Монахи никого не трогали. Они отодвинули свой немалый, уставленный жбанами с пивом стол к стене и стали петь псалмы. Пива было много, монахи пели громко и красиво. Псалмы призывали на подвиг во имя какого-то малоизвестного святого мученика, которого никто в лицо не знал. Если бы этот многострадальный святой сейчас зашел в таверну, слава его, как мученика непременно возросла бы.

 Мичигран проснулся в полной темноте. Болела голова, ныло правое плечо, а во рту было отвратительно сухо. Все, как обычно, расплата за хорошо проведенный вечер. Но он сразу почувствовал: что-то не так. Мичигран прекрасно помнил, как пришел в таверну, помнил, как пил пиво с монахами, а когда те начали петь псалмы, даже пытался подпевать им. Потом он бил эльфов. Сразу двух. Какой-то лопоухий гоблин пытался помешать ему, но Мичигран разгрохал о его голову пустой глиняный кувшин и гоблин сразу отстал. Затем Мичигран снова бил эльфов. Но уже других. Гномы накатили на него целым выводком. С ними он дрался лежа. А что было дальше Мичигран, как ни старался, вспомнить не мог.

 Он хорошо знал, что после драки, должен проснуться в одном из привычных мест: на лужайке, недалеко от таверны, слева от входа, под невысоким кустом цветущего жасмина, или справа, возле длинного деревянного корыта, из которого поили лошадей. И голова должна болеть, потому что он опять перебрал. Голова, как и положено, болела. И плечо болело. И еще что-то болело. Однако, лежал он не на траве, и не на утоптанной, влажной земле, а в каком-то помещении и даже на кровати. Это было неправильно. И кровать явно не его. Чужая, совершенно незнакомая кровать. У Мичиграна имелась хорошая перина, и лежать на ней было приятно. Эта кровать оказалась неуютной и жесткой: прямо на доски набросили что-то мохнатое, очевидно, заменяющее хозяину и перину, и одеяло. Мага подобная постель не устраивала. Он пошарил рядом с собой, попытался найти посох, но не нашел.

 "Итак, я не возле таверны и не дома, - стал рассуждать Мичигран. - Это точно. Но сам я сюда придти не мог. Значит меня принесли. И даже положили на кровать. На отвратительную жесткую кровать. Но раз принесли, значит я кому-то нужен... Зачем?.." - Маг стал соображать, зачем его сюда принесли, но никакой серьезной причины для этого найти не смог.

 Заскрипела дверь, послышались негромкие шаги. Откуда-то, из тьмы, прозвучал низкий ворчливый голос:

 - Кажется, он проснулся.

 "Вот и тот, кому я нужен, - решил маг. - Судя по противному голосу - гном. Наверное, я основательно покалечил несколько гномов, и они решили меня прикончить. Интересно, дадут они мне перед этим хлебнуть пару глотков пива?.."

 Еще шаги. На этот раз тяжелые.

 - Так быстро? - голос был более высоким и звонким.

 "А это не гном, похоже, что человек. Чего это человек с гномами связался? Людей я сегодня, кажется, и не бил. Хорошо, что они меня не связали. Если их всего двое, я с ними справлюсь, но нужен посох".

 Он еще раз пошарил по кровати в поисках посоха, и опять не нашел.

 - У него крепкая черепушка, - объявил гном. - К таким выпивкам и дракам он привык.

 "Черепушка, конечно, крепкая, - согласился с голосом Мичигран. - Но пить надо меньше. До чего же болит голова! А, может быть, это не от выпивки? Может быть, мою черепушку все-таки разбили? Нет, без посоха не обойтись".

 - Именно поэтому... - продолжал голос гнома.

 - Да, понимаю, именно поэтому нам его и рекомендовали. Согласен, он нам подходит.

 "Ага, меня кто-то рекомендовал и я, естественно, подхожу. Значит, прикончить меня сейчас не собираются. Тем лучше. Но куда они девали посох? Шляпы тоже нет. А шляпа еще вполне хорошая. И неужели у них не найдется кувшин приличного пива?.."

 Мичигран решил принять более удобное для активных действий положение, опустил ноги на пол и сел?

 - Кто вы? - спросил он. - Где я? И почему здесь так темно?

