Он стартовал на корабле «Союз-27», а возвращался на Землю на «Союзе-26». Пересадка произошла на орбитальной станции «Салют-6», где в течение недели работало четверо космонавтов: Романенко, Гречко, Джанибеков и Макаров. Потом он был занят подготовкой к рейсу советско-монгольского экипажа, совершил полет вместе с Ж. Гуррагчой, тренировался вместе с французскими космонавтами и летал с Жан-Лу Кретьеном на «Союзе Т-6».

Когда его спрашивают о самом памятном событии в жизни, он отвечает так:

— Каждый день неповторим. Что-то выделить трудно. Может быть, первый день самостоятельного полета — любой летчик запоминает его на всю жизнь. В такие минуты чувствуешь власть над природой, послушность техники, удовлетворение от проделанной работы... Конечно же, врезался в память и первый день в Звездном. То был май. Июльский полет «Союза» и «Аполлона» — тоже событие. Наш январский старт с Олегом Макаровым и работа с ребятами на орбите... Остальные — впереди. Ведь самое памятное — это не только то, что было вчера. Это и завтра...

Он любит веселых, остроумных людей, эдаких заводил в компании. Сам сдержан и скромен, порой даже кажется замкнутым. На вопрос, какими хотел бы он вырастить своих детей, отвечает:

— Если коротко, то гармонично развитыми. Хочется, чтобы, как говорится, душа и тело у них были всесторонне развиты. С детства приучаю дочерей трудиться — у каждой есть свой круг обязанностей... Хочется, чтобы они выросли скромными, воспитанными, деликатными... Что будут делать, какую выберут профессию, не имеет значения, но честными должны быть.

Он убежден, что профессия космонавта ничем не отличается от других. «Это сейчас, пока не схлынула волна новизны, ей приданы необычность, романтика. Но все это уйдет. Вспомните, когда-то летчики казались чуть ли не богами. Совсем еще недавно — исследователи Северного и Южного полюса. Скоро профессия космонавта станет массовой. Тогда и медики снизят свои жесткие требования к отбору, и ореол исключительности отпадет... Но всегда будут цениться люди, которые хорошо знают свое дело. Ведь знания — это вектор в будущее».

Александр Сергеевич Иванченков

Летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, инженер Александр Сергеевич Иванченков. Родился в 1940 году в городе Ивантеевка Московской области. Член КПСС. Совершил два полета в космос: первый — в 1978 году, второй — в 1982 году.

Не помню, кто первым произнес эти слова — «звездная арифметика». Но это, собственно, не так важно. Главное — какой в них вкладывался смысл. Речь шла о подготовке к старту, о земных буднях космонавта. Эти будни складываются из тысяч часов занятий, сотен тренировок, среди которых есть такие, на которых человек теряет по 2 — 3 килограмма своего веса, из десятков экзаменов и зачетов, строгих медицинских обследований...

Есть еще одно слово, которое определяет содержание будней. Это — «дублерство». К работе в космосе никогда не готовится один экипаж. Обязательно два: основной и дублирующий. Когда готовился старт по программе «Союз» — «Аполлон», кроме основного в тренировках участвовали три резервных экипажа. В состав третьего входил и Александр Иванченков.

Дублерской доли он хватил изрядно — не один раз проходил полную подготовку к полету, был готов к старту, провожал свой основной экипаж на Байконуре, а его полетный скафандр и ложементы для пилотского кресла так и оставались в «кладовке» монтажно-испытательного корпуса космодрома.

В Центре управления полетом довелось услышать такую шутку: «Саша Иванченков дублирует даже «Прогрессы». Сам он умел преодолеть себя, не выдать огорчения, говорить о своей работе спокойно и с достоинством.

