Встала и потянулась, чувствуя себя немного странно, но совсем неплохо. Быстро ополоснулась оставшейся еще с вечера водой и начала одеваться.

Вирт вернулся спустя несколько минут с деревянным подносом, на котором лежали нарезанное холодное мясо, сыр и хлеб и стоял небольшой кувшин с вином.

— Я взял то, что было из готового, и вино, но оно ужасное, прости.

— Не страшно, я не избалована, не переживай.

— Не могу не переживать, — вздохнул он, — чувствую себя каким‑то ущербным после того, как у меня были все возможности избаловать тебя, и я их так бездарно потерял.

Села к нему на колени и обняла.

— А я рада, я бы себя ужасно чувствовала и переживала, что не соответствую тебе. Ты знаешь, когда я впервые поняла, что ты мне очень нравишься?

— Когда? — Вирт удивленно поднял глаза.

— Когда ты уговорил торговца продать мне платье за 10 серебрушек. Ты даже не понял, что сделал для меня тогда, — сказала я и показала глазами на платье, которое было одето на мне, — это же было мое первое платье, никем до меня не ношеное. У меня же за всю жизнь не было ни одного своего, я всегда чужие донашивала.

— Но я же покупал тебе платья раньше, — непонимающе посмотрел на меня Вирт и после паузы обиженно добавил, — только ты их выбросила.

— И правильно сделала, — сказала резко и, вздохнув, объяснила, — я не имела права их брать, даже несмотря на то, что ты от души их мне подарил. Мы были никто друг другу, и я бы чувствовала себя в долгу перед тобой. А за это платье мне не нужно было рассчитываться с тобой.

Вирт прижал меня к себе и уткнулся головой мне в плечо.

Мы наскоро перекусили и вышли из гостиницы как раз к открытию небольшого базарчика.

— Подожди, у нас крупа заканчивается и сыр, — потянула я его к торговке провиантом. И еще нитки давай купим и…

Не договорила, потому что на площадь на всем скаку въехало четверо всадников, закутанных в белые плащи.

Вирт, ни секунды не раздумывая, толкнул меня под прилавок.

— Не вздумай высовываться, — крикнул он, и я с ужасом увидела, как он шагнул вперед, отрезая меня от них.

Я замерла. Мир изменился: исчезли звуки, и все перестало существовать кроме картины боя разворачивающегося передо мной.

Вирт обвел глазами площадь, оценивая ситуацию, и шевельнул пальцами, собирая магию и готовясь отразить атаку инквизиторов. Он не сомневался, что даже несмотря на их численное превосходство, справился бы с ними. Но за его спиной была Минари, и он понимал, что братья уже вычислили ее, и используют эту его слабость. Он уже сейчас видел, что они готовятся атаковать их обоих одновременно.

Еще заталкивая ее под стол торговки, он закрыл ее несколькими мощнейшими щитами, но надеяться только на них не собирался, как и не собирался придерживаться принятых среди магов правил ведения боя. Они очень ошибаются, если надеются, что он будет использовать банальные боевые заклинания, которые преподавал в Академии. Сейчас речь шла о его будущем, и это будущее было возможно только рядом с испуганной девушкой, сжавшейся от ужаса под столом.

Один из инквизиторов сделал обманное движение, и метнул разрывающее заклятие в торговые ряды, одновременно уходя с линии огня. Вирт мгновенно, действуя только на инстинктах, блокировал летящие в разные стороны заряды и, разорвав их поток на части, направил в разъехавшихся инквизиторов. Трое успели соскочить на землю и спрятаться за лошадьми, выставив щиты, но первый, который запустил его и не ожидал такой быстрой реакции, упал пронзенный своими же магическими иглами под копыта лошади.

Оставшаяся тройка, не высовываясь из‑за лошадей, переглянулась, и главный крикнул.

— Мы не тронем девчонку, сдавайся.

Вирт молчал. Сосредоточившись на их щитах, и подстёгиваемый страхом за Минари, он рвал их защиту, сметая слой за слоем в искусно выстроенных щитах. Братья попытались сопротивляться, но поняв всю тщетность своих попыток, не сговариваясь, принялись атаковать девушку у него за спиной, надеясь хоть так отвлечь его и атаковать при удачном раскладе.