 - Свет пока совершенно необязателен, - обладатель ворчливого голоса почему-то решил ответить только на третий вопрос.

 - Буркст, нам нечего скрывать, - укорил его обладатель звонкого. - Неси сюда лампу.

 Буркст, бормоча что-то недовольное, тем не менее, ушел в другую комнату и вскоре вернулся с лампой. Когда маленький огонек разогнал тьму, Мичигран увидел, что находится в просторной комнате с каменными стенами и маленькими окнами, за которыми было темно. На одной из стен висели доспехи рыцаря, а возле них находилось длинное боевое копье со стальным наконечником. В центре стоял грубо сколоченный стол. Возле него несколько таких же неуклюжих скамеек. В дальнем углу располагалась еще одна кровать. По виду, такая же жесткая, как и та, с которой маг только что поднялся. В другом углу находился большой сундук, окованный потемневшими от времени широкими железными полосами. Полуоткрытая дверь вела в еще одну комнату. Незнакомцев было двое. Они тоже с интересом разглядывали Мичиграна.

 Буркст, как правильно догадался маг, оказался гномом, причем гномом-монахом. Это сочетание не являлось особой редкостью в славящимся своими свободами Геликсе, но всегда вызывало насмешки. На монахе, как это и положено, был просторный серый балахон с капюшоном, перехваченный в том месте, где должна находиться талия, толстой веревкой. На этом поясе висела немалая и хорошо отполированная дубина. Лицо монаха украшали крупный cлегка приплюснутый нос, светлая окладистая бородка и торчащие как у кота, редкие и жесткие, белесые усы. А глаза были маленькими: хитрыми как у монаха и сердитыми как у гнома.

 Второй был человеком: высоким, длинноногим юношей, лет двадцати - двадцати пяти. Голову его покрывала копна волос цвета спелой пшеничной соломы, под копной находились высокий лоб, большие карие глаза, маленький носик пуговкой и ничем не примечательный, но довольно крупный рот с пухлыми юношескими губами. Короткий зеленый камзол, на котором не хватало двух серебряных пуговиц, подчеркивал широкие плечи и узкую талию. Ярко-желтые брюки в обтяжку опускались в тупоносые красные полусапожки с блестящими стальными шпорами. Кроме рыцарей ни один модник в Геликсе шпоры не носил. Шпоры были отличительным знаком гильдии благородных рыцарей и их исключительной привилегией. Даже поговорка такая существовала. "Какой же ты рыцарь, если, падая с лошади, не можешь звякнуть шпорами?!"

 - Здравствуй, Великий Маг, Мичигран Казорский, - произнес рыцарь, делая шаг вперед и протягивая руку. - Меня зовут Калант, Сокрушитель Троллей. Для друзей - просто Калант. Я собираюсь убить огнедышащего дракона и спасти из заточения прекрасную принцессу.

 "Еще один свихнувшийся бедолага, - пожалел молодого рыцаря Мичигран. - Интересно, почему у него карие глаза? У безнадежных романтиков и мечтателей глаза должны быть голубыми..."

 - Здравствуй, рыцарь Калант, Сокрушитель Троллей, - маг не собирался записываться в друзья к охотнику за драконами но, как человек вежливый, крепко пожал протянутую руку. - Желаю тебе победить коварного дракона и спасти из заточения прекрасную принцессу.

 "Молодой, необъезженный еще рыцарь, собирающийся убить дракона и пройдоха монах из гномов - интересная компания... И я им зачем-то нужен? - пытался сообразить тем временем Мичигран. - Рыцарь, судя по его жилью, беден, а монах, как все монахи, скуп. Но бесплатно они от меня не получат даже самого пустякового заклинания. Хотя, может быть, у рыцаря все-таки водятся монеты, а то я уже забыл, как они выглядят. Надо попробовать. И неужели у них в доме не найдется кувшина какого-нибудь пива?"

 - Это мой друг отец Буркст, - представил рыцарь гнома. - Мой верный соратник и советник.

 - Здравствуй и ты, отец Буркст, - если бы у Мичиграна не болела голова, и не было так сухо в горле, он непременно ухмыльнулся бы. - Я не знал, что отцы святой Обители столь воинственны, и в перерывах между постами и молитвами охотятся на огнедышащих драконов.