то другой.

 - Ты их не защищай, - не остывал Нообст. - Знаю я этих гномов. Они все хитрые, как кошки.

 - Хитрые, но не глупые. Они же понимают, что без обуви нам всем плохо.

 До сержанта, наконец, дошло, что гномам и впрямь невыгодно жечь сапоги и, тем более - свои башмаки. А если гному что-то невыгодно, он этого делать не станет. Уж в этом то Нообст был уверен.

 - Кто?! - потребовал он. - Никому еще не удавалось выставить сержанта Нообста дураком. Зарублю, как паршивую собаку!

 - Да кто угодно. В лесу, кажется, немало народа отирается, - объяснил Хитрый Гвоздь.

 - Поселяне, - решил Крагозей. - Частные собственники, они далеки от прогрессивных общественных движений и вполне могли пойти на такую подлость, исходя из своих личных интересов.

 - Похоже на поселян, - поддержал его Деляга.