Вирт остановил основную массу летящих зарядов, но несколько успели долететь до прилавка и поджечь его. Опешившие по началу торговки заверещали, и, обезумев от страха, кинулись в рассыпную. Маги — инквизиторы бросились в толпу, под прикрытие орущих женщин, а Вирт снес ударом ноги горящий прилавок, и вытащил жену из‑под рушащихся обломков.

Минари еще не успела подняться, когда они снова были атакованы инквизиторами, только на этот раз Вирт не просто выставил щит, он бросил магическую петлю в сторону старшего из братьев, и сорвал защитный амулет с его груди. Тот даже не успел остановить его и только растерянно провел рукой по пустому месту, когда его настигло ответное заклятие. Он зашатался, и рухнул в пыль мостовой, больше не двигался.

Два других мага попятились и подняли руки, показывая, что сдаются. Вирт связал их, и быстро наложив обездвиживающие заклятие, бросился к жене.

— Ты как, не пострадала? — Он лихорадочно ощупывал меня, чтобы окончательно убедиться, что я цела.

— Нет, — покачала головой, — просто испугалась. Я боялась, что они убьют тебя.

— Ну что ты, — прижал он меня к себе, — это не так просто сделать. Минари, ты сможешь потерпеть еще немного? У нас совсем нет времени и нам нужно как можно скорее убираться отсюда.

— Конечно, я уже в порядке, — сжала зубы, чтобы он слышал, как они стучат.

— Умница, — он коротко поцеловал меня и подвел к повозке. — Подожди меня тут, я должен допросить их, — кивнул он в сторону связанных инквизиторов.

Вирт быстро осмотрел тела двух погибших инквизиторов, и вытащил у главного карту и несколько свитков. Потом подошел к связанным братьям, присел рядом и сказал тихо, но так, что мурашки побежали по коже.

— Сейчас вы оба умрете, но один умрет быстро и почти безболезненно, а второму придется умирать долго и мучительно. А сейчас решайте, кто из вас готов говорить и избавить себя от мучений. И еще. Если, через минуту, ни один из вас не заговорит, я применю заклинание развязывания языка и все равно узнаю то, что мне нужно, только в этом случае вам обоим придется умирать долго и мучительно.

Братья смертельно побледнели и в ужасе смотрели, как он достает из кармана прозрачный камешек, кристалл артефакта, и тут же, при них, легко заряжает его на полную мощность, впечатывая в него мощнейшее заклинание.

— Ну? — хмуро, спросил Вирт. — Появилось желание поведать, почему вы напали на нас? — и оба инквизитора, опережая, и перебивая друг друга, начали рассказывать.

Видела, как Вирт обыскал лежащие тела, и вытащил у одного какие‑то бумаги, потом присел рядом с двумя связанными Магами и начал допрос. Понимала, что нельзя вмешиваться, но не могла избавиться от странного ощущения: казалось, он уже вынес им приговор и сейчас просто еще раз убеждается в правильности принятого решения.

Даже в тот день, когда в ярости он использовал против меня боевое заклятие, я не видела его в таком состоянии. Слишком спокойный, с какой‑то непоколебимой решимостью он допрашивал их.

Отошла от повозки и направилась к нему.

— Минари, возвращайся в повозку, — сказал он, не поворачивая головы.

— Не убивай их, Вирт, — дотронулась до его напряженного плеча. — Пожалуйста. Я не хочу, чтобы наш первый день омрачался чьим‑то хладнокровным убийством.

— Минари, — голос его дрогнул, — они сами вынудили меня.

— Не убивай их, — повторила я. — Давай оставим их где‑то на дороге, или лиши их памяти, или еще что‑то, только не убивай.

Присела рядом и уткнулась ему в грудь.

— Очень тебя прошу.

Он прижал мою голову к груди еще крепче и тяжело вздохнул.

— Чтобы лишить их памяти, нужны еще два кристалла артефакта, а у нас их не так много.

— У брата Фрима было несколько, — подал голос один из инквизиторов, — в сапоге спрятаны, — он кивнул в сторону лежащего инквизитора, и в его глазах загорелась надежда.

— Ладно, — устало согласился Вирт, — только тогда поможешь мне.