Я проводила его взглядом. Лавируя между компаниями завсегдатаев паба, Брайан удалился в сторону мужского клозета.

— Клер, — проговорила я, вернувшись взглядом к своей соседке и улыбнувшись ей, — похоже, ты испугала Брайана разговором о сексе.

Клер потерла лицо ладонями и откинулась на спинку стула.

— Если хочешь, можешь теперь надо мной смеяться.

Над чем тут можно смеяться? Ей было всего восемнадцать. Она переспала с одним-единственным парнем, втрескалась в него, а потом убила себя, потому что он переспал с кем-то еще. Пожалуй, это была самая трагическая история, какую я когда-либо слыхала. И впервые с момента собственной смерти я вдруг осознала: если бы существовала машина времени, на которой можно было вернуться в прошлое, я бы не села в эту машину сама, я посадила бы в нее Клер.

Сама я лишилась девственности в семнадцать лет. Мне так не терпелось от нее избавиться, что я практически набросилась на первого же парня, проявившего ко мне хоть какой-то интерес. На Брайтонском пирсе он работал на аттракционе «Брось дротик, получи приз». Он крикнул: «Так-так, красотка в синем платье!», когда я с подружками проходила мимо. Я машинально повернула голову к подружкам, чтобы понять, которую из них окликнул этот парень, и вдруг поняла, что в синем только я одна. Мне было всего семнадцать, и до сих пор меня никто не называл красоткой. А ему было чуть больше двадцати, он был темноволосый, красивый и сексуальный, и меня к нему сразу потянуло. Я подошла поздороваться. Он сказал мне, что учится на факультете физкультуры в университете, а здесь подрабатывает во время летних каникул. Не могу сказать, что мы с ним встречались до того, как переспали. Я просто по вечерам приходила к его аттракциону. Он работал, а я с ним болтала. Через три недели мне так отчаянно хотелось поцеловать его и избавиться от своей треклятой девственности, что я с превеликой радостью согласилась на его приглашение «поваляться» на гальке под пирсом. Все произошло довольно быстро, и, хотя он обещал, что на следующий день у нас будет настоящее свидание, когда я пришла к его аттракциону, он сделал вид, что не замечает меня. Я пришла на следующий вечер, а он сказал мне, что решил провести последние недели каникул у родителей в Лидсе. А еще он сказал, что, хотя ему было приятно проводить время со мной, он не видит никакой перспективы длительных отношений между двадцатилетним парнем и семнадцатилетней пигалицей. Я, ясное дело, была убита — больше всего тем, что меня отвергли, чем всем прочим, но со временем я оправилась от пережитого потрясения.

— Нет, Клер, — сказала я, прогнав воспоминания и ободряюще улыбнувшись своей соседке. — Я не стану над тобой смеяться. Но почему ты потеряла девственность именно с Кейтом? Почему из всех мужчин ты выбрала именно его?

Она улыбнулась и потянулась к своему стакану. Он был пуст, но вскоре вернулся Брайан — красный как рак. Он принес нам пива. У меня сложилось четкое убеждение, что, пока его не было с нами, он у стойки пропустил пару стопок виски.

— Я услышала Lust Boys по радио как-то раз вечером, когда училась в школе, — сказала Клер, отхлебнув пива, — и меня очень тронули стихи. Они словно были написаны именно для меня, понимаешь? Стихи были про одиночество, и у меня возникло такое чувство, что, если мы встретимся с тем, кто это написал, мы вроде как поймем друг дружку.

— И что случилось потом? — спросил Брайан, почувствовавший себя значительно комфортнее, когда разговор из области секса сместился в другую плоскость — область личных переживаний.

— Ну… — протянула Клер, вертя на пальце правой руки серебряный перстень в форме черепа. — В шестом классе была одна девчонка, с которой я ладила. Можно сказать, только с ней я и ладила — она тоже была готка. В общем, я спросила ее, не пойдет ли она со мной на концерт. Она согласилась, и мы пошли.

— И тогда ты познакомилась с Кейтом?

— Нет. На том, первом концерте мы еще не познакомились, но увидеть его вживую — это было что-то. Когда он выкрикивал в микрофон слова той песни, которую я слышала по радио, мне казалось, что он поет для меня.

