— Ты еще не оправился!

Тогда я просто решил сбежать. Накануне Грэг сообщил Веде, которая была всегда на моей стороне, что бочка синей земли доставлена в Бель. Сейчас на берегу устанавливают шатры. И завтра, то есть сегодня, привезут Великую целительницу леса, и полян, которые займутся оживлением земли. Пропустить это событие было выше моих сил. Утром, я старался изо всех сил, был примерным. Помог Арте дотащить белье до реки, нарвал зелень для обеда, копошиться в огороде и наблюдать за ростом раттерианских овощей, было любопытным делом, но об этом как-нибудь в другой раз. Потом принес белье обратно. И сказал, что пройдусь в Храм. Она согласно улыбнулась, и посоветовала взять с собой пироги, которые испекла. Я даже здесь не стал ей перечить. Вышел из дома, и, стараясь не попадаться на глаза Сюа, прошмыгнул в подземную стоянку летающих машин. И был таков.

Прилетел я во время. Оставил машину около лестницы, пронесся по крытой синей галерее, и выскочил на уступ. Старую женщину с осторожностью и почтением высаживали из машины. Она ворчала, что привыкла ходить ногами по земле, а не лететь по воздуху, что ее тошнит, и вообще, белые жрецы могли бы придумать более легкий способ перемещения. Кэрт стоя около нее, обещал. Увидев меня, он сделал страшные глаза, но я улыбнулся и спрятался за худого полянина, чтобы лишний раз не травмировать его. Ему еще предстояло оправдываться перед Верховной жрицей за мой поступок.

Я был уверен, о том, что Коста взял машину и улетел, Сюа донесут тут же. Недаром один из молодых белых жрецов спросил меня, куда это я еду один, и я честно ответил ему, что в Бель. Он кивнул, но повторил свой вопрос: почему один? И я опять честно признался, что везу пироги Кэрту, Антоэлю и Палетику. Он вытаращил на меня глаза, и на его лице читалось такое недоумение, что я решил его развеять, признавшись, что мужчины нашего рода скучают по пирогам Арты. Мне показалось, что у парня начался столбняк. Я похлопал его по плечу, понимая, что брякнул, что-то не то. Но они должны простить меня. Я — мидгардец. И еще не совсем освоился.

И как я был прав, когда рванул в Бель. Ведь без меня, у них бы ничего не получилось. Началось все с того, что Великая целительница отобрала из белых жрецов еще несколько человек. В том числе меня, молча ткнув пальцев каждого в грудь, и показав глазами на группку полян и древлян стоящих поодаль. Там я увидел Грэга и Агнара, которые выглядели торжественно и чинно. Подойдя к ним, я встал рядом.

— Арта отпустила тебя? — спросил Грэг.

— Нет, я сбежал, — ответил я.

— Машину увел? — продолжал допрос он.

— Угу.

— Тебя вызовут на Совет, — решительно заявил Агнар.

— Зачем?

— Разбирать твой поступок.

— А без этого никак нельзя?

— Нет, — отрезал Грэг.

— Ну, и пускай вызывают, ничего ваш Совет мне не сделает

— Это почему? — удивился Агнар, а в глазах Грэга появилась живая заинтересованность.

— Чтобы меня отчитать, нужно было познакомить с правилами, которым я должен был следовать. Никто этого не сделал. Я — мидгардец, чужой! Понятно? Я невинен, как дитя неразумное.

Парни переглянулись и прыснули смехом, старательно при этом, натирая ладонями виски, чтобы никто не увидел их смеющиеся лица, а я, стоял и оглядывался по сторонам.

Белые жрецы стояли в стороне. Кэрт, Антоэль и Палетик были среди них. Они укоризненно смотрели на меня. А я делал вид, что не замечаю их. Наконец, со стороны Валатарь — камня к нам медленно приблизилась летающая машина. Четверо рослых полян вытащили из нее огромную бочку, доверху наполненной синей массой, похожей на рыхлую землю. Целительница нашла меня глазами и пальцем подозвала к себе. Я подошёл.

— Позови своего гырха, — приказала она.

Я растерялся: — Попробую, — буркнул я, и, оглядев скалы около уступа, тихо позвал: — Дан!