— Дублерство ничем не отличается от основной работы, разве что только концом. Дублер не должен ни на грамм нигде и ни в чем отставать. Его работа не кончается со стартом основного экипажа. Он вместе с теми, кто ушел на орбиту, отсчитывает виток за витком, выходит с кораблем на связь, анализирует работу космонавтов, наблюдает за их действиями, следит за настроением, проигрывает нештатные ситуации и в то же время продолжает готовиться по программе своего полета, — поделился Саша, когда мы возвращались с Байконура в Москву после очередного старта.

Как-то я спросил его: «Если бы тебе сказали: загадай три желания — все они исполнятся. Что бы ты назвал?» Он ответил сразу: «Я бы отдал три за одно, но только чтобы оно исполнилось... Мне очень часто хочется увидеть отца, но не на портрете, а живого... Ведь я его так и не видел...»

Он не успел тогда рассказать о себе: самолет прибыл в Москву, и мы расстались на аэродроме. Но когда он уже был в космосе, на «Салюте-6», я узнал вот такую историю.

...Август 1942-го. Война. С фронтов приходят тревожные вести. Одно из сообщений Совинформбюро с пометкой «В последний час» в августе 1942 года начиналось словами:

«Наши войска на Западном и Калининском фронтах перешли в наступление и прорвали оборону противника».

Прорвали... Каким хорошим и добрым казалось это слово. Оно означало победу, пусть маленькую, но победу в ожесточенных боях на ржевском и гжатско-вяземском направлениях.

Позже историки восстановили, что 26 августа, утром, фашисты были выбиты из деревень Галахово, Тимофеево, Полунино... Казалось бы, частный эпизод в череде событий войны, но то были бои далеко не местного значения. Враг, как говорят, зубами держался на нашу землю, понимая всю важность этого участка фронта.

Кровавые, ожесточенные бои. Самое незначительное продвижение вперед давалось нашим войскам ценой больших потерь. Но наступление не захлебнулось, Среди тех, кто шел в атаку через «галаховское поле смерти», кто клялся перед боем взять деревню любой ценой, был старший лейтенант Сергей Иванченков.

«Коммунисты, за мной, вперед!» Этим призывом поднимал в атаку бойцов командир взвода мотострелкового батальона 255-й танковой бригады, входившей в состав 30-й армии (это установили красные следопыты).

На гранитной плите братской могилы в центре деревни Полунино выбиты слова: «Здесь похоронены погибшие летом 1942 года солдаты, сержанты и офицеры...» Далее следуют наименования стрелковых дивизий, стрелковых и танковых бригад, саперных подразделений и итог: «Всего более 10 тысяч человек».

В сельсовете хранится книга. В ней погибшие названы поименно. Все десять тысяч.

Иванченков Сергей Петрович геройски погиб в боях за деревню Полунино в августе 42-го. Похоронен с воинскими почестями в братской могиле.

— Было это лет десять назад, — вспоминает депутат сельсовета учительница местной школы Анастасия Михайловна Калошина. — Осень стояла... Сырая. Вышла я из школы, прохожу мимо братской могилы, смотрю — прислонившись к самой дальней березке, стоит молодой человек. Подошла, поинтересовалась, кто у него тут похоронен. Он повернул голову и ничего не сказал... Стала и я. Стою. Вот уже более тридцати лет начинаю у нее сентябрьский урок «священной памяти». Более тридцати лет ежедневно, без каникул и выходных, ребятишки, ученики мои, прибирают да прихорашивают ее...

Так вот, стою я рядом с ним. Оба молчим. Но передается мне его потрясение, его какая-то детская невысказанность, обойденность отцовской лаской, отцовским словом.

— Отец у меня здесь лежит, — сказал, как выдохнул, — увидеть его не довелось.

И не удержался, смахнул слезу.

Узнала я в тот день, что зовут его Сашей, фамилия Иванченков, что он из подмосковного города Ивантеевка, что рос круглым сиротой с семи лет... На следующий год Саша приехал вместе со своей тетей — Клавдией Петровной Плужниковой. И они сразу пришли ко мне в школу. Помню, мы долго сидели втроем, пили чай, вспоминали о Сергее Петровиче, о Сашиной матери, которая умерла вскоре после войны.