Относительно больший интерес представляет грустное двустишие, записанное О. Хинтценбергом из Лехтсе:
«Плету, плету саван покойнику,
Плету покров мертвецу» (Эйзен, № 42).
Прекрасный пример четверостишия лирического склада зарегистрировал Я. Сику из Тарвасту:
«На лугу ты хорош,
Ты на пастбище пригож,
На деревне светлый,
На меже заметный» (Эйзен, № 43).
Два последних примера являются особенно ярким свидетельством явной стилистической однородности со староэстонским аллитерационным стихом, подтверждением вкусовой сопринадлежности русалок и местного населения. Аллитерация и ассонанс, а также ритмическая структура стихов засвидетельствует это даже не знакомому с фольклором.
Подводя итог, мы вынуждены констатировать, что тексты русалочьих песен относительно бедны. Но заслуживает ли это осуждения? Гениальный И. С. Бах написал много страниц великолепной музыки на одно-единственное слово («Аминь» или «Аллилуйя»). Такие же сверхскудные тексты встречаем мы и в наши дни в самой модной музыке.
Однако в последние годы в русалочьей музыке отмечается повышение роли текста: тексты ругательниц условно можно считать даже публицистическими. Они бичуют, иногда весьма резко, отдельные недостатки, имеющиеся в нашей жизни, хотя при этом порой проявляют, на манер Аристофана, грубость и даже непристойность. Другие русалки тоже обогатили текстовую часть своих песен, но иногда об этом приходится сожалеть. Автор определителя просто оторопел, услышав в одну чарующую лунную ночь — над рекой повисла пелена тумана, пахло сеном, окружающая природа заставляла забыть о городском шуме, о болезнях цивилизации двадцатого века, о демографическом взрыве и временных трудностях в снабжении населения колбасными изделиями — прекрасный голос русалки, поющей ариозо, которое начиналось словами:
«Как хорошо, что есть у друга твоего авто —
Синий «Москвич», притом совсем он новый…»
И когда писклявая нимфоманка, — а это была она — продолжала после интересной модуляции: «Johnny is a boy for me…, я забылся и вскричал: «Не рядись в чужие перья!» Русалка тут же прекратила пение. Успокоившись, я подумал: «Tempora mutantur, et nos mutamur in illis», но некоторая грусть все же осталась в душе.
Было бы весьма печально, если бы влияние коммерческой музыки сказалось и на русалочьем творчестве. Неужели мы и вправду не услышим больше русалочьих терцин и ронделей в Италии, вис в Исландии, газелей и рубаи в Узбекистане? Может быть, автор этого определителя безнадежно старомоден, но это его чрезвычайно огорчило бы.
К счастью, международный культурный обмен приносит и более приятные новости. Не так давно на острове Хийумаа была записана одна русалочья песенка. Мотивчик простой, однако интервалика (за секстой следует кварта в том же направлении) для народных песен, мягко выражаясь, нетипична. Тем не менее это и не шлягер, поскольку примитивность коммерческой музыки иного рода. Велико было мое изумление, когда я обнаружил тот же мотив в чрезвычайно объемистой и прекрасно иллюстрированной голландской детской энциклопедии. (В 1979 году труд вышел в свет и в Финляндии под названием «Suuri tonttukirya» и в языковом отношении теперь для нас более доступен. На него имеется ссылка в списке литературы.)
Голландская детская песенка в репертуаре прибалтийских русалок — факт уникальный, и он должен вызвать интерес не только у наядологов.
Не свидетельствует ли это о том, что писклявки могут играть известную роль и в расширении культурных связей: если подобная песенка когда-нибудь войдет в репертуар эстонского ребенка, это несомненно можно считать заслугой русалки.
Русалки островов и северного побережья Эстонии, по всей вероятности, и прежде обогащали нас элементами скандинавской культуры, такую же работу проводят русалки Восточной Эстонии и Причудья в деле популяризации славянской культуры.
Многих интересует, имеется ли у русалок инструментальная музыка. Следует сразу сказать, что русалки в основном вокалистки. Правда, иногда их видели играющими на каннеле, но в этих случаях они выступали в качестве аккомпаниаторов. В свое время автор предполагал выделить каннелирующих русалок в отдельное семейство, к которому относилось бы два вида: накамнеканнелирующая и толстая вмореканнелирующая, однако последние данные позволяют сделать вывод, что имеют место не самостоятельные виды, а просто обычные писклявые нимфоманки, взявшие на вооружение каннель.
Перейдем теперь от вопросов культуры вновь к биологии и систематике русалок.
Оруньи весьма легко отличаются друг от друга как по родам, так и по видам. Их можно определять как по песне, так и по корпуленции и поведению. Представим их в перечне признаков отдельно, поскольку иногда другу русалок приходится при определении руководствоваться лишь услышанной песней.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ПЕСНЕ
1. О пении в обычном смысле можно говорить только условно, поскольку у русалок в большинстве случаев отмечается монотонный речитатив. Голос — хриплое контральто. По сравнению с другими русалками роль текста значительна. Текст песен обычно носит острый социально-критический характер, по форме весьма суров. Ругательница, Carrula immunda.
2. Мелодии несложны (диапазон не более октавы). Текст примитивный. С трудом соблюдают мотив. Песня иногда переходит в краткий приступ плача. Один из немногих видов, музицирующих и в зимний период.
Плакуша детолюбивая, Lamentosa paidiphila.
3. Мелодии достаточно широкого диапазона (до дуодецимы). Любят ниспадающие секвенции и мелизмы. Прекрасно ведут мотив. Текст отсутствует (только вокализы). Песня прерывается долгими приступами плача (25–40 секунд).
Плакуша-лесбиюшка, Lamentosa minilesbica.
4. Большой диапазон, часто свыше двух октав. Прекрасный тембр и замысловатые фиоритуры. Роль текста невелика. Единственные из наших русалок образуют дуэты, трио и квартеты, исполняют усложненные полифонические произведения. Единственные русалки, исполняющие иногда музыкальные произведения, созданные человеком.
Писклявая нимфоманка, Calliphonica nymphomanica.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПО РОСТУ И ПОВЕДЕНИЮ
1. Самые низкорослые из всех русалок. Рост от минимально возможного для русалок (87,5 см) до немногим более метра. Телосложение, однако, весьма женственное и изящное. Поведение робкое, боятся мужчин и могут сильно увлечься женщиной. Иногда состоят в дружеских связях с другими нечистыми.
Плакуша-лесбиюшка, Lamentosa minilesbica.
2. Рост более высокий, однако сложение сухопарое, не очень женственное. Страстные детолюбы, взрослых (обоих полов) несколько опасаются. По характеру глубокие меланхолички.
Плакуша детолюбивая, Lamentosa paidiphila.
3. Прекрасные, грациозные русалки. Относительно смелые. Интересуются только мужчинами и исполняют свои чарующие арии предпочтительно для них. Иной раз трудноотличимы от женщин, однако для русалок характерно более тактичное поведение.
Писклявая нимфоманка, Calliphonisa nymphomanica.
4. Крупные, крепкие, грудастые и корпулентные русалки. Весьма смелые. Их характеризует внимательное наблюдение за миром людей и смелые критические высказывания по поводу наших недостатков. Несмотря на некоторую вульгарность, довольно доброжелательны.
Ругательница, Carrula immunda.