И тут же темная тень пронеслась по камням, и около меня уселся гырх. Целительница встала на цыпочки взяла немного земли и поднесла ее к морде Дана. Он понюхал, дёрнул ушами и не двинулся с места, глядя вперед. С таким выражением, будто хотел сказать: — а я тут при чём? Тогда я сел перед ним, и, глядя ему в глаза, стал думать о том, что вот мы раскидаем эту землю, из нее вырастет трава, и маленькие белые гырхи будут играть в этой траве. Дан тяжело вздохнул. Он понял меня. Хотя я, честно говоря, ни имел, ни малейшего понятия, что хочу от него. А он встал и начал осторожно спускаться по дороге. Он поднял голову и нюхал воздух, его уши подрагивали, а по спине то и дело пробегала дрожь, грива дыбилась. За ним двинулись четверо с бочкой, а мы все, выбранные целительницей следом. Гырх то опускал голову, то поднимал, брал то влево, то вправо, шёл медленно, каждый раз, старательно стряхивая с каждой поднятой ноги ржавую землю. Вдруг он напрягся, и уверенно направился куда-то в сторону, остановился и рыкнул. Целительница подошла к нему и поклонилась в пояс. Гырх, посмотрел на нее своими умными глазами, бросился назад и исчез на скалах. Поляне поставили бочку на то место, где остановился Дан. Мы встали вокруг нее и раттерианцы запели, я разбирал только отдельные слова, это было обращение к их богине — Божественной Свати — с просьбой помочь, исцелить рану, ее дочери прекрасной Раттее. Так как слов этого гимна я не знал, я просто просил землю, своими словами: — Подруга просыпайся, ну помучили тебя пятьсот лет, так не нарочно. Пожалуйста, просыпайся!

А потом под звуки гимна мы стали раскидывать землю вокруг бочки, и продолжали до тех пор, пока вся земля неровным кругом не была рассыпана по ржавой земле. Когда мы вернулись обратно на уступ, то увидели как среди бескрайнего ржавого поля, синей землей был вырисован неровный круг, с пустым ржавым центом — там стояла бочка.

Целительница тяжело вздохнула, вытерла рукавом пот со лба, и попросила отвезти ее обратно домой, часть полян и древлян расселись по машинам и исчезли. А мы остались стоять.

— Грэг, и что теперь будет? — спросил я.

— Если гырх правильно указал место силы, — объяснил мне он, — то через месяц ты нигде не увидишь больше мертвой земли.

— Дело ясное, что дело тёмное, — вспомнил вслух любимую присказку одного из своих друзей и направился назад к лестнице.

— Ты куда? — Грэг схватил меня за руку.

— В Белое братство. Не забывай, я в бегах! А потом, я хочу знать, что такое эта ваша синяя земля.

Но тут дорогу мне преградил Кэрт: — Коста, что это значит? — сурово спросил он.

— Сам не знаю, — ответил я, разжимая кулак и показывая ему горсть синей земли, — предлагаю слетать в Белое братство и изучить ее.

— Машин больше нет, — печально замотал он головой, — они не скоро вернуться.

Поняв, что выволочка не состоится, и что учёный переселил грозного отца, я улыбнулся: — Машина есть, я угнал ее из Туле, она около лестницы.

— Ох, и влетит тебе, — Старший покачал головой.

— Не влетит, — серьезно ответил Грэг, — он подал хорошую идею. Мы с вами…

Всю ночь мы со всем Белым братством кормили синюю землю, которая оказалась переполненной маленькими синими миллиметровыми прожорливыми многоножками, всякой дрянью, начиная от куска ржавого железа, до мидгардской пластмассы, все исчезало. Дерево, кристаллы, и камни они не трогали. Кроме того, если у них не было еды, они скручивались, чернели и застывали. Но стоило попасть к ним хоть малейшему кусочку стекла, железа, кости или тряпки они оживали и уничтожали все. А потом снова застывали. Если я правильно понял, это была своеобразная перерабатывающая отходы живая машина, созданная самой планетой! — Эх, вот бы нам заполучить такую землю, — подумал я, — никаких свалок вокруг городов не было бы!

Наутро мы вернулись в Бель. И нашим глазам предстала удивительная картина, синего пятна больше не было, до самого уступа галереи была сине-черная земля, а ближе к Валатарь камню, синие языки, как щупальца осьминога, покрывали ржавую мертвую землю. Поляне и древляне потирали руки.

— Через три дня, — говорили они, можно засевать траву, которая переработает синюю землю, и превратит ее в обычную, а потом можно и деревья сажать.