— И когда же вы впервые переспали? — спросила я.

Клер усмехнулась.

— После четвертого по счету концерта, на который я пошла. Я сказала подружке, что хочу побыть на улице и дождаться, когда выйдет Кейт, а она не захотела. Мы жутко поругались, и она ушла, так что мне пришлось ждать одной. Минут через двадцать вышел один из роуди,[73] и я спросила у него, не уехала ли еще группа. А он смерил меня взглядом с головы до ног и ухмыльнулся.

— И? — сказала я.

— И, — Клер покачала стакан с пивом, — я сказала, что дам ему двадцать фунтов, если он устроит мне встречу с Кейтом. Роуди взял бабки, загрузил «бочку» — ну то есть большой барабан — в белый фургон, стоявший около тротуара, и велел мне ждать внутри.

— То есть? Залезть в фургон?

— Ага.

— Но ты же не стала туда залезать? — Я уставилась на Клер, не веря собственным ушам. — Клер, мало ли что могло быть на уме у того роуди? Вдруг это оказался бы какой-нибудь маньяк-извращенец?

— Мне было все равно, — пожав плечами, ответила Клер. — В общем, довольно скоро дверцы открылись, и я увидела Кейта. Он слегка пошатывался и улыбался. Он сказал: «Мне передали, что вы желаете встретиться со мной, юная леди». С этими словами он забрался в фургон и закрыл за собой дверцы.

— И потом у вас был секс?

— Я в туалет, — поспешно пробормотал Брайан, вскочив со стула.

— Нет, не сразу. — Клер умолкла, поскребла черный лак на ногте и посмотрела мне в глаза. — Сначала я сказала ему, как много для меня значит его песня, а потом… потом меня как прорвало. Я стала говорить ему о том, как я одинока, что меня никто не понимает. А Кейт слушал и гладил мои волосы, а потом мы начали целоваться…

— И одно привело к другому?

— Ага.

— О, Клер…

— Что такого? Я этого сама хотела. В общем, мы с ним лежали в этом обшарпанном старом фургоне, и моя голова все время стукалась о футляр большого барабана, но мне было так хорошо… Я не чувствовала себя толстухой Клер. Я чувствовала себя красивой и сексуальной. Я чувствовала себя той женщиной, с которой хочет спать вокалист одной из самых популярных групп в Лондоне. Это было потрясающе. И я подумала: «Вот пройду прослушивание, и меня возьмут в группу, и я стану частью его жизни…»

У Клер сорвался голос, и она с тоской обвела взглядом паб.

Я опустила глаза и провела кончиком пальца по лужице разлитого пива. Ничего потрясающего я в рассказе Клер не увидела. На мой взгляд, все было ужасно. Я не могла избавиться от мысли о том, что, если бы Клер ощутила духовную связь с кем-то другим, а не с Кейтом, и если бы она лишилась девственности с тем, кто вправду был тонким, чувствительным и заботливым, а не просто занимался сексом со всеми девушками подряд, лишь бы окружить себя толпами фанаток, она бы до сих пор была жива.

— Что же ты будешь делать теперь? — спросила я, взяв Клер за руку.

Клер пожала плечами.

— Не знаю. Я поругалась с той девчонкой, которую должна была научить играть на гитаре. Звоню ей, а она трубку не берет. Так что прости-прощай шансы вписать ее в группу. Между прочим, таково было мое задание, и если я его провалю, никто меня не полюбит и никто не будет по мне скучать.

— Это не так, — возразила я, вдруг вспомнив телефонный разговор со святым Бобом. — У тебя еще есть возможность встретиться с кем-то особенным.

— Ты о чем? — вытаращив глаза, спросила Клер.

— В раю. Когда я на днях говорила с Бобом по телефону, он мне сказал, что люди там тоже влюбляются. Так что то, что ты мертва, не означает, что ты вечно будешь одна-одинешенька.

Лицо Клер засияло, как у ребенка в Рождество, и мы целых пять секунд радостно улыбались друг дружке. А потом Клер опустила глаза и стала теребить край своего черного джемпера.

— Прости, — пробормотала она.

— За